Третья жена шейха

Иронично хмыкаю. Удивительно, что она вспомнила сейчас об этом. Не иначе как Аллах готовит женщину к неизбежному.

— Почему ты вспомнила сейчас об этом?

— Не думала, что когда-то попаду в пустыню, — пожимает плечом жена, — и уж точно не могла помыслить, что при этом буду в абайе.

— Пути каждого ведомы только Аллаху.

— Этот фильм любят смотреть космонавты перед отправкой на станцию. Интересно почему? — Латифа задумчиво стучит пальчиком по зубам.

— Космос также бесконечен как пустыня, — предполагаю я. Тянусь назад и достаю плед с заднего сиденья. Набрасываю на Латифу. Кидаю взгляд на часы. Скоро будет светать. Откидываюсь на спинку сиденья. Вхожу в режим ожидания.

— От кого красноармеец защищал гарем? — не могу сдержать любопытства.

— От мужа. Он хотел всех убить. Не помню, сколько там было женщин. Штук десять, наверное, — хмурится Латифа.

— Ерунда, — морщу лоб, — если бы он их убил, кто бы смотрел за детьми?

— Не было там никаких детей, — растерянно говорит жена.

— Десять жен и никаких детей? Тем более ерунда. Аллах разрешил много жен, чтобы мусульмане могли размножаться и через потомство нести в мир его учение.

— И сколько жен разрешил Аллах? — в голосе Латифы слышится напряжение.

— Четыре, — глухо отвечаю я.

Воздух становится густым и тягучим. Мы молчим, потому что оба знаем, что за следующими словами случится неизбежное. А я хотел встретить последний спокойный рассвет в состоянии тихой радости последней недели. Закрываю глаза и вижу хвост змеи ускользающего счастья.

— Мансур, — испуганно вскрикивает Латифа.

Открываю глаза и в предрассветной мгле вижу нависающую стену на горизонте. Серое пыльное облако стремительно несется на нас.

Аллах решил, что я недостоин показать своей жене рассвет солнца в пустыне. Сегодня мы его не увидим.

Замираю. Прикидываю варианты. Мы успеем вернуться на трассу. Но в условиях песчаной бури там лучше не появляться. Плохая видимость будет причиной многочисленных аварий. Оставаться на месте тоже не лучший вариант, но более безопасный, чем внезапная авария.

Светлеет. Серое облако стремительно краснеет и нависает все выше над нами. Мгновение, и машина попадает под метеоритный обстрел частиц песчаной бури.

Латифа сжимается в комочек на своем кресле. Зажмуривается и закрывает ладонями уши.

Отъезжаю на кресле назад и тяну ее на свои колени. Обнимаю и прижимаю к своей груди.

Мы вдвоем сердце к сердцу посреди бушующей стихии. Латифа жмется ко мне и ищет у меня защиты. Укрываю ее объятиями и шепчу:

— Все будет хорошо.

Глава 35. Буря

Вдыхаю успокаивающий запах Мансура и понимаю, что сегодня мы не умрем. За окнами бушует стихия. Видимость нулевая. Песок атакует стекла машины. Но муж шепчет, что ничего страшного не происходит. Просто нужно переждать, пока буря пройдет мимо. Я ему верю и укрощаю свой страх.

Его руки успокаивающе гладят мою спину. Губы постоянно касаются виска. Внезапно ощущаю столь неуместное сейчас желание. Рукой провожу по шее Мансура и трогаю грудь через тобу.

Муж за волосы оттягивает мою голову назад и пристально смотрит в глаза. Мы понимаем друг друга без слов, и его губы властно накрывают мой рот. Поцелуй требовательный и жадный сопровождается нетерпеливым подергиванием моей абайи вверх. Подол ускользает из-под моих ягодиц и ладони Мансура добираются до голого тела.

Руки болезненно сминают кожу. Сильно кажется, что останутся синяки.

Пальцы тянутся вниз. Через ткань поглаживаю эрекцию. Сжимаю тихонько у самого основания. Мансур болезненно стонет и отстраняет мою ладонь. Тянет тобу вверх, обнажая свою твердь.

Муж подхватывает меня за талию, приподнимает и разводит бедра в сторону. Нанизывает на себя и резко вонзается снизу до упора.

Стонем друг другу в губы и движемся в унисон. За окном бушует стихия, но мы видим только друг друга. Я обхватываю ладонями красивое лицо. Целую снова и снова. Повинуюсь взаимному безумию. Руки Мансура задают ритм, подкидывая мои бедра.

Решительные толчки направляют меня к вратам внеконфессионального рая. В следующий момент я выгибаюсь в сильных руках и падаю на рельефную грудь, содрогаясь. Мансур в несколько движений догоняет меня.

Моя голова на его плече. Эйфория медленно отступает. Поднимаю лицо, нахожу глаза и, набрав воздуха в легкие, задаю вопрос:

— Сколько у тебя жен?

Мы зависаем в вечности. Глаза в глаза. Я еще надеюсь, что все себе придумала. Пока не следует выстрел в грудь:

— Вместе с тобой три.

Медленно сползаю с его коленей. Сажусь в свое кресло и отворачиваю голову. Можно истерить и требовать ответа, почему он меня обманул. Но какой в этом смысл. Это ничего не изменит.

— Я хочу развод, — резко произношу в боковое стекло.

— Нет, Латифа, — следует отрывистое рычание, — ты не получишь развод. Ты привыкнешь к положению вещей. Смиришь свою ревность и гордыню. Ты будешь хорошей женой, и у тебя будет все.

— Ты их любишь? — тихо спрашиваю, сглатывая удушающий комок в горле.

— Тебя не касаются мои отношения с другими женами. Можем обсудить наши. Я буду приходить к тебе каждую третью ночь. Буду любить тебя и доставлять удовольствие. У нас будут дети и настоящая семья.

— А еще у тебя семьи с двумя другими женщинами? — голова кружится от сюрреализма происходящего.

— Да. И как я уже сказал, другие мои семьи тебя не касаются. У тебя свой дом, ты в нем хозяйка. У тебя куча свободного времени, чтобы заниматься только собой. Но каждый третий день ты будешь целиком и полностью принадлежать мне.

— И как ты это себе представляешь? Ты будешь спать с другими женщинами, а потом приходить ко мне? — произношу слова вслух и не верю, что этот абсурд может быть моей жизнью.

— И в чем проблема, Латифа? — вкрадчиво спрашивает Мансур.

— Не строй из себя идиота. Ты убил нашу любовь, — сдавленно сообщаю я.

— Любовь приходит и уходит, Латифа. Это ненадежная основа для брака. Исламские браки строятся на уважении. Ты должна меня уважать, как своего мужа. Этого будет достаточно.