Третий дневник сновидений

– Не говори, пожалуйста, Джаспер, что ты его пригласил!

Джаспер развёл руками:

– Ох, друзья! А что же я всё это время вам объяснял? Что такое дружба и чему я научился во Франции? Друзья превыше всего! Мне кажется, вы достаточно долго обижались друг на друга.
– Тебе во Франции отказала память и ты совсем забыл, что натворил Артур?
– Грейсон мрачно смотрел, как Артур в манере лучших Санта-Клаусов раздаёт банки с пивом направо-налево и всё больше приближается к нам.

Мик Джаггер пел: «Pleased to meet you, hope you guess my name. But what's puzzling you, is the nature of my game».

– Да идите же, - сказал Джаспер, - вам нужен какой-то толчок. Забудьте про этих проклятых демонов, эти глупости детских снов, проснитесь, наконец. Артур наш лучший друг ещё с начальной школы. Допустим, он совершал ошибки, но, во-первых, никто без них не обходится, а во-вторых, многое из того, что случилось тогда, выросло на почве, подготовленной Анабель...

– Правда?
– спросила Персефона, которая, широко раскрыв глаза, прислушивалась к разговору.
– Я же знала, что с вами что-то было. Но что именно?

Она уже бормотала не очень разборчиво. Я воспользовалась возможностью и застегнула, наконец, молнию на её платье, хотя мне для этого, к сожалению, пришлось отпустить руку Генри. Персефона в знак благодарности лишь слегка икнула.

– До сих пор никому не пошло на пользу желание жить старыми историями, - ответил Джаспер, не замечая, как гневно блеснули глаза Генри.
– Надо просто выйти из их тени и начать сначала. Настоящая дружба когда-нибудь даст себя знать. А мы здесь лучшие друзья, какие только были когда- либо и остались сейчас на свете, ведь правда, Артур?

– Правда. Вы четверо мушкетёров... мушкетёров.
– Персефона опять вмешалась разговор, бормотание её стало ещё неразборчивей.
– А ты, Артур, самая славная и красивая мушка из всех. У тебя такая крутая шевелюра! И кожа такая прикольная! Нежная, как фарфор.

– Спасибо, Персефона.
– Артур теперь стоял перед нами. Он успел раздать всё пиво и улыбался почти застенчиво.
– Хей!

В ответ не улыбнулся никто, кроме Джаспера. Мы, онемев, уставились на Артура: Персофона - с широко раскрытыми глазами, восторженно и с любопытством, мы - с отсутствующим видом, по возможности равнодушно. Меньше всего Артуру стоило думать, что мы его боимся. Хотя про себя я, к сожалению, могла так сказать. Мне не удавалось отделаться от мыслей про бедного Тео Эллиса и про то, как Артур ему отомстил, когда тот отважился бросить ему вызов.

«Just call те Lucifer. Cause I'т in need of some restraint» - пел Мик Джаггер.

А Генри, вскинув брови, заметил:

– Твой любимый саундтрек, Артур.

Джаспер с упрёком пихнул его локтем, подошёл к Артуру и демонстративно обнял его.

– Хорошо, что ты здесь, с нами. Грейсон и Генри тоже рады, они только не показывают виду. Но в глубине души они сознают, что для такой дружбы, как наша, не имеют знамения некоторые расхождения во взглядах. Дорогой наш и все вы, теперь что-то должно сдвинуться с мёртвой точки.

– Дай им немного времени, - сказал снисходительно Артур.
– Понимание приходит иногда, лишь, в крайнем случае, когда по-настоящему нуждаешься в старых друзьях. И это произойдёт скорей, чем вы, может, думаете.
– Он слегка наклонился, деланая робкая улыбка сменила на его лице обычно самоуверенное выражение.
– Я говорю лишьSaros-Zyklus.

Мы ничего не отвечали, продолжали держаться невозмутимо. Я, во всяком случае, молчала хотя бы потому, что мне не приходило на ум ничего, кроме «Ха?». О Saros- Zyklus я слышала впервые. Вдобавок моё внимание отвлекла Персефона, она как раз сейчас отошла от нас. Я смотрела, как она спешит покинуть комнату. Может, ей стало плохо от вина? Или её сестра появилась раньше, чем она ожидала, и Персефона не хотела попадаться ей на глаза в этом платье?

Артур совершенно точно оценил наше молчание.

– О, Анабель ещё не посвятила вас в свои расчёты?
– Он обеими руками изобразил в воздухе кавычки.
– Эти её не всем понятные таинственные смертельные угрозы... Она говорила, что вам не пережить день солнечного затмения?

Нет, этого она не говорила. Но какая-то угроза была.

– С некоторых пор она уже с ним не беседует, - продолжал Артур, и по моим рукам пробежали знакомые мурашки.
– Я имею в виду демона, Повелителя тьмы. Или наоборот.
– Он коротко засмеялся.
– Того, от которого нам, во всяком случае, не приходится ждать ничего доброго, так думает Анабель.

– Но тебя-то он уже считает своим, - довольно холодно произнёс Грейсон.

Я сжала руку Генри, потому что вдруг подумала, что через две недели действительно ожидалось солнечное затмение.

Мы собирались наблюдать это событие на школьном дворе, обзаведясь защитными очками и разными измерительными инструментами, которые уже мастерили из бумаги на уроках физики.

– Артур слабо улыбнулся: Если серьёзно, было бы умней вспомнить старые времена и держаться, как прежде, вместе. Положение может ухудшиться быстрей, чем нам хотелось бы.

– Что ты...
– начал Гарри, но тотчас замолк.

И не только он. Все внезапно прекратили разговаривать, танцующие застыли в странных позах. Если бы не продолжала играть музыка, наступила бы мёртвая тишина. И лишь Персефона вновь появилась в дверях.

Моя Персефона, девушка, которую интересовали только симпатичные парни, мода и макияж, которая часами могла говорить о губной помаде и отличии тёмно-малинового цвета от перламутрового розовато-лилового. Предмет, который она показывала, стоя на пороге, так ей не подходил, что секунд пять я тупо смотрела на неё, прежде чем до меня дошло, что передо мной не фата-моргана. Там стояла действительно Персефона -ив руках её было ружьё. Чертовски большое, чертовски настоящее ружьё.

И по виду Персефоны можно было сказать, что она знает, как с этим ружьём обращаться. Она медленно подняла его и направила в нашу сторону. С задержкой в несколько секунд меня охватил ужас.

Больше всего меня испугало, однако, не оружие, а странное, остекленело-мечтательное выражение глаз Персефоны. Точно так же выглядела миссис Лоуренс тогда в столовой.

Артур тихо засмеялся.

– Быстрей, чем нам хотелось бы, - повторил он.

Глава 9

Эмили выключила музыку. Она единственная изо всех сумела шевельнуться, остальные всё ещё стояли в оцепенении, уставившись на Персефону.

А она уставилась на нас.

Без музыки воцарилась полная тишина, лишь из кухни ещё доносились смех и обрывки слов - там явно не знали, что происходило у нас.

В школе нам когда-то давно давали памятки о том, как правильно вести себя в случае угрозы жизни, и правило это сводилось к простой формуле: бежать, спрятаться, ждать. Мы просто ждали. Вдруг всё это обернётся глупым розыгрышем?