Три года счастья

— Я дам тебе второй шанс, Катерина.

Цепляется за его рукав и проглатывает подступившие слезы, тихо всхлипывает. По рукам мурашки, не смогла сдержать слезы. Впервые за столько веков она не сдержала слезы. Слезы от того, что ей поверили или же она плачет от-того, что выжила и похоже сам Элайджа Майклсон совершает ошибку, которую совершали и другие мужчины. Кетрин Пирс обманывает очередного мужчину. Очередной мужчина, словно муха попался в ее сети. Элайджа Майклсон поверил Кетрин Пирс.

*** Мистик Фоллс. ***

Не знает милости и пощады. В последнее время Никлаус Майклсон потерян. Его жизнь не может изменить краски, как бы того не желал Никлаус Майксон. Боль.

Разум уже какой день терзает его воспоминаниями. Сколько дней он не закрывал глаз, стоя у мольберта, не обращая внимание, на то, что происходит за окном. В сердце осталась боль после того, как он свернул шею своей сестре.

В столовой особняка суетятся, ведь Майклсон знал сущность своей сестры. Своенравная, строптивая, но добрая. Ребекка согласилась на этот ужин, правда Клаусу пришлось подключить к этому Стефана Сальваторе. Стефан должен был привести на ужин упрямую Ребекку.

До ужина несколько часов, девушки одетые в золотисто-черную форму официанток накрывают на стол. Сегодня особый ужин, ведь Ребекка согласилась выслушать его. Его сестра зла, после того, как тот свернул ей шею, кричал в лицо, что она не его семья, не его сестра. Зла, но Ребекка простит ее, часов и Майклсон облокотился о дверной косяк, прислушивается к стуку каблуков, слышит горячее дыхание своей спиной. Прижимает к стене и напуганную девушку, но уничтожение вербены действительно облегчили его жизнь.

— Говори, дорогая, - улыбается Майклсон.

— Новости с Нью-Йорка, - протягивает ему его мобильный, чтобы он лично прочитал смс.

— Родан мертв, так же, как и все остальные, - кричит, бросает телефон в стену. — Эта сучка не могла убить вампиров, вдвое старшее нее, оборотни пешки и этого стоило ожидать. Не могла, ведь Родан был во власти гнева, после ее предательства был верен мне на протяжении многих веков, я простил его после того, как узнал о его связи с Кетрин Пирс. Очередной несчастный, который поверил Кетрин Пирс и остался в дураках. Не верю! Ей кто-то помог… Кто-то сильный…Одна она не могла бы разорвать их в клочья. Ей кто-то помог и я узнаю. Узнаю и жестоко накажу! Я разорву в клочья того, кто осмелился ей помочь.

Дрожит, прижалась к стене. В гневе не управляем. Клаус Майклсон не управляем, когда ведом гневом. Бесполезно пытаться бороться или образумить его в таком состоянии. Зол, думая над тем, в какую игру решила сыграть беглянка. Опасную игру. Он знает ее, и знает, что Пирс не смогла бы в одиночку справиться с его доверенными вампирами. Они сильнее и старше ее, у них был приказ, который дал лично Никлаус Майклсон. Он узнает и жестоко накажет того, кто осмелился помочь беглянке. Накажет, убьем, будит мучить и заставит страдать. Клаус Майклсон лучшей в плане месте, разве, что в мире есть его прототип – Кетрин Пирс, и видимо поэтому она выживает уже как пять веков. Пять веков в бегах. Она была в его руках, он мог отомстить, но отпустил зная, что жить в страхе куда хуже.

Он знает, что одиночество делает с человеком. Знает, как меняет одиночество.

Словно сходит с ума. Глаза наполняются красным, острые клыки впиваются в шею девушки, которая даже не успела шевельнуться.

Убьет и ему снова станет легче. Легче после плохих известий.

Время уходит, по его рука стекает кровь очередной жертвы. Разум отключен, организм насытился кровью и теперь ему хорошо. Монстру хорошо, когда он отнял очередную жизнь. Но сколько бы ни прошло дней, недель, месяцев, чувство вины и скребущая по сердцу боль не исчезнут никогда. Не исчезнут, будут преследовать его, возрождать в воспоминаниях, каждый раз, на губах Никлауса Майклсона кровь. Не исчезнуть, как и трупы, которые оставляет после Смерть Финна с невероятной силой ударила по всем. Растоптала, раздавила. Такое не забывается.

До сих пор слышит ее отчаянный, душераздирающий прощальный крик, на губах ее кровь, ощущает на руках липкую кровь. Взглянул на нее, вытирает руки обрывком ткани испачканной красками, лежавшим на каминной полке.

Теперь остался только труп. Труп, от которого Майклсон прикажет избавиться своим охранником от трупа вместе с бежево-коричневым персидским ковром, между прочем, одним из любимых ковров. Клауса Майклсон больше растаивает то, что испорчен один из любимых ковров, нежели то, что отнял жизнь. Его не волнует отнятая жизнь. Монстр и для таких, как он не важны отнятые жизни. Важна только его собственная жизнь. Важно только собственное благополучие и кровь на губах.

Такие, не испытывают раскаяние. Такие не знают такого слова как доброта. Такие, уж точно не добрые. Такие, как Никлаус Майклсон необходимое зло в этом мире.

К приходу Стефана Сальваторе и его сестры не останется и следа. Не останется из следа от монстра.

========== Глава 8. Часть III. Гнев. Раскаяние. Страсть. ==========

” В этом мире можно искать всё, кроме любви и смерти… Они сами тебя найдут, когда придет время. “

*** Мистик Фоллс. 2012 год. ***

Одна и та же ошибка. Замкнутый круг. Для Ребекки Майклсон это чертов замкнутый круг. Довериться мужчине и быть обманутой. Девушка, которая так легко влюбляется и совершает одну и ту же ошибку. Наступает на одни и те же грабли.

Неисправимая дура.

Неисправимая, влюбчивая, доверчивая дура.

Она ведь рассказала Стефану, где похоронила охотника, Александра.

Неисправимая дура, и Ребекка понимает это.

Одна и та же ошибка, заглядывает в глаза Стефана, который преграждает ей путь.

Не пытается уйти и даже не вздрагивает, видя своего брата с клинком в руках.

Клаус ведь всегда считал ее доверчивой дурой. Клаус всегда говорил ей об этом глядя в глаза.

— Давай,сделай это. Посмейся над девушкой,которая так бескорыстно любила. Я бы лучше прожила еще раз мою жизнь,чем твою, Ник. Никто никогда не будет рассказывать истории о человеке,который не умеет любить. Сделай это. Посмотри мне в глаза и сделай это, трус.

Удар. Ее брат вновь отнял у нее жизнь. Не впервые. Ей не впервые лежать в гробу с клинком в груди. Ей не впервые быть обманутой. Не впервые гнить в гробу, вновь.

Не впервые совершать одну и ту же ошибку.

Удар. Вскрикивает. Слезы капают со щек. Ей вновь всадили клинок. В ее сердце клинок, тело покрывается серыми венками. Вновь тьма.

Удар. Ее вновь ударили в самое сердце, и как только поле стольких лет в сердце Ребекка еще осталось место свободное от шрамов? Ее сердце в шрамах и рубцах. Просто, ее вновь ударили в самое сердце, вновь ударили в зарубцевонное место, одно и то же место. Ударили в самое сердце, разворошили старую рану, которая теперь кровоточит. Старая ране никогда не заживает окончательно.

Удар. Одна и та же ошибка. Неисправимая дура вновь совершила одну и туже ошибку. Почему? Она и не знает, почему каждый раз наступает на одни и те же грабли. Она и не знает, почему каждый раз все заканчивается клинком в груди, тьмой, закрытой коробкой. Она готова совершать одну и ту же ошибку, раз за разом наступать на одни и те же грабли, веря, что в мире есть настоящая любовь. Вновь готова лежать с клинком, и без того в истерзанном сердце, только бы знать, что вечная любовь существует. Ребекка готова на все, только бы быть счастливой, любимой, прожить ту жизнь, о которой мечтала на протяжении долгих веков.