Третья жена шейха

Выхожу из душа. На столике уже стоит кофе со сладостями. Медленно вдыхаю бодрящий запах и смакую первый глоток. Звонит телефон, снимаю трубку.

— Они его взяли, — сообщает Карим новости, — он тоже только посредник. Заказчика не называет. Говорит, что ему все-равно кто его убьет, а в тюрьме шансов выжить гораздо больше.

Мне достаточно этой информации, чтобы понять, кто заказчик. В Рас-эль-Хайре один человек, которого можно так бояться. Он тоже пакистанец и контролирует подпольную местную работорговлю.

— Карим, найди контакт Замира бен-Омара, свяжись с ним и переведи звонок на меня.

Допиваю кофе, когда телефон снова звонит.

— Ас-саляму алейкум, шейх Мансур, чем недостойный раб может служить вам? — с порога льстит Аль-Капоне местного разлива.

— Ты знаешь, Замир, — опускаю я ритуальную часть, — зачем тебе понадобилась моя жена?

— Значит взяли моих молодцев? — усмехается бен-Омар. — Никогда не связывайтесь с любителями, шейх Мансур.

— Ты неглупый человек, Замир. Я не верю, что ты просто полез в мой дом за светловолосой женщиной. Для этого должна быть какая-то причина. Я заплачу, если ты ее назовешь.

— Не надо денег, шейх. Я не хочу такого врага, как ты. Это просто была ответная услуга за услугу, оказанную в прошлом. Ищи заказчика в своем доме. Это все, что я могу тебе сказать.

Швыряю трубку обратно. Откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза. Все проще некуда. С Замиром имел дела отец. Не так много вариантов, кто мог заказать мою жену.

Тяну еще час, чтобы успокоить эмоции, и иду в первый дом. Уклоняюсь от бурных приветствий жены и детей. Прошу мать пройти со мной в кабинет.

— Зачем ты это сделала, мама? — глухо спрашиваю, когда за родительницей закрывается дверь.

— Она позорит тебя, Мансур, и весь наш род. Ты ничего не хочешь видеть. Ты даже не наказал эту женщину за ее распутное поведение и позволил всему этому продолжаться, — вкрадчиво выговаривает мать, подходя ко мне ближе. Отдергиваю руку, к которой она хотела прикоснуться.

— И поэтому ты хотела продать мою жену, как обычную рабыню? Ты не думаешь, что это больше опозорит наш род?

— Она на большее не годится. Женщина, отказывающаяся ублажать своего мужа, не может быть ни женой, ни наложницей. Ей только рабыней и быть, чтобы прислуживать настоящим женщинам. На большее не способна.

— Ты моя мать. Я люблю и уважаю тебя, но больше не желаю слышать ничего подобного о моей жене, — разворачиваюсь, чтобы покинуть кабинет.

— Я уверена, что она сама бы села на эту яхту с другим мужчиной, как обычная шармута, — убежденно говорит женщина мне в спину.

Я прикрываю глаза от боли, потому что это правда. Не оборачиваясь открываю дверь и сообщаю Вафие, что сегодня хочу побыть в одиночестве. Покидаю дом, в котором живет моя мать и возвращаюсь в четвертый.

Не хочу никого сегодня видеть. Каждый арабский мужчина боготворит свою мать, поэтому ее поступок ранит глубоко в сердце. Завтра я собираюсь это сердце добить. Хочу посмотреть приплывет ли Латифа на эту яхту, или ее душа захочет остаться со мной. Я почти уверен, что она предпримет попытку к бегству, но огонек надежды тлеет в моей груди.

Глава 62. Признание

Я заношу Латифу в спальню и сразу толкаю дверь в ванную. Ставлю жену под душ прямо в абайе и врубаю теплую воду.

— Я подожду тебя в комнате. Нам нужно поговорить.

Выхожу из ванной. На столике записка. Быстро пробегаю по строчкам глазами. На губах возникает горькая усмешка. В этой писульке вся Латифа. Отправляясь в добровольное рабство, позаботилась о том, чтобы никто не пострадал.

Сминаю листок, отправляю в корзину.

Сажусь в кресло и закрываю лицо руками. Я не смогу сказать Латифе, что ее пыталась продать моя мать. Это все слишком тяжело морально. Сам Аллах направил взор Кубры в окно, чтобы предотвратить эту трагедию. Но я должен донести до жены мысль, что ее попытки к бегству фатальны.

Жена выходит с влажными волосами в коротком белом махровом халате. Цвет ткани подчеркивает бледность ее лица. Смотрит затравленно и растерянно. Считает меня главным врагом. Лезет в постель, укутывается одеялом. Хочет отстраниться от меня максимально. Ловлю ее испуганный взгляд.

— Это была яхта работорговцев, — холодно оповещаю я Латифу.

— Не может быть, они же армяне, — девушка бледнеет еще больше, хотя казалось, что это невозможно.

Так и хочется прокомментировать, что именно на это был расчет. Прицельно выбрали людей, которые могли бы вызвать доверие советской девушки. Армянка так вообще похожа на Негар, хотя, вероятно, это просто случайность. Надо признать, что бен-Омар неглуп. Неслучайно он самостоятельно достиг такого влияния в чужой стране.

Одна маленькая ошибка — армяне перепутали второй и третий дом. Пришвартовались напротив Кубры, что и спасло Латифу от рабства.

Я мог бы сейчас все это сказать. Но я молчу. Потому что раскрытие этих деталей может привести Латифу к правильному выводу. Что появление работорговцев не случайность, что они охотились прицельно за ней. После этого встанет вопрос о заказчике.

— У праведности и преступности нет национальности, — нейтрально комментирую я ее возглас.

— Ты думаешь, что я доверчивая дура? — с вызовом смотрит на меня Латифа.

— Нет, я не хочу этого сказать, — пытаюсь отбить я внезапную агрессию.

— Конечно же дура. Кто еще мог поехать с тобой не задумываясь? Ты мог бы оказаться таким же работорговцем. Чистая случайность, что это не так.

Вспоминаю о том, что думал о варианте просто выкрасть Латифу и сделать наложницей. Не так ее слова далеки от истины. Так бы и было, не согласись она на никах.

— Я должен защитить тебя от тебя самой, — перехожу я к оглашению своего решения, — в ближайшее время я перевезу тебя в мой дом в Эр-Рияде. Если хочешь, можешь взять с собой прислугу из этого дома.

Я немного грешу против истины. Главным образом Латифе нужна защита от моей семьи. Если мать пошла на подобное, не уверен, что она остановится в своем стремлении избавиться от Латифы.

— Я взяла бы Кристину и Манишу, — смиренно соглашается со мной Латифа.

— А Шакиру нет? — удивленно спрашиваю. — Мне кажется, что она весьма компетентна.

— Нет, — агрессивно ощетинивается Латифа.

— Почему нет? Что-то случилось? — мои брови непроизвольно сходятся на переносице.

— Она шпионила за мной и отчитывалась обо всем какой-то женщине.

— Ты уверена? — изумленно уточняю я. — Откуда информация? Ты могла что-то неправильно понять.

Латифа смотрит на меня искоса и покусывает губы. Ее руки нервно мнут одеяло. Она о чем-то напряженно размышляет. После паузы делает глубокий затяжной вдох. Наконец-то решается на свое признание:

— Я беременна, Мансур. Шакира об этом узнала и рассказала по телефону какой-то женщине. Это очень интимная вещь, чтобы рассказывать о ней всем подряд. Она явно на кого-то шпионит.

Я больше не слышу, что говорит Латифа. Стремительно встаю и в два шага оказываюсь рядом с кроватью. Сгребаю жену в свои объятия и тяну ее к себе на колени. Ладонь накрывает плоский живот. Чувствую трепет под нежной теплой кожей. Хочу запомнить это ощущение на всю жизнь.