Третий флот
Шрифт:
— Хватит! — Ли Чжонму хлопнул ладонью по столику. — Не о том разговор ведете! Давайте решать, стоит ли нам идти на Путталам?
Глава 29
На Путталам идти стоило! Город (и княжество) располагался на западном побережье Цейлона, которое больше подходило Наполеону для его планов. Ознакомившись с местными (ужасными!) картами, послушав описание, он выяснил, что Путталам стоит на берегу большого глубокого залива. И это было гораздо удобнее для Золотого Флота, чем закрытая мелкая лагуна Батикалоа. Наконец, за освобождение города от зловредных Караияров,
Благодарный раджа Рамаканну по этому случаю и деньгами осыпал Армию Старого Владыки, и припасы собрал. И даже выделил крепкий трехтысячный отряд в помощь. Наполеон сильно подозревал, что большей частью это — те самые Муккувары, которых Караияры изгнали из Путталама. Вроде бы, и «братья родные», но ведь при этом — нахлебники. Наполеон хорошо понимал желание Рамаканну от них избавиться. А те тоже страстно хотели вернуть себе Путталам.
«Ну, это мы еще посмотрим» — хмыкнул генерал. Удобный город нравился ему самому.
Он посадил Муккуваров на корабли, а часть Армии (конницу, Женихов и половину сухопутного Собачьего полка) наоборот оставил охранять старый лагерь. Ведь кто знает — может, возвращаться придется. Золотой Флот поплыл в обход Цейлона через север — чтобы не проходить мимо земель Котте. Когда баочуани обогнули крайний северный полуостров, навстречу им вышло десятка три незнакомых судов. Не очень больших, но весьма быстрых и маневренных, с косыми парусами (как у арабов).
Оказалось, с такой пышностью к ним подвезли посла самого правителя-сингхарьяна Джафны. Благословленный богами Гунавира Парарасасекхаран передавал свое восхищение победой Армии Старого Владыки над сингалами и предлагал военный союз против нечестивого Котте.
«Так еще лучше!» — улыбнулся Наполеон и союз заключил. Призвав Гунавиру готовить войско в ближайшее время. Единственное, что ему не понравилось — это пугающая осведомленность джафнийцев о передвижении и планах Золотого Флота. Оказалось, осведомлены были не только они. Возле города их встретил объединенный флот Караияров и их сингальских союзников. По счастью, цейлонские суда мало что могли противопоставить деревянным гигантам Чжэн Хэ и пушкам Наполеона. К тому же, Путталамская лагуна тоже изобиловала мелями, сковывая быстрые суда противника. Вскоре почти всех их потопили или взяли на абордаж.
Наполеон начал высадку десанта, которую возглавили изгнанники-Муккувары и Головорезы. Конечно, Паракрамабаху поддержал союзников не только кораблями, но и сухопутными войсками. По атакующим ударили внушительные силы. Гренадеры, благодаря использованию гранат, отбились и закрепились в изолированном районе города (генерал именно на это Гванука и нацеливал), а вот Муккуваров обороняющиеся загнали в море. Потери у изгнанников оказались весьма внушительными.
И только теперь Наполеон «вспомнил» о пушках. Выманенных на берег врагов обстреляли, не жалея пороха. А потом на берег сошла уже вся Армия. К вечеру город был полностью захв… освобожден. Путталам оказался несколько больше Батикалоа и был заметно лучше укреплен. Да и стоял не на виду у открытого моря, а под защитой лагуны, в которой так удобно разместился Золотой Флот.
«Нет, определенно сюда идти стоило! Не придется отнимать власть у Раджаканну, который мне, в общем-то симпатичен. Да и прочие цейлонцы тогда напрягутся. А тут — хороший город, честно взятый на копье».
Правда, рядом суетились Муккувары-изгнанники, которые только что провозгласили одного из своих раджой Путталама. Но, понятно, что пара тысяч уцелевших воинов этой касты сама не сможет удержать город. Который, кстати, не испытывал бурного восторга от возвращения бывших господ. Так что Наполеон без зазрения совести обосновывался в городе и его окрестностях. Он даже пригласил Муккуваров пополнить ряды его прореженных полков — и сотни три согласились. Они увидели разницу ведения войны в Армии и в войске местных раджей. И решили выбрать жизнь и победу.
В первый же день Наполеон отправил вестников в старый лагерь
за остатками Армии. Чжэн Хэ и Гото Арита отплыли в Джанфу — строить конкретный план новой кампании (генерал накидал им свои наброски и идеи о том, как добить Котте). Воспитанник Иваты Кардак (который теперь заменил Толстяка при Наполеоне) вовсю занимался тем, что подсчитывал захваченное и строил экономические планы.В Путталаме решено было в срочном порядке разворачивать все необходимые для Армии производства. Место для этого подыскали без проблем: находишь подходящие мастерские или поместья, обвиняешь хозяев в сотрудничестве с плохими Караиярами — и дело в шляпе! Имущество идет в казну, а на старом месте вырастает новое производство.
Нюанс был в том, что с Караиярами в этом городе сотрудничали все. Шиноби Буцефалий исправно докладывал генералу о том, как успешно Мэй Полукровка разводит местных богатеев на взятки… «чтобы их не наказали за сотрудничество».
«Этими деньгами, дорогой Мэй, ты тоже со мной поделишься» — улыбался генерал, но пока махинатора не трогал, а только выписывал с отдельную бумажку имена и цифры. Пусть Полукровка грабит местные элиты со всем старанием.
Проявился и еще один активист.
— Сиятельный! — Кардак прервал свой очередной отчет о начале работ мастерских. — Токеток и его люди вовсю проповедуют на улицах города. Говорят, о том, что все души равны перед богом. Что каждый достоин счастья… Мне кажется, это вызывает недовольство у жителей Путталама.
«Своих людей» у Токетока официально не имелось. Но Нешаман уже давно перестал лишь потреблять Библию и начал нести ее в массы. В самых разных полках у него появились приверженцы. Особенно, много их было среди мелайю, но некоторые ниппонцы, чосонцы и прочие тоже оказались не чужды проповедей.
— Недовольны только те, кто захапал себе высшие касты, — отмахнулся Наполеон. — Пусть шаман вещает.
Он не стал уточнять, что выступления Токетока начались с его личного согласия.
…Войны на Цейлоне делаются очень медленно. Наполеон бы уже давно вторгся в Котте, не давая врагу шанса оправиться от прошлых поражений… Но он не собирался делать работу один за всех. Увы, Паракрамабаху получил немало времени для того, чтобы восстановить силы. Однако к осени союзники, наконец, соизволили созвать войска. Благословленный богами сингхарьян Джафны Гунавира Парарасасекхаран привел 12 тысяч человек и около сотни слонов! Раджи трех Ванимайских княжеств — Тринкомали, Батикалоа и Мулиявалай — дали еще семь тысяч. Наполеон был убежден, что этих сил для победы более чем достаточно, но все-таки выставил почти четыре тысячи своих солдат.
В городе он оставил учебные группы каждого полка (чтобы готовили новобранцев), три роты Дуболомов и всю бригаду Шао. Китайцы показали себя не очень хорошо в генеральном сражении с Котте, требовалось их немного перевооружить, усилить инструкторами из бывших Стеновиков. По счастью, бригадир Хун Бао критику воспринял трезво и оказался готов к переменам… что нельзя было сказать о большинстве китайцев.
В общем, сейчас бригада Шао находилась в сложной жизненной ситуации. Пусть охраняет Путталам.
…23-тысячное воинство, отягченное неспешными слонами и тяжелыми пушками, крайне медленно втягивалось в центральное нагорье Цейлона. Добравшиеся до заросших лесами высот солдаты Армии Старого Владыки были приятно удивлены: здесь оказалось совсем не жарко! Наконец, надев доспехи, они не варились в них заживо. Дождей, конечно, много, но это ничего. В таких краях и подраться в радость!
Увы, не довелось.
Едва только великое воинство втянулось в длинный проход, что вел в уютные долины в самом сердце гор, как вокруг появились враги. Они стояли впереди, сидели на скалах со всех сторон. Не так уж и много: всего несколько тысяч. Но враги были готовы к бою, а союзники нет. Никакой защиты, пушки в походном состоянии совершенно бесполезны, сама армия страшно растянуто. Конечно, грядущий бой всё равно обещает закончиться победой… но победой кровавой.