Три года счастья

Кровь дурманит, пьянит не хуже хорошей музыки, выпитого алкоголя или принятой дозы наркотика. Дурманит.

Затмевает рассудок. Кровь – его личный наркотик.

Наркотик, которым в который раз насыщает свой организм Кол Майклсон.

Наркотик, которому Кол Майклсон не может сказать : « Стоп .»

Наркотик, который распространяется по его организму.

Слишком сладкая. Слишком соленая. Кровь осталась на губах, на руках. Испачкан кровью. Темно-алая кровь на губах, щеках, руках, но похоже Коула это не волнует.

Зря она не поверила ему, и теперь он отбрасывает ее тело на холодную плитку бассейна. Языком слизывает оставшуюся на губах кровь, дьявольски улыбается.

Очевидно, что Кол Майклсон убийца, и зря она не поверила ему.

Очевидно, что Кол Майклсон там где музыка, выпивка, солнце и кровь.

========== Глава 10. До мурашек, до крови, до боли. ==========

*** Бруклин. Квартира Элайджи Майклссона. 2012 год. ***

— Здравейте! – обращается к ней оперившись о холодную настенную плитку Элайджа.

Кетрин Пирс не могла уйти не приняв ванную с пеной, после утреннего кофе.Ее длинные волосы были небрежно разбросаны и слегка белоснежного что Элайджа медленно отводил взгляд в сторону, словно боясь посмотреть на нее. Что она делает с ним? Управляет им? Элайджа Майклсон не позволит управлять им. Она ведь смывает кровь. Запах ванили сменит запах крови.

— Здравейте, Катерина!
– вдруг на болгарском, обратился вновь обратился Элайджа, а она словно не слышала его, приподняла ножку из воды, словно провоцирует его.

Элайджа прав, она действительно похожа на нее… На Катерину, которую он знал. Глубокие карие глаза, которыми хочется быть поглощенным. Быть поглощённым любовью. Ее длинные вьющиеся волосы, наивная улыбка. Все это сменилось лукавым и хитрым взглядом, дерзкой и сексуальной улыбкой, ярким макияжем, обтягивающей и привлекающей одеждой, вырезом в зоне декольте и туфлями на высокой шпильке.

Элайджа будет ждать Катерину.

Его чувства поглощали, но Элайджа продолжал сопротивляться. Сколько ему нужно ждать Катерину?

Сейчас он не против выпить бутылку бурбона и присесть в кресло. Душа готова была открыться, признаться в чувствах к Катерине. Словно он способен так сильно и бескорыстно любить… Любить только Катерину. Он ведь тот, кто скрывает свои эмоции и чувства. Привык скрывать. Но сейчас все пошло не так. Любовь к Катерине полыхающей огонь в его сердце, огонь, который распространился по всему телу, словно яд, огонь, который отражается в его глазах. Кетрин видет этот огонь и желала только подбрасывать в него дрова.

— Ты называешь себя джентльменом, Элайджа, а прямо сейчас подглядываешь за мной в ванной. И это человек слова. Благородный Элайджа Майклсон. Мог бы просто присоединиться. Утренняя ванна бодрит.

— Я не смотрю, на тебя, Катерина. В этой квартире просто очень красивая ванна, я ею любуюсь, итальянской плиткой и возможно тобой.

— Ах, ванна красивая? Ну, тогда, ты упустил шанс, чтобы провести со мной ночь и подай полотенце с моей одеждой. Я прямо сейчас ухожу. Мне нужно достать это чертово лекарства и попытаться заключить сделку с твоим братом.

— Твой план потерпел провал, Катерина. Я знаю каждую из твоих уловок.

— Тогда у меня есть запасной план. Я всегда побеждаю и получаю приз.Ты желаешь, чтобы я вспомнила, какой была, признаюсь, что я и сама желаю вспомнить.

— Не в этот раз, Катерина.

Встала, перешагнула, оказавшись на темно-синем ванным коврике. Все в пене, улыбается, ткань коврика впитает воду, которая капает. Мокрая, совершенно нагая, но когда Кетрин Пирс, встряхнула мокрыми волосами.

Мгновенно сорвавшись со своего места, Элайджа поспешил исчезнуть и появляется перед ней с махровым белоснежным полотенцем и ее одеждой.

— Твои способы манипулировать мужчинами слишком жалки, Катерина.

— Я так не думаю, Элайджа. Это то, кем я являюсь. Можешь убить во мне меня.

— Я убью в тебе Кетрин.

Не ее. Элайджа Майклсон не попал под ее чары, отворачивается от нее, когда та обворачивается полотенцем, вытирается, одевается, покидает ванную при этом не упускает возможности коснуться своим влажным пальчиком его груди, провести до плеча и заглянуть в глаза.

Огонь. Рядом с этой женщиной Элайджа Майклсон горит в огне.

Не в Ад и не в Рай.

Покидает ванную и Элайджа тяжало вздыхает смотря на мокрое полотенце и следы ног оставленные на красной итальянской плитке.

Может Элайджа и сможет убить в ней Кетрин, но не сможет убить в себе Катерину.

Катерину, которая осталась в его сердце. От любви нет спасения.

Проиграют оба.

— Мне пора, Элайджа, спасибо за разговор теплую ванную и завтрак, позвони мне, - кричит Пирс, закрывает свою сумочку, поворачивает ключ в замочной скважине.

— Подожди, - появляется перед ней, удерживает за руку, что сперва Кетрин вздрагивает, на спине выступают капельки пота. Ты же знаешь, чего я хочу.

— Ты всегда хотел большего. Желал испить, испробовать, моей любви. Завладеть моим мертвым сердцем. Но я осталась гордой, независимой, верной своему сердцу. Оно принадлежало мне. Только мне! Я принадлежу только себе.

— Я желаю спасти тебя, быть рядом с тобой и разобраться в том, что происходит между нами, - крепко сжимает ее ладонь, словно готов переломать все ее косточки.

— А между нами ничего не происходит, Элайджа, и да, ты был нужен мне, только ради заключения сделки с Клаусом, тебе повезло, что ты не такой идиот, как все остальные, - ухмыляется Пирс, даже не пытается вырваться.Ты желал услышать правду и ты услышал ее. Отпусти меня! Я ухожу!

— Стефан Сальваторе, - начинает он. — Это не любовь, а твоя иллюзия. Иллюзия, любовь, которая погубит тебя. Эта любовь погубит тебя, а я желаю спасти тебя.

— Тебя это не касается, Элайджа, я же не обсуждаю с тобой всех твоих женщин, блондинистую дешевую версию Мерлин Монро или ту, чернокожую ведьмочку, которую убили благодаря твоему брату, а может ты увидел во мне ее – Татию?- пытается вырваться. — Отпусти меня!