Третий дневник сновидений

– Так-так...
– сказала я.
– Из интереса. Понятно. Я тоже постоянно слоняюсь по снам твоих бывших подружек.

Генри ухмыльнулся:

– Кстати, не обнаружишь ли ты где-то здесь дверь своего Расмуса?

О нет! На это я не поведусь. Не сегодня.

– Ты был у Тома Холланда и видел его дверь, - напомнила я.

Он вздохнул:

– Это верно... Дверь Тома исчезла в ту же ночь, когда он умер. Мы никогда её больше не увидим. Как и дверь нашего бывшего дворника, после того как он в прошлом августе ушёл из этого мира. Когда люди умирают, их двери перестают существовать.

– Логично, - сказала я.

– Мёртвые не видят снов. Но почему же дверь Мюриель ещё здесь? Она умерла так много лет назад.

– Я долго об этом размышлял.
– Генри потёр нос.
– И нашёл лишь одно объяснение, немного сумасшедшее.

– Не волнуйся, я буду навещать тебя в клинике и держать за руки между электрошоками, - успокоила я его.

У Генри дрогнули уголки рта.

– Предположим, что миссис Ханикатт права и Мюриель не умерла естественной смертью, а была задушена во сне подушкой Альфреда, когда она как раз...

Он выдержал паузу, как это обычно делал Грейсон, но на этот раз я догадалась, к чему он клонит.

– Ты хочешь сказать, когда она видела сон, — закончила за него я.

– Именно, - сказал Генри.
– Поэтому её сон просто...
– Он пожал плечами- Не знаю, как это назвать. Остановился. Как часы. Или старая пластинка.

Я задумчиво прикусила губу.

– Может, так бывает всегда, когда человек умирает во сне.
– Я тоже выдержала паузу.
– Или если его во сне убивают.

– Так или по-другому, - сказал Генри.
– Известно одно: Мюриель мертва, но её дверь осталась.

– Знать бы ещё, что за ней?
– Я опять ощутила мурашки на коже.

– Можно бы сегодня узнать. — Генри взялся за ручку.

Я глядела на него испуганно. О кей, сейчас он действительно спятил.

– Нельзя входить в сон мертвецов! Это было бы всё равно что...
– Я сглотнула.
– Вдобавок нужно иметь какой-то личный предмет.

– А чем я, по-твоему, последнее время был занят?
– Генри скривил рот, но улыбка у него получилась не такая уверенная, как прежде.
– Миссис Ханикатт дала мне крестильную цепочку Мюриель, это личная вещь.

– Она тебе её дала?
– повторила я недоверчиво.

– Не то чтобы дала...
– признался Генри и нажал на ручку.
– Но она не заметит её отсутствия. — Он явно не хотел вдаваться в подробности.

Я вцепилась в его руку.

– Чёрт побери, Генри! Не надо этого делать! Пожалуйста! Нельзя просто так туда прогуляться!

– Сперва я один. Ты останься тут. Кто-то должен знать, где я, на тот маловероятный случай, если...
– Генри смотрел на меня серьёзно. — Следи, Лив. Я всё продумал, как следует. Мы должны непременно узнать, что за этой дверью. Нам могут открыться новые возможности.

– Или тебя могут убить, прошептала я, пока Генри бестрепетно потянул дверь. Мне послышался какой-то шум, но ничего не было видно. Моя рука все ещё не отпускала руку Генри. — Можеть быть... может, это вход в потусторонний мир.

– Ах, сегодня мы всё драматизируем, мисс Зильбер, - насмешливо сказал Генри, но ещё какое-то мгновение он медлил. Потом глубоко вдохнул и мягко, но уверенно освободил свою руку.
– Я иду. Увидимся потом в школе, и я тебе расскажу, что там, в шерстяном магазине Мюриель, ладно?

Не дожидаясь ответа, он до конца открыл дверь и переступил порог. Моя рука, пытавшаяся его задержать, повисла в пустоте.

Какой, однако, самоуверенный!

Но я ни в коем случае не хотела отпускать его одного. Дверь ещё не закрылась, я крепко зажмурилась, глубоко вдохнула и, сделав широкий шаг, последовала за Генри в неизвестность.

В первые секунды ничего не произошло, потом я услышала его разочарованный вздох.

– Можешь спокойно открывать глаза, Лив, - сказал он, когда дверь за нами захлопнулась.
– Мы ещё живы. Я, во всяком случае, так думаю.

Я открыла глаза.

– О! Мы на берегу моря!
– Перед нами простиралась водная поверхность, над ней вечернее небо с розовыми прожилками. Прекрасно, без всякого сомнения.
– Но если это не море, то что?
– спросила я с лёгкой истеричностью в голосе.
– Вполне может быть потусторонний мир. Как в том стихотворении про берег вечности...

– Я бы скорей сказал, «берег Клеведона, мой ангел», — улыбнулся Генри и показал направо, где в море вдавался большой старомодный настил на сваях - пирс. Он говорил, как обычно, небрежно, но, если прислушаться, можно было различить в его голосе облегчение.
– Я думаю, мы в Сомерсете.
– Он обернулся ко мне с кривой усмешкой: - В самом деле, приятно, что ты решила последовать за мной в потусторонний мир. Но ведь там, у нас, теперь не осталось никого, кто знал бы, где мы? Да, с моей стороны это было не очень предусмотрительно. Ладно. Было бы невыносимо стоять по ту сторону двери, не зная, вернется ли Генри. Я огляделась, не видно ли отсюда двери в коридор. Да, она оказалась прямо позади нас, в стене набережной. Теперь и я облегчённо вздохнула.

Генри обнял меня за плечи и посмотрел на море.

– Похоже, Мюриель снилось что-то прекрасное, когда вошёл Альфред с подушкой.

«Утешительная мысль...» - хотела сказать я, но в этот момент послышался шум: резкий крик, возбуждённые голоса и лай собак. Шум звучал всё громче, как будто совсем рядом с нами кто-то настраивал радио. А потом Генри, вечернее небо и море - всё исчезло, я уставилась в темноту.

Лишь шум оставался.

Понадобилось несколько секунд, прежде чем я поняла, что проснулась и что это Кнопка лаяла как сумасшедшая в коридоре.

– Что там такое?
– услышала я сонный голос мамы.
– Тише, Кнопка! Ах ты моя милая!

Я отбросила одеяло, вскочила и открыла дверь комнаты. Первое, что я увидела, была Флоранс, замершая перед дверью Грейсона, рукой она прикрывала рот. А второе, что я увидела, - перья. Чёрные перья, много-много.

На мгновение меня охватил страх, колени ослабли, но я сумела пройти мимо Флоранс и мамы в комнату Грейсона. Господи! Грейсон ведь недавно исчез, и попугай ещё говорил...

– Что тут за собрание?, проворчал Грейсон раздражённо.

Он стоял посредине комнаты и убирал перья, покрывавшие мебель, ковёр и его самого, он запихивал их в бумажную коробку. Было такое облегчение видеть его живым, что я чуть не расплакалась.

– Ради бога!
– Эрнест в пижаме в крупную клетку просунул голову в дверь.
– Откуда эти чёрные штуки?

Кнопка всё ещё возбуждённо носилась среди перьев, но, по крайней мере, перестала лаять. Вместо этого она чихнула.

– Ничего себе шок, - сказала Флоранс, всё ещё прикрывая рукой рот.
– Всюду перья...