Третий долг

Ладони сжались в кулаки, когда я вспомнил, что Кес сделал против моей воли. Я не упрекну ни Нилу, ни моего брата, что нашли это небольшое удовольствие, но и не означает, что когда-нибудь я это преодолею. Потребуется какое-то время, чтобы пережить это, и вечность, чтобы об этом забыть.

— Есть и другие записи, Нила.

Она прикусила губу. Печаль, плотная и тяжёлая, накрывала её.

— Знаю. Догадалась, что у вас так же есть видео выплаты долгов моей матерью.

— Это я сказал Кестрелу сделать то, что он сделал, подсыпав таблеток Кату и Дэниелю, чтобы их вырубило.

— Что?

— Ты и Кес давали лишь небольшое представление, пока я творил настоящее шоу, — сердце сжалось от понимания, что она ненавидит меня за то, что я сделал. Но ей придётся примириться с этим, ибо это был единственный вариант, который пришёл мне в голову, не вызвав подозрений у Ката, чтобы предотвратить её изнасилование и выиграть время, чтобы дожить до следующего дня и найти решение.

— Ты мне доверяешь? — пробормотал я.

Она замерла. На мгновение, её эмоции закричали «нет». Затем она расслабилась, позволяя любви занять место обиды.

— Да.

Сердце распирало от чувств. Я жаждал поцеловать Нилу снова, чтобы доказать — её доверие никогда не будет безрассудно потрачено или подорвано.

— Я знаю, что делаю. Просто, оставь это мне.

Через минуту она наконец растаяла в моих руках, прижимая с губами к моей груди.

— Хорошо.

Хорошо...

Столь сладкое благословление. Столь искренняя уступка.

Я никогда не был так невесом и свободен. Это было так чертовски ново: опустить свои, разрушенные бомбами, стены и по-настоящему сдаться Ниле. Я не напрягался и не прятался в лёд — я позволял себе чувствовать всё, что чувствовала и она. Ощущать, как сильно она хотела спасти меня. Как сильно хотела уберечь меня. Насколько ей нужно было понять меня

Я даже знал то, что она пыталась оставить в секрете. То, что она никогда не сказала бы вслух, но я всё равно знал это.

Она хотела, чтобы я выбрал её вместо всех остальных.

Вместо Жасмин.

Вместо моего наследства.

Моего мира.

Хотела так яростно, что это чувствовалось в каждом ударе её сердца.

Она боялась, что я снова вычеркну её. Боялась, что я попрошу более гнусных вещей от неё. Боялась, что снова возведу стены, снова завернусь в привычный лёд, и попаду под влияние отца.

Когда-то давно я бы вернулся. Я бы вернулся к тому, что знал, потому что был слишком труслив, чтобы поверить в то, что всё может быть лучше.

Но не в этот раз.

Я разваливался на части прежде, чем она безоговорочно изменила меня. Я не хотел сломаться. Старался держать себя в руках. Но в момент, когда она попросила меня уйти, в секунду, когда сказала, что часть её сердца, что любит меня, умирает — я почувствовал это.

Почувствовал, как затухают угольки её любви. Она сказала правду. Мне казалось, это конец. И я разрывался на куски, когда что-то, настолько чистое, у меня отняли.

Я знал, какого это — жить в одиночестве. Я знал, какого это — жить с ней, чувствуя её любовь.

Это ни шло ни в какое сравнение.

Не теперь.

И клянусь Богом, правда была в том, что ей не нужно переживать. Я ни за что снова не причиню ей боль. Я проведу остаток жизни заботясь о том, чтобы защитить её как чёртову богиню, коей она и была. Посвящу дни, строя крепость, святилище, целый мир — для неё — и это, всё равно, не шло бы ни в какое сравнение с тем, что она дала мне.

Она мой номер один.

Превыше всех остальных.

Даже превыше меня самого.

Отсюда нет дороги обратно.

Она — моё спасение, моя причина, чтобы жить, моя королева. 

Глава 38

Нила

— Ты уверен, что тебе нужно уходить?

Я беспокойно шевелила пальцами. Мы с Джетро провели несколько счастливых часов вместе, но сейчас солнце было в зените, и Джетро стал напряженным и тревожным. Я не спрашивала почему его настроение изменилось от расслабленного к стрессовому, но могла догадаться.

Если Дэниэль с Катом не прикасались ко мне прошлой ночью, то что-то было сделано для моей защиты. И это было сомнительным.

— Не хочу, но я должен. — Его золотые глаза сверкнули открытостью. После разговора, мы дремали в объятиях друг друга — совершенно довольные, чтобы дать возможность тишине залечить раны, оставленные честностью.

Я переминалась с ноги на ногу, зарываясь пальцами в ковер. Мы стояли у моей двери. Я пошла проводить его, но на самом деле, мой живот начинал болеть уже от одной только мысли, что нам придется находится вдали друг от друга дольше, чем секунду.

Я знала, что он должен уйти, чтобы придумать какую-нибудь сказку, в которую Кат сможет поверить. Я знала, что на карту была поставлена наша безопасность. Но это не имело смысла, когда нам нужно было прощаться.

— Я буду скучать по тебе. — Мой голос звучал сексуально и был явным приглашением. «Вернись в кровать, так мне не придется по тебе скучать».

Джетро сделал резкий вдох. Его глаза скользнули по пустому коридору за ним. Он снова надел то, в чем был прошлым вечером, и от него исходили слабые ароматы сигарного дыма и коньяка.

— Не искушай меня, Нила ...

Мои соски покалывали. Он так же не хотел расставаться со мной.

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

Его губы разомкнулись, когда он наклонился ко мне, положив руку на дверную раму рядом с моей головой.

— Я тоже не хочу уходить.

Защемила печаль.

— Тогда не уходи.

Он покачал головой, выглядя утомленным и уставшим.

— Я должен. Я не могу быть здесь, когда они проснутся. И мне нужно удалить видео того, что только что произошло в твоей комнате.

Мои плечи опустились.

— Хорошо, я понимаю.

Что бы он ни сделал, чтобы изменить Третий долг, он был уверен, что Кат и Дэниэль поверят придуманной лжи. Если бы они увидели доказательства против этой лжи, все, что было сделано прошлой ночью, было бы напрасно.

Это было бы пустой тратой.

Джетро застонал, убрал руку с дверной рамы, чтобы обхватить мою.

Как только он коснулся меня, я заискрилась от головы до ног. Я вздрогнула, когда он погладил суставы моих пальцев своими.