Три чашки чая
Шрифт:
«Как-то зимой мы устроили барбекю. Я попросила Грега выйти на улицу и перевернуть рыбу на гриле, — вспоминает Лайла. — Через минуту я выглянула во двор и увидела, что он босиком стоит на снегу и спокойно переворачивает рыбу, словно это совершенно нормально. Думаю, для него это так и было. Тогда я поняла, что он — необычный человек».
Всю зиму Мортенсон изучал информацию о гуманитарной катастрофе, происходящей в северных регионах Афганистана. Более десяти тысяч афганцев, преимущественно женщины и дети, были вынуждены уходить на север, отступая от приближающейся армии талибов. Эти люди оказались почти на границе с Таджикистаном. Беженцы жили в глинобитных хижинах на островах посреди
ВСЮ ЗИМУ МОРТЕНСОН ИЗУЧАЛ ИНФОРМАЦИЮ О ГУМАНИТАРНОЙ КАТАСТРОФЕ, ПРОИСХОДЯЩЕЙ В СЕВЕРНЫХ РЕГИОНАХ АФГАНИСТАНА.
Люди болели и умирали. А солдаты талибов развлекались тем, что запускали ракеты прямо в лагеря беженцев. Ракеты разрывались посреди поселков, сея ужас и разрушения. Люди пытались укрыться в Таджикистане, переплывая реку на бревнах, но тут их расстреливали пограничники.
«Когда я начал работать в Пакистане, то стал мало спать, — вспоминает Мортенсон. — Той зимой я почти не спал. Всю ночь мерил шагами офис, стараясь найти способ помочь этим людям».
Он разослал письма редакторам крупных газет и членам Конгресса, пытаясь заручиться их поддержкой. «Но никому не было до этого дела, — вспоминает Грег. — Белый дом, Конгресс и ООН не откликнулись. Я начал даже подумывать о том, чтобы взять автомат, поручить Фейсал Байгу собрать мужчин и отправиться в Афганистан защищать беженцев».
«Я понимал, — продолжает Грег, — что проиграл. Не смог привлечь внимание к этой проблеме. Тара скажет вам, что жить со мной было ужасно. Я думал только о замерзающих детях, которые зажаты между двумя армиями, которые умирают от дизентерии, напившись грязной речной воды, или от голода. Я чуть не сошел с ума. Удивительно, что Тара не бросила меня той зимой».
«Во время войны, — говорит Мортенсон, — лидеры различных сообществ — христиане, евреи и мусульмане — говорят: „С нами Бог!“ Но это не так. Во время войны Бог на стороне беженцев, вдов и сирот».
Настроение улучшилось лишь 24 июля 2000 года. В тот день Тара должна была рожать, у нее начались схватки. Новая акушерка, Вики Кейн, предложила ей рожать в воде. Ванна оказалась слишком мала, и акушерка принесла большой голубой пластиковый бассейн. Его установили на кухне и наполнили теплой водой…
«ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ ЛИДЕРЫ РАЗЛИЧНЫХ СООБЩЕСТВ — ХРИСТИАНЕ, ЕВРЕИ И МУСУЛЬМАНЕ — ГОВОРЯТ: „С НАМИ БОГ!“ НО ЭТО НЕ ТАК. ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ БОГ НА СТОРОНЕ БЕЖЕНЦЕВ, ВДОВ И СИРОТ».
За два часа до рождения сына Мортенсон впервые за много месяцев ощутил прилив радости. А когда на его ладонь легла крохотная головка младенца, понял, что абсолютно счастлив.
Сына Грег и Тара назвали Хайбером.
За три года до этого, накануне открытия школы в Корфе, Грег взял жену и годовалую дочку с собой в Пакистан. Тогда они увидели Хайберский перевал. На рождественской фотографии того года супруги Мортенсон в национальных пакистанских одеждах стоят на афганской границе, держа в руках автоматы «АК-47». Под фотографией красовалась надпись: «Мир на земле».
Мортенсон завернул новорожденного сына в теплое одеяльце и принес Хайбера в детскую комнату к Амери. Девочка осторожно трогала крохотные пальчики своего братца — Грег неловко держал малыша в своих огромных руках и счастливо улыбался.
«Он такой маленький и сморщенный, — сказала светловолосая четырехлетняя малышка. — А он станет большим, как мы?»
«Иншалла», — ответил Мортенсон.
«Что?» — переспросила девочка.
«Надеюсь,
дорогая, — сказал Грег. — Надеюсь!»Глава 19
Деревня под названием Нью-Йорк
Время арифметики и поэзии прошло. Сегодня, братья мои, мы учимся у наших «Калашниковых» и реактивных гранат.
«Лендкрузер» Мортенсона въехал на улицы города Гулапор, что располагался в западной части долины Шигар.
«Что это? — спросил Мортенсон. — Что это перед нами?»
«Медресе, Грег-сахиб. Совсем недавно его построили», — ответил Апо, сидящий в кабине рядом. Грег попросил Хусейна остановить, чтобы лучше рассмотреть здание. Он вылез из джипа и прислонился к дверце. Хусейн остался за рулем, беспечно стряхивая сигаретный пепел прямо на деревянный ящик с динамитом.
Мортенсон покосился на водителя. Он высоко ценил его искусство без особых проблем ездить и ориентироваться на самых плохих дорогах Пакистана. Поэтому предпочитал никогда не давать ему советов. Вместе они проехали тысячи километров — без единого происшествия. Но сейчас Грег подумал, что в Скарду нужно будет сказать Хусейну, чтобы он обернул ящик с динамитом пластиковой пленкой.
Грег стал рассматривать здание медресе. Оно было очень большим. От посторонних взглядов его скрывала шестиметровая по высоте стена. Нечто подобное можно было бы увидеть в Вазиристане, но не здесь, в нескольких часах езды от Скарду. «Ты уверен, что это не военная база?» — спросил Мортенсон.
«Это ваххабитское медресе», — ответил Апо.
«А зачем им столько места?»
«Ваххабитское медресе — это…» — Ало запнулся, подыскивая подходящее английское слово, потом замахал руками и зажужжал.
«Пчелы?» — попытался угадать Мортенсон.
«Да, как дом для пчел. В ваххабитском медресе учится очень много учеников».
Мортенсон молча вернулся в машину. «Лендкрузер» тронулся в путь.
В восьмидесяти километрах к востоку от Скарду, на окраине бедной деревни Юго, Грег заметил два изящных белых минарета, утопающих в зелени. «Откуда эти люди взяли деньги на новую мечеть?» — удивился он.
«Это ваххабиты, — ответил ему Апо. — Шейхи из Кувейта и Саудовской Аравии с чемоданами рупий. Они берут к себе лучших учеников. Когда юноша возвращается в Балтистан, он должен взять себе четырех жен».
«ЭТО ВАХХАБИТЫ, — ОТВЕТИЛ АПО. — ШЕЙХИ ИЗ КУВЕЙТА И САУДОВСКОЙ АРАВИИ С ЧЕМОДАНАМИ РУПИЙ. ОНИ БЕРУТ К СЕБЕ ЛУЧШИХ УЧЕНИКОВ. КОГДА ЮНОША ВОЗВРАЩАЕТСЯ В БАЛТИСТАН, ОН ДОЛЖЕН ВЗЯТЬ СЕБЕ ЧЕТЫРЕХ ЖЕН».
Через двадцать минут перед Мортенсоном появилась точная копия той же мечети — на этот раз в бедной деревне Шурд.
«Ваххабиты?» — спросил он, уже зная ответ.
«Да, Грег, — ответил Апо, набив рот табаком, привезенным из Америки. — Они повсюду».
«Я знал, что саудовские ваххабиты уже давно строят мечети вдоль афганской границы, — говорит Мортенсон. — Но весной 2001 года я был поражен тем, что их новые храмы появились в самом сердце шиитского Балтистана. Впервые я понял масштаб их действий, и это меня напугало».
Ваххабизм — это консервативная, фундаменталистская ветвь суннитского ислама, официальная государственная религия Саудовской Аравии. Многие саудиты считают такое название оскорбительным и предпочитают называть себя аль-мувахиддинами, то есть «монотеистами». В Пакистане и других бедных странах, находящихся под сильным влиянием ваххабитов, используют традиционное название.