Третий флот

— Выглядит так, будто, ты мне угрожаешь, — прогудел Чжэн Хэ, набычившись. За эти годы он заметно сдал, но выглядел всё еще могучим здоровяком.

— Нет. Просто обрисовываю ситуацию. Я не хочу с тобой воевать. Более того, планирую договориться.

Наполеон глубоко вдохнул.

— Дай нам уйти, Чжэн Хэ.

Китайский адмирал коротко хохотнул в удивлении.

— Ты не поверишь, но я и сам собирался это сделать. Уйти со всем флотом и армией. Собирался сделать это через несколько месяцев, но готов через пару недель. Дай нам собраться, отдохни еще немного в Палембанге — и ты займешь Сингапур без единой пролитой капли крови! Поверь, это ценная добыча даже без нас. За эти годы мы возвели на острове целую серию водохранилищ, увеличили производство риса втрое. Построены отличные укрепления, множество мастерских. Но самое главное — это центр торговли! Две гавани, множество причалов, сухие доки, сотни складов, обустроенные рынки. Через остров проходят товары на сотни даней серебра ежемесячно.

Наполеон почувствовал себя торгашом, расхваливающим товар, и стыдливо смолк. Сингапур — это не товар. Это мечта, которую он воплотил с нуля… Но что делать, если мечты меняются?

— А иначе? — сухо бросил евнух-адмирал.

— А иначе — война. Тяжелая, непростая. При самом лучшем исходе, у тебя останутся ошметки твоих нынешних сил. Остров превратится в пепелище. А ты вернешься в империю, чтобы недобитые нами баочуани продолжили догнивать под Южной столицей.

Помрачневший Чжэн Хэ надолго задумался. Наполеон думал, что китаец приценивается, обдумывает выгоды с получения опустевшего Сингапура… А тот вдруг спросил:

— А куда ты собираешься уйти?

— Мир велик, — улыбнулся генерал. — Не знаю, помнишь ли ты нашу прошлую беседу… Но я рассказывал тебе о нем. Что за Индией, Аравией и Африканским Рогом есть еще огромные земли. Есть великий остров Мадагаскар. За черным континентом — новый океан и новые земли…

— Я очень хорошо запомнил твой разговор, генерал Ли, — остановил его Чжэн Хэ и снова смолк, подперев кулаком мясистую щеку.

Потом медленно встал, заставив страдальчески заскрипеть ротанговое кресло.

— Жди, генерал. Мне надо посоветоваться с моими людьми.

Недофрегат все еще стоял без парусов, полуокруженный двумя десятками кораблей. Конечно, не все они были «Драгоценностями». Таковых капитан Ри Чинъён насчитал восемь или девять. Самый огромный из баочуаней — флагман Чжэн Хэ с цветистым наименованием «Вечная Весна Неба» — тяжко перекатывался на волнах прямо по носу. Гигантской тушей быка нависая над собачонкой-фрегатом.

— Надо бы распускать паруса, — Ри Чинъён обратился к генералу со странным смешком. — Пока мы ветер поймаем, пока с места сдвинемся — нас тридцать раз потопят.

— Не надо, — остановил соратника Наполеон. — Главное, пусть канониры фитили держат наготове.

Тягостная тишина висела на корабле. Все ждали, что в недрах Золотого флота вот-вот заиграют воинственные сигналы — и вся эта армада ринется на бедный-несчастный недофрегат. Да и сам генерал этого опасался: все-таки уничтожить главнокомандующего перед сражением — очень заманчивая идея. Но что-то в словах адмирала, а еще больше — в его странном молчании — заставляло Наполеона ждать.

— Лодка!

Вычурная, богато изукрашенная лодка адмирала снова вынырнула из-за жирного бока баочуаня и направилась к недофрегату.

«По крайней мере, это не атака!».

— Я поговорил со своими советниками, — без предисловий начал евнух-адмирал, едва забрался на палубу. — Они все не хотят терять людей и корабли. Им не нужен сгоревший остров. Но еще больше они не хотят возвращаться на верфь Лунцзян, где мои корабли окончательно догниют. Тут ты попал в точку, генерал Ли. То, что тебя окружает — это всё, что осталось от великого Золотого флота: восемь баочуаней, шесть боевых фучуаней и меньше десятка морских грузовозов.

Чжэн Хэ замолчал, расправив массивные плечи и засунув большие пальцы обеих рук за широкий пояс.

— Я не буду вести с вами войну при одном условии: ты возьмешь нас с собой в свой поход. Ты покажешь мне тот мир, про который рассказывал…

…Зал приемов гудел. Никогда он еще не вмещал столько людей, и никогда еще эти люди с такой тревогой не поглядывали друг на друга. Все высшие офицеры Армии Старого Владыки и Ударной Эскадры, плюс специально приглашенные отдельные ротавачаны, Полукровка с двумя помощниками, Толстяк с выводком из шести чиновников, несколько местных старост… Но и это не всё! По правую руку расселись более двадцати китайцев: самолично Чжэн Хэ, командиры-шаоцзяни, капитаны и какие-то чиновники-шэньши. С Чжэн Хэ из империи выехал целый отряд таких чиновников (все — евнухи и, что удивительно, многие — мусульмане). Наполеону даже казалось, что адмирал заранее планировал внезапный «уход со службы» и забрал с собой всех своих.

Недоверчивые взгляды простреливали помещение насквозь. Конечно, в Сингапуре новость о том, что войны не будет, все без исключения встретили с радостью. Но, конечно, сомнения остались. По обе стороны. По счастью, между Армией Старого Владыки и Золотым Флотом не было пролито крови, так что больший препятствий нет. Доверие — дело наживное.

Суть предстоящего разговора более-менее знали уже все. Наполеон не мог скрыть своего счастья, когда Чжэн Хэ сам предложил поучаствовать в будущем походе. Если честно, только теперь эта кампания и обрела реальные черты. Ибо без океанских громадин-баочуаней генерал не знал, как доставить Армию… хотя бы, в Индию. Большая часть Ударной Эскадры просто не осилит прямой переход через Бенгальский залив. Придется долгие месяцы тащиться вдоль побережья… А это земли многих государств, среди которых грозная Аютия — далеко не самая грозная. У всех них есть свои флоты — и не факт, что в итоге до Индии доберется значительная часть его сил…

— Я собрал вас здесь, чтобы сообщить самое важное! — громко сказал (почти выкрикнул) Наполеон, чтобы притушить общий гомон. — Благодаря поддержке Золотого Флота и адмирала Чжэн Хэ, поход сил Пролива в Индию состоится! Причем, состоится в ближайшие месяцы. Двадцать три имперских судна возьмут на борт большую часть нашей Армии и потребных материалов. Нам достаточно отобрать восемь-десять наших кораблей, что покрупнее. Сиятельный Чжэн Хэ и его капитаны уже бывали на Цейлоне, куда мы держим путь, так что помогут нам своими знаниями. Детали нашего сотрудничества мы еще обсудим отдельно, пока же хочу сказать следующее: наша непобедимая Армия в союзе с таким же непобедимым флотом вместе станут такой силой, которую в этом мире не сможет остановить никто!

Произнося эти слова, Наполеон внутренне ликовал. И понимал, что его чувства видны окружающим. Впрочем, он и хотел на этой встрече больше делиться впечатлениями, нежели говорить о конкретных делах…

— Сиятельный! — командующий Эскадры Белый Куй попросил слова.

— Да.

— Я правильно понял, что наша Эскадра в этом походе не участвует?

— Большая ее часть. «Черепахам», паноксонам и многим другим не преодолеть большого открытого моря.

Куй только молча кивнул. Лицо его выглядело суровым. А руку уже тянул Гото Арита.

— Решено ли уже, когда начнется поход?

— Я хочу успеть всё подготовить до конца весны.

— Когда мы планируем вернуться?

«А торжественность момента тает на глазах» — вздохнул Наполеон. И твердо произнес:

— Мы не вернемся.

Вся левая половина зала ахнула. Кажется, один только Гванук не округлил глаза, не заохал, а лишь криво ухмыльнулся.

— Как? Почему?!

— С Золотым Флотом у нас появились новые возможности. И новые цели. Они более масштабны и величественны — цели, достойные нашей Армии… А еще я хочу вам напомнить, что такое Армия. Армия всегда выполняет приказ своего командира, а не задает вопрос «почему?». Или, хотя бы, сначала выполняет, а потом уже задает вопрос.