Тревожная группа
Шрифт:
– Согласен, – кивнул Мостовой. – Но я-то приехал, потому что верю, что Ванечкин аферист, а она с какой стати поедет? Не уговоришь. Да если и рассказать, если и с потерпевшими свести, то результат ясен заранее. Она под его влиянием находится, верит ему больше всех на свете. А он первым делом что начнет в свое оправдание говорить? Что все встречи до нее были ошибками, что он такой одинокий и искал единственную и неповторимую. И вот в нашей девушке ее, наконец, и нашел. А про квартирные кражи знать ничего не знает, а плохая милиция пытается на него повесить чужие преступления. Потому что не могут или не хотят искать преступника.
– Кстати, – засмеялся Гриша, –
– Ну, вот видишь!
– Да, ситуация… Ну а я-то чем могу помочь?
– Поделиться подробностями, которые могут на что-то навести, на какую-то мысль свежую. Советом.
– Дорогой ты мой! Неужели ты думаешь, что мы это проклятое дело не вертели и так и этак? Головы напрочь поломали, но ничего путного придумать не смогли. Даже версию двойника всерьез пытались рассмотреть. Так нет у него двойника и брата-близнеца нет. Детдомовский он.
– А потерпевшие его не покрывали? Может, все проще объясняется?
– Проверяли алиби и другими доступными способами. Все подтвердилось. С хозяйкой квартиры он был в тот момент, когда совершалась кража.
– А соседи по подъезду утверждают, что в это время его видели около дома?
– Утверждают.
– А как? – настаивал Мостовой. – Описывали человека, похожего на ухажера хозяйки квартиры, или прямо его называли?
– По-всякому, – ответил Гриша. – Во всех случаях были и такие, которые его в лицо хорошо знали, потому что этот Ванечкин к своей возлюбленной часто приходил домой. Здоровались даже. А к чему это ты?
– Да к тому, что не оперативники ли ваши навели вопросами на мысль, что это был именно Ванечкин, а не человек, на него похожий?
– Да перестань, что мы, первый раз замужем! – рассмеялся Гриша. – Конечно же, мы тщательно проверяли описание возможного преступника.
– Описание подходит? – поинтересовался Мостовой и протянул оперу ксерокопии выдержек из протоколов, которые он взял у Потапыча. – Если ты, конечно, помнишь на память такие обстоятельства.
– Ну-у… – Гриша наморщил нос, разбирая рукописный текст самых первых объяснений, которые отбирали опера во время «подворного обхода». – Сходится. Так его и у нас описывали. Это точно.
– Ладно, тогда еще вопрос. Вспомни, Гриша, а как сам Ванечкин реагировал на предъявляемые ему обвинения в квартирных кражах?
– Ну, тут на моторику опираться не стоит. У них, у аферистов, реакции, как у профессиональных картежников во время блефа. Еще те актеры!
– А все-таки? – продолжал настаивать Мостовой.
– Про первый случай не скажу, не в нашем районе случилось. А вот когда он засветился на второй квартире, это уже на моей зоне. Пожалуй, злой был, раздраженный. Отрицал свою причастность, как водится. А вот в третий раз, пожалуй, переигрывал.
– Что это значит?
– Я так думаю, что разыгрывал Ванечкин передо мной жертву мистификации. Как будто его злой рок преследует. Или полтергейст. А что, у вас он себя по-другому вел?
– Как раз так же, как и у тебя. Скажи, Гриша, а как ты сам-то думаешь? Не для начальства, а для себя ты какие выводы сделал про этого Ванечкина?
– Для себя? – задумчиво проговорил Гриша. – Трудно вот так сразу сформулировать. Понимаешь, сам он не мог успеть одновременно быть в двух местах. Значит, напрашивается вывод о двойнике. Двойник не мог провести время с его подружкой, потому что она его раскусила бы в два счета, это естественно. Влюбленные каждую черточку, каждую морщинку на лице дружка знают и помнят. Значит, следует допустить, что двойник в это время проник в квартиру.
Но брата у него нет. Тогда – похожий человек и профессиональный грим. Очень профессиональный. На этот счет я свидетелей тоже опрашивал. Сложилось впечатление, что на грим не похоже. Тьфу! – неожиданно Гриша зло сплюнул и заговорил с горечью и жаром: – Мистика какая-то тут! В какой-то момент я Ванечкину поверил, понимаешь? Поверил в то, что он сам потрясен всеми совпадениями и они его достали до крайности.– Прямо поверил и начальству так и доложил? – усмехнулся Мостовой.
– Нет конечно. Ты же спрашивал, какие я выводы составил для себя лично. Между прочим, наводил я справки и в криминальной среде. Не знают его там, не светился он там и не сидел. Правда, один «корешок», которому я фото Ванечкина показывал, сказал, что встречался с ним у «хозяина». Сказал, что похож на некоего Торпеду. И даже такой нюансик вспомнил, что у него наколка на, извини, члене в виде скорпиона.
– Что?! – чуть не подскочил на стуле Мостовой. – Наколка?
– Да, а что? – изумился Гриша такой реакции спасателя, но понял ее не совсем правильно. – У них, у зэков, такое практикуется. Тоскуют они там по бабам, вот и тешат себя в предвкушении выхода на свободу.
– А ты проверял Ванечкина на предмет наколки?
– Во-первых, Торпеду в нем признал один из двадцати опрошенных уголовников. Во-вторых, права у меня такого нет – в штаны каждому заглядывать. А для экспертизы нужны более веские основания, нежели туманные оперативные данные. Косвенно я, конечно, пытался выяснить. В том числе и показания одной из потерпевших снял, которая состояла с ним в интимных отношениях. Не видела она наколки.
– А может, она стеснительная и они это делали в темноте?
– Может. Но разговор дальше этого не пошел. Да и по его связям я прошелся – хотя какие связи, если он в Пятигорске всего полгода как появился. Кое-кого нашел из тех, кто в интернате с ним был. Те про наколку не знают.
– А Торпеду этого ты не установил?
– Да как его установишь? Когда-то где-то вроде вместе сидели; вроде про него говорили, что у него вроде как и наколото.
– Зону-то хоть тот уголовник назвал, где пересекался с этим Торпедой?
– Съездить хочешь? – улыбнулся Гриша. – Валяй. Дословно передаю тебе информацию: «Кажись, на Нерюнгринском трояке лет восемь назад». Поедешь? Это километров двести севернее Якутска.
– Вряд ли, – с сомнением ответил Мостовой. – С такими «кажись» долго по стране ездить можно.
– Вот и я о том же, – согласился Гриша.
У Мостового в кармане зазвонил мобильный телефон. Извинившись, спасатель достал трубку и глянул на номер. Это был Чистяков.
– Да, Игорек, чего?
– Ты когда назад собираешься, Борь? – странным голосом спросил Чистяков, и внутри у Мостового все сжалось от нехорошего предчувствия.
– Часика через два. Пожру в дорожку и порулю назад.
– Давай, Боря, рули. У нас новости – квартиру Ольгиных родителей обокрали. Подробности, когда приедешь.
Мостовой опустил руку с мобильным телефоном и тоскливо уставился на Гришу.
– Что, новости плохие? – осведомился опер сочувственно.
– Кажется, плохие, – вяло согласился Мостовой.
Гнал машину Борис назад из Пятигорска так, как никогда не ездил. Точнее, как не любил ездить. Дважды ему пришлось предъявлять свое служебное удостоверение работникам ДПС. Во второй ему даже пообещали написать рапорт по команде о нарушении скоростного режима. Но Боря снова погнал машину на предельной для дорожной обстановки скорости.