Три кавайки
Шрифт:
– Гайдар в моем возрасте полком командовал.
– По мне так лучше бы детские книжки продолжал писать, - вздохнул капитан: - Недавно про него некролог был. Погиб в партизанском отряде. Выехал зачем-то за линию фронта. Нет бы хорошие вещи писать, людей воодушевлять... Бойцов много, а хороших авторов по пальцам одной руки посчитаешь.
– Я согласна с вами, - кивнула Женя: - Тогда отправляйте меня в Москву.
– Уж прямо сразу в Москву? Не жирно ли?
– А смысл ехать ближе? Немец-то наступает...
– Думаешь, до Москвы попрет?
– Пока мороз не остановит. Не успеет, думаю,
– Предсказываешь? Умеешь?
– По руке не гадаю, а ход войны могу предсказать. Еще четыре года провоюем. Но победим.
– Интересная ты девушка. Я бы отправил тебя в Москву. Такие кадры нужны нам. Увы, летчика ранили осколком... может полечишь его по своему?
– Посмотрю. Но если что, я сама летать умею.
– На метле?
– Почему на метле? На самолете.
– Прямо неожиданно. Где научилась?
– Самоучка.
– Ладно, на фоне прочих чудес не великое чудо. Проверим как ты летаешь. Иди сейчас в госпиталь пока. Там поможешь.
***
Зайдя в госпиталь, Женя деловито переоделась в первый попавшийся белый халат и начала осматривать больных.
– Этого срочно оперировать!
– скомандовала она медсестре.
– Доктор занят на операции!
– А я на что? Быстро потащили его на стол перевязочный. Там и прооперирую.
Расположив раненого в живот летчика осколком на столе у окна, Женя начала командовать, что принести ей из инструментов. Медсестра не решилась спорить и послушно притащила нужное. Женя бодро разбинтовала, остановила кровотечение и вытащила осколок. После чего начал сшивать кишки и брюшину. При этом летчик был в сознании, но ему не было больно. Девушка легкими ударами отключила его нервы.
– Дизенфекцию?
– Не надо. Так будет дольше заживать. Ничего и так сойдет. Не загноится. Потом придется правда повторную операцию делать. Но сейчас поживет.
– Ну что летчик?
– похлопала Женя по щекам бледного летчика: - На чем летаешь?
– На Ди Си 3, - отозвался летчик.
– Ай, ай, тебя ждут для полета в Москву, а ты тут прохлаждаешься с дыркой в пузе.
– Я бы рад...
– Ничего, я поведу самолет, а ты будешь рядом лежать и умные советы давать. Так и долетим до хороших докторов. Дырку я пока тебе заштопала. На некоторое время сойдет. Тебе нужно только сейчас хорошо восстановиться пару дней. И оживешь. Тогда полетим. Сестра, дай ему бульон и... блин, кроветворного у вас нет...
– Почему нет? Гематоген есть в бутылочках!
– О! В самый раз! То что доктор прописал.
– Только с ранением в живот пить нельзя много.
– Ему можно. Смотри, какой бледненький. Тащи ему попить. А я тут еще поколдую...
Женя быстро нанесла руны кровью самого летчика, защищающие от гниения и ускоряющие заживление. После чего сверху осторожно наложила повязку.
– Не чесать и не разматывать три дня!
– скомандовала она летчику: - А то точно загноится.
Через пару дней Женя навестила летчика, который выглядел бодро и уже пытался встать.
– Куда?
– рассердилась Женя на его попытки: - Хочешь чтобы швы разошлись? Лежи смирно давай. Бойцы берите его на носилки и потащили на аэродром. К самолету.
– Это же далеко!
– Ничего у меня мотоцикл
с коляской. Пристроим на нем.***
– Ты точно летчица?
– с сомнением спросил раненый летчик после того как самолет загрузился. Его пугало, что среди пассажиров есть даже один генерал.
– Меня уже проверили!
– откликнулась Женя: - Я поднимала твою колымагу и садила. И техосмотр провела.
– Ты я смотрю на все руки мастер?
– Я же советский человек!
– Советские тоже разные бывают.
– Цыц, товарищ больной! Не сомневаться во мне!
– прикрикнула на него Женя: - От винта!
– От какого винта? У тебя стартер!
– прохрипел летчик.
– Шучу я Гриша, шучу! Начинаем чудеса на виражах!
– Чую убьемся!
– Твоя фамилия Воронов?
– Нет Соколов!
– Тогда не каркай а пари в восходящих потоках!
– Не смеши меня, а то швы разойдутся. Ох, Женька, я удочерю тебя, чтобы выпороть хорошо!
– Садист!
– А сама-то? Как ты меня живьем потрошила?
– Разве было больно?
– Было!
– Врешь!
Они уже летели, и от гула моторов им приходилось уже орать. Так что их перепалку уже слышал даже генерал в салоне. Поэтому к ним заглянул некий лейтенант и попросил орать потише. Дальше они разговаривали только по делу. Хотя Женя неплохо ориентировалась в карте и уверенно вела самолет в сторону Москвы. Вот только расположение аэродрома ей было неизвестно. И порядок посадки и связи с аэродромом.
Женя летела и мурлыкала песенку вслед за Лизой. А Лиза её вспомнила из фильма про мальчика, который вез раненного отца в самолете, сам не умея летать.
– ...А Боб Дилени пустился в пляс - Какое мне дело до всех до вас? До всех до вас? А вам до меня?.. Парам пам пама...
– Что за кулацкая песенка?
– возмутился летчик.
– Все выше и выше и выше...
– быстро сменила репертуар Женя: - Стремим мы полет наших птиц...
Но песня не вписывалась в мерный полет транспортника и Женя замолкла.
– Под крылом самолета о чем-то поет широкое море тайги, - вдруг душевно затянула Лиза из репертуара Пахмутовой. Летчик одобрил репертуар. И даже стал подпевать со второго куплета:
– А ты улетающий вдаль самолет, в сердце своем сбереги...
Вылетали затемно, чтобы охотники месеры не подловили. А когда долетели уже было светло. Транспортники этого времени летали весьма неторопливо. Поскольку Москву еще не летали бомбить, то она не была прикрыта аэростатами в массовом количестве. Но все равно пришлось идти на подмосковный аэродром. Близко летать над Москвой было запрещено.
После посадки Жене дали возможность привести себя в порядок, а потом через день привезли в кремль.
Какая польза от магии?
– О мой дофин!
– преклонила колени Женя перед Сталиным: - Мой несчастный дофин...
– Девочка ты заигралась что ли?
– постучал ей по тыкве чубуком трубки Сталин: - Хватит этих игр в Жанну Дарк! Мне не нравится проведение аналогии между столетней войной и великой отечественной. Мне больше по душе аналогия с первой отечественной войной. Там Россия управилась с врагом за один год, а не сто лет. Сто лет это много! Слишком много...