Третий источник

– Товарищ сержант! Меня ограбили подчистую, вот, ножом пырнули, видите! Как дали по башке. Так я всю ночь на нулевке провалялся. Чудом жив остался. Все забрали! Я как вас увидел, так сразу, эта... К вам, значит...
– Заныл Толяныч, здоровым глазом наблюдая за их реакцией - не дай бог загребут. Была охота сгинуть в обезьяннике: говорят, там годами парятся ни за что.

Сержант задумчиво поковырялся у него в боку дубинкой, от чего Толяныч так и облился потом, задумчиво оглядел плоды своего труда, потом Толяныча с головы до ног, и так же задумчиво произнес:

– Значит, ограбили?

– Ограбили, ограбили...

– Он истово закивал головой.

– Ах ты ж пьянь обоссатая!
– Дубинка врезалась Толянычу в плечо. Плечо тут же онемело.
– Я тебе покажу "ограбили", падаль! А ну вали отсюда, пока мы тебе сами люлей не понакидали!
– И хлоп дубинкой по животу, сволочь.

– Постой, постой, он, кажись, в натуре ранен, - вступился второй. "Кажись! А то ты не видишь..." - Чуть не заорал Толяныч, но вовремя поперхнулся от нового удара.
– Может скорую вызовем?

– Да пошел он! Возиться тут со всякой рванью! У него документов наверняка нема.

– А...
– Это Толяныч.

– Пошел, говорю! А то и правда отведем.

– Ты где живешь-то?
– Вновь пристал "сердобольный", вынуждая задержаться, давясь матюками.

– Да рядом здесь, на Новокузнецкой... Мне ж только через мост... Может, подвезете?
– Толяныч уже бочком-бочком отходил от них.

– Не, блин, ты, урод, мертвого достанешь!
– Подтвердил первоначальное впечатление Толяныча желтушный сержант.
– Вали, я сказал! Проспись.

Смачный пинок придал Толянычу дополнительное ускорение, и он побежал, мотаясь из стороны в сторону и на всякий случай поскуливая, как побитый пес. Менты заржали вслед.

"Фу, кажись, обошлось... Ну, блин, непруха - живого места уже не осталось! Интересно, а что бы я делал без штанов?"

***

Зажимая кровоточащий бок, Толяныч бормотал себе под нос: "Ах суки, сволочи, сучьи суки" и так до бесконечности до самой Москвы-реки. К боли он постепенно притерпелся, а вот жажда...

На набережной выстроились торговые автоматы. А может в трофейных штанцах хоть пара чипов завалялось? В самом деле, ведь не свои же ему отдали. Толянычу представились хитрющие враги, зашившие в шов засаленных джинсов маячок, либо пропитавшие штанины медленно действующим ядом, и прочая паранойя. Да нет - туфта это все. Наверняка стрясли с кого-нибудь.

Скривившись от боли в разбитых костяшках, на всякий случай Толяныч полез в карман - пусто. А в другом? Ничего. А чего бы ты хотел? Ну с кого можно стрясти одежду в три часа ночи, да еще на нулевке?! Об этом лучше даже не думать. Ладно, дареным штанам в карманы не смотрят. Да, не везет, так не везет. Вот гады, войны эти долбанные! Честь, честь... А сами бросили без копейки посреди столицы на съедение этим сукам. А ведь еще через весь город чапать! Кроссовки велики, курить нечего.

Толяныч свесился через перила и с тоской посмотрел на черную масляную воду далеко внизу - сколько воды изгадили, сволочи. Тут ему стало совсем кисло, хоть и вправду сигай с набережной. А это кстати идея - хоть попить вдоволь напоследок... Или до фонтанов потерпеть?

***

До Репинского парка Толяныч добрался довольно быстро, благополучно миновав еще один пост на Каменном мосту, и сразу же, на ходу срывая джинсы, не забывая шипеть и материться, плюхнулся в фонтан - холодная!!! Ух, хорошо! Тело тут же онемело, и боль потихоньку отпускала, словно он окунулся в новокаин. Минуты две Толяныч блаженствовал, хотя каждая ссадина на теле горела огнем, но это же совсем другое дело: Жив! Жив!!! Вода!

Имитаторы дневного света еще не работали, а козырек над VIP-галереями не давал солнцу толком заглянуть в парк. Но косые, многократно отраженные от зеркальных высоток Балчуга и Якиманки солнечные лучи все же задевали парковые кудрявые липы, и сквозь их кроны, как сквозь дуршлаг, нет-нет да лезли ярко оранжевые макароны. Толяныч встал - вода доходила до середины бедер - подставил руки под струю падающей воды, набирал полные пригоршни и плескал себе на лицо. Ему казалось, что это первое омовение в его жизни и что внутри сейчас размокает, размягчается, отваливается пластами какая-то мерзкая короста...

– Ну, кекс круто подмывается!
– Послышалось с противоположной стороны фонтана, и рассыпался звонкий женский смех. Говорил, однако, мужской голос.

"Эге! Так мы тут не одни!" - осознал Толяныч и не спеша принялся выбираться из фонтана, а сидящие на лавке с интересом наблюдали, как он, светя голым задом (оскорбление нравственности и нарушение общественного порядка путем обнажения частей тела - месяц принуд-работ) вылез, и, кряхтя и ругаясь принялся натягивать джинсы на мокрое тело. Дело шло туго, но он справился. Купание освежило, и настроение заметно поднялось. "А не разжиться ли мне сигареткой?" - вбивая ноги в кроссовки и набираясь наглости, подумал Толяныч и так же не спеша направился вокруг фонтана.

На лавочке расположились два молодчика, по виду - явные бандюки, - и девушка в вечернем макияже и прикиде от кутюр. Отдыхают люди после трудной ночи, натурально выпивают-закусывают. Тут же остывает богатый японский "Универсал". Все нормально.

– Есть проблемы?
– Таким вопросом его приветствовали с лавочки.

Толяныч почувствовал скрытое предупреждение: мол, иди, парень, своей дорогой... "Везет мне на быков" - подумал он, разглядывая стандартную экипировку. Шелковые рубашки, слаксы, бритые затылки, дорогие токины и естественно увесистые драгметаллы. А вот девочка ничего...

– Да нет... Можно попросить у вас сигарету?
– Рана опять кровоточила и бок щипало довольно сильно.

И они это тоже заметили. Выражение лиц несколько изменилось:

– У тебя юшка течет, братан.
– Совершенно спокойно проинформировал его один из отдыхающих, со шрамом на щеке. Деваха глядела на Толяныча, раскрыв большой, красиво очерченный яркой помадой рот.

Он убрал ладонь и посмотрел на рану:

– А черт, опять открылась.
– Отошел к фонтану и сполоснул руку.

– Ща поправим, - шрамоносец достал из-под лавки початую бутылку со знакомой джинной этикеткой.
– Надо продезинфицировать. Слышь, Суслик, тащи аптечку.

Он щелкнул в сторону тачки пультом, на что джип приветственно мигнул фарами и убрал двери, а сам налил джина в пластиковый стаканчик:

– Значит, проблем никаких?
– "Приятно, когда люди сидят так вот вальяжно, уверены в себе, спокойны..." - порадовался про себя Толяныч, провожая девицу взглядом.
– А это ты просто упал, так?