Третья ночь полнолуния

Только что казавшееся логичным, внезапно утратило всякий смысл. Да и откуда ему было взяться в сумасшедшем мире, в который так неожиданно забросила нас судьба?

— Слава Богу, что все уже позади… — прервала затянувшееся молчание девушка.

Увы, я в этом, почему-то, был совсем не уверен.

Глава тридцать пятая

Мои попытки добыть хотя бы искорку из промокшей зажигалки не увенчались успехом, но и без костра мы свалились, как убитые.

Ночь миновала без происшествий и неприятных сновидений. Проснулся я от сырости утреннего тумана и от обострившегося чувства голода. Пренеприятнейшее ощущение, особенно, когда знаешь, что кушать нечего и в ближайшее время не предвидится. Однако, не взирая ни на что, настроение было сносным. Я снова чувствовал себя бодрым, преисполненным энергии и оптимизма. Предыдущие неприятности как-то сами отодвинулись на задний план, от будущего хотелось лишь хорошего и приятного.

И ожидания, похоже, не обманули. Первую приятную новость я услышал, едва открыл глаза. Светлана, судя по ее внешнему виду, она уже успела потратить немало времени на то, чтобы привести себя в порядок, поспешила поделиться радостью:

— Ты знаешь, — сказала она, — я, конечно, боюсь ошибиться, но, мне кажется, эти места мне знакомы. Только мы находимся совсем не там, где я предполагала…

— И то — хорошо. Я уже начал сомневаться, что мы вообще когда-нибудь выберемся отсюда.

— Это озеро… У меня дедушка — заядлый рыбак. Он несколько раз брал меня с собой… До деревни рукой подать, всего часа два ходу…

— Вот и здорово!

Голод и утренняя сырость, вынуждавшая нас дрожать, словно от лихорадки, не располагали к задержке, и мы сразу двинулись в путь. Правда, сейчас наше состояние никак нельзя было сравнить со вчерашним. Ведь появилась определенная цель и, главное, надежда на скорое избавление от предыдущего ужаса… Единственное, что меня угнетало, отсутствие курева. Сигареты со всеми вещами навеки сгинули во вчерашнем аду.

К тому времени, когда взошло солнце, мы снова углубились в лес и медленно продвигались витиеватой тропинкой, которая то ныряла в глубокие овраги, то извилистой лентой огибала густые заросли.

— Уже совсем немного осталось, — сказала Светлана, когда мы с трудом одолели очередной крутой подъем. — Сейчас лес закончится, минуем развалины графской усадьбы, и считай, почти дома…

Действительно, лес закончился, и нашим глазам открылась огромная, почти ровная лужайка, усеянная мягкой бархатистой светло-зеленого, почти салатного, цвета травой. Со стороны леса ее ограждал невысокий каменный забор с кирпичными столбцами, на которых провисала массивная металлическая цепь.

«Если это — развалины, — подумал я, — то странно, что цепь до сих пор не утащили. Ведь сельские жители весьма падки на металл, да и, вообще, на все, что плохо лежит…»

Тропинка вывела нас к широкой и хорошо сохранившейся дороге, которую словно вчера засыпали белым гравием..

Дорога тянулась вдоль забора, и нам не оставалось ничего иного, как следовать по ней.

С тех пор, как мы вышли из леса, девушка отчего-то сникла и больше не выглядела радостной и уверенной в себе.

— Что-то не так? — заподозрив неладное, спросил я.

— Все вроде бы знакомо… И местность, как будто, та же… Только забора этого я не помню, и дороги никакой здесь раньше не было… Был обыкновенный пустырь с колючими кустарниками и заросшими бурьяном ямами от выкорчеванных деревьев.

— Сколько времени прошло с тех пор, — успокаивал я. — Приглянулось место кому-то из «новых», он и обосновался здесь…

Белая дорога резко свернула и сквозь неширокие ворота вела прямо в усадьбу.

— Что будем делать? — в нерешительности остановилась Светлана.

— Если там есть люди, возможно, они нас накормят.

Мысль о еде отогнала сомнения, и мы решительно вступили во владения неизвестных нам хозяев.

Глава тридцать шестая

Миновав небольшой, хорошо ухоженный фруктовый сад, дорога снова свернула, и нашим глазам открылся роскошный фасад двухэтажного особняка с колоннами и портиком над ними. Все — в лучших традициях барского стиля позапрошлого столетия. Рядом с парадным крыльцом расположились аккуратные клумбы с цветущими на них гладиолусами и другими яркими цветами, название которых я припомнить не мог.

Мы поднялись широкой мраморной лестницей, и я резко постучал в дверь специально приспособленным для этого бронзовым молотком. Через несколько минут дверь, несмотря на массивность, совершенно неслышно отворилась, и перед нами возник древний седовласый старец в ярко-зеленом с золотистыми блестками одеянии.

— Милости прошу вас в дом, — елейно-угодническим, но, тем не менее, приятным голосом молвил он, и мы молча приняли его приглашение.

За дверью оказалась прихожая с невысокой широкой каменной лестницей. Поднявшись по ней, мы миновали через еще одну дверь вошли в громадную гостиную с натертым до блеска паркетным полом. Высокие узкие окна выходили на три стороны и пропускали очень много яркого солнечного света., который только слегка затеняли прозрачные, почти невидимые, занавески. У стен возле окон разместилось несколько небольших уютных диванчиков с мягкими ворсистыми ковриками возле них. А центром композиции был старинный рояль черного цвета с откинутой верхней крышкой. Он находился посреди комнаты и прямо над ним нависала на тоненьких, отливающих золотистым блеском, цепочках гигантская люстра со множеством свечей, несколькими ярусами расположившихся вдоль ее окружности. Такие же толстые стеариновые свечи были утыканы в блестящие подсвечники по всему периметру комнаты.

— Присаживайтесь, гости дорогие, — предложил бархатистый голос нашего поводыря и его рука, обтянутая перчаткой из тонкой, изящно выделанной, кожи указала в сторону одного из диванчиков, возле которого стоял столик, наподобие журнального, с тонкими витиеватыми ножками.

Спасибо, — поблагодарила Светлана.

Я молча кивнул головой, и мы одновременно с девушкой утонули в мягких подушках не такого уж маленького, как показалось на первый взгляд, дивана.

Вы, наверное, устали с дороги и желаете подкрепиться?

— Да, это было бы весьма кстати, — отбросив излишнюю скромность и невольно подражая замысловатому стилю речи старика, сразу же согласился я.

Старик величественно удалился и вскоре вернулся с подносом, на котором находились две чашечки с кофе и ваза с фруктами.

— Хотелось бы знать, кого мы должны благодарить за столь радушный прием? — осторожно поинтересовался я.

— Как? Вы разве не знаете? Вы находитесь в родовом имении их светлости графа Новицкого.

— И вы — граф?

— Нет. Я его дворецкий. Их сиятельство по весьма уважительной причине пока не могут принять вас самолично. Позже вы поймете причину и, я думаю, будете снисходительны к недостатку внимания к столь дорогим гостям…

— Простите мое невежество, — включилась в разговор Светлана. Она была умной девушкой и быстро сообразила, как следует разговаривать в этом доме. — Вы не подскажете, какое сегодня число?

— С удовольствием, — ответил дворецкий. — Сегодня — двадцать третье июля тысяча девятьсот девяносто седьмого года от рождества Христова…