Третий дневник сновидений

Эти мысли пришли Генри в голову только сейчас или он носился с ними уже давно? Если да, почему он нам про них не рассказывал? Чем дольше я над этим думала, тем менее ошибочными мне представлялись эти мысли.

– Как только Анабель отказалась от своих таблеток, тебя в коридоре стали преследовать разные видения, - тихо продолжал он.
– Ты довольно хорошо знаешь Анабель, для тебя это, наверно, лёгкая игра. Ты проецировал на стены крылатые силуэты, позволял падать перьям и нашёптывал ей именно то, что она ожидала услышать: что демон ещё здесь и что он нуждается в ней... И пожалуйста - у Анабель уже полно дел и нет времени что-либо предпринять против тебя.

– Ты рехнулся.
– На мгновение Артур действительно рассердился, потом убрал со лба светлый ангельский локон.
– Тут играют открытыми картами, а кому-то всё-таки хочется сжульничать. Ведь правда, ребята, у меня есть майка, на которой громадными буквами написано: ЗЛОДЕЙ, и мне надо отвечать за то, что я сделал. Или ещё сделаю!
– добавил он с коротким смешком.
– Но, пожалуйста, не де- лайте меня ответственным за напыщенные фантазии моей сумасшедшей экс-подруги о демонах.

Его голос звучал совершенно искренне. Трудно было решить, честен ли он в виде исключения или просто оказался хорошим актёром.

Перед нами неожиданно возникла Персефона.

– Что вы тут делаете?
– спросила она.

Наверно, мы представляли собой странное зрелище, когда просто стояли, уставясь друг на друга через идиотские картонные очки.

– Мы ждём, - ответила я.

– Не произойдёт ли наконец что-то, - добавил Артур.

Персефона вздохнула:

– Думаю, ждать вам придётся долго. Мерзко жить в Лондоне! В остальной Европе устраивают крутые вечеринки в честь солнечного затмения... А ты тут!
– Она сунула мне под нос камеру-обскуру.
– Вещь супер! Не видно ничего - абсолютно. Мне интересно, когда мистер Осборн наконец убедится, что последнее в его жизни солнечное за- тмение оказалось полной неудачей? Всё же он стал немного печальней, вам не кажется?

– Как раз в этот момент вы должны бы увидеть, как солнце максимально закрылось, остался лишь серп на нижнем краю, — провозгласил мистер Осборн из-под чёрного полотнища, под которым он прятал свою голову и наблюдательное устройство. То, что он говорил в сослагательном наклонении, оставляло надежду.

Постепенно здесь наверху стало прохладней.

– Можно?
– Артур хотел взять у Персефоны нашу обувную коробку, но отдёрнул руку.

Тихо чертыхаясь, он посмотрел на свой большой палец.

– Ты порезался, — удивилась Персефона. В самом деле, из разреза на пальце Артура проступила кровь.
– А я думала, мы все острые края заклеили. Мне очень жаль. Дать тебе платок?

– Всё нормально.
– Артур молча смотрел на ранку.

Мы с Грейсоном зачарованно наблюдали, как на ранке собралась капля крови, стекла по ногтю большого пальца и оттуда капнула на пол.

– Кровь прольётся, - бормотала я, не зная, пугаться мне или смеяться.

Артур, во всяком случае, засмеялся.

– Это, наверно, работа демона Анабель, — сказал он.
– Он не обманывает. И ведь правда: с точки зрения драматургии, ему надо было тут оказаться. Как раз к солнечному затмению, как вам кажется? Великое ожидание - и такое разочарование.
– Не переставая смеяться, он ушёл.

А мы разом вздохнули. Персефона вздохнула тоже, но у неё это был скорей стон. Она смотрела поверх своей камеры Обскура на Джаспера, болтавшего с девочками из своего класса.

– Мне кажется, я там оставила свою тетрадь, - сказала Персефона.
– Сейчас вернусь, и вы мне расскажете, кого или что подразумевал Артур под демоном Анабель.

– Э-э... да.
– Я подумала, не сказать ли ей, что Анабель назвала вдруг Демоном свою новую собаку, но, может, Персефона сама забудет свой вопрос.

Едва она удалилась, Грейсон наклонился к Генри:

– Ты и вправду веришь, что за этим демоном Анабель кроется Артур?

Генри снова пожал плечами:

– Может быть... Есть лишь три возможности. Первая: Артур дурачит Анабель с этим демоном, чтобы незаметно для неё получить над ней власть. Вторая: Анабель и без помощи Артура опять стала страдать безумными идеями. И третья... уже невероятная.
– Он замолчал.

– Третья возможность, что демон действительно существует!
– вырвалось у меня. Кто-то должен был это произнести. — Не странно ли, что Артур порезался именно сегодня? Как раз в ту минуту, когда солнце должно было совсем скрыться! И вообще... Сны, чёрные перья, и...

Я повернулась и показала вниз. Вот. Пожалуйста. Она всё время была тут. Или только что появилась.

– Видите ворону? Она целый день сидит на этом кровавом буке и таращится на меня.

– Это акация, - поправил меня Грейсон.

А Генри посмотрел на меня и покачал головой:

– Что с тобой, девочка? Ты ведь из тех, кто над демонами только смеётся.

– Да, знаю.
– Немного стыдясь, я смотрела, как с дерева взлетала ворона.

Было просто глупо ломать голову над, скорей всего, не- существующим демоном, когда у нас и без того много поводов тревожиться из-за Артура. Потому что Артур, к сожалению, существовал на самом деле - и было лишь вопросом времени, когда он опять нанесёт удар. Я не могла забыть, как он грозил мне смертью, и, наверно, должна была радоваться, что он удержался от искушения заставить кого-нибудь столкнуть меня с крыши.

А что он, по меньшей мере, об этом подумывал, для меня подтвердилось, когда в тот же день (когда-нибудь мы должны были всё-таки спуститься с крыши и вернуться на занятия) я встретила его возле шкафчика с одеждой.

– Ты знаешь, что, если падаешь с высоты в двадцать пять метров, скорость падения достигает восьмидесяти километров в час?
– Артур с явным злорадством смотрел, как я съёжилась от звука его голоса уже второй раз за день.

Я слишком поздно заметила, что он стоит всего в нескольких шагах от своего шкафчика. Мои мысли были где- то не здесь, я думала о Тео Эллисе, который только что прошёл по коридору мимо меня.

Я, как и все другие, смотрела на него ошеломлённо: Это действительно был он, Тео Эллис! Конечно, была пятница, день занятий еврейским, но присутствия Тео никто видимо не ожидал, и я меньше всего. Я могла себе его представить либо в тюрьме, либо в психушке, но видеть, что он и состоянии так гордо и уверенно шагать по школе, совсем как обычно, означало для меня возможность надежды. Тео Эллис не выглядел каким-то существом, появившимся из дубового шкафа, он был такой, как всегда. И у него был хороший адвокат.