Три кругосветных путешествия
Шрифт:
Ром в порте Джексоне никогда продаваем не был. Правда, что меняли оный за разные редкости, за мытье белья и прочее, и то не две пипы, а не более 1/3 пипы. Остаток же был по временам раздаваем команде в Ситхе, алеутам за привоз дичи и проч. Если ж что подобное и случилось, чего, однако ж, мне было неизвестно, то уповательно чрез самого г. Молво, который без моего позволения и без ведома свез ночью 3-анкерный бочонок рому к себе на квартиру. Весь оный употреблен быть не мог, а, вероятно, часть была продана, что и узнал я случайно, зайдя к нему в комнату; чтоб г. Молво имел на то позволение от тамошнего губернатора, тому я верить не могу, поелику губернатор ни с которого судна не позволял свозить за один раз более 2 или 3 галлонов. И удивительно для меня то, что губернатор, не сказав мне о такой торговле ничего, объявил будто бы о том г. Молво.
Касательно огорчения губернатора и скорого будто бы моего отплытия явно доказывается
Другие товары, о которых упоминают, были записаны прежними офицерами и находились на корабле до поступления моего на оный. При такой неожиданной перемене прежние офицеры просили вновь поступающих, во избежание убытка, взять у них оные по цене, сколько они самим им стоили. Найдя сии товары уже на корабле, я имею весь повод заключить, что и компания была известна об оных, и потому, дав позволение офицерам передать сии товары, сам взял часть оных и не из видов корысти, поелику всех товаров не более продано, как на 100 ф. стерлингов, а из единственного уважения просьбы их. Впрочем, самое событие сие не есть событие заповедное в порте Джексоне, где все, кроме рому, продается свободно, и не последовало вопреки моей инструкции, поелику в 8 пункте оной сказано, что запрещается торговля в компанейских колониях и в тех местах, где для торговых видов и операций быть нам случится, а в порте Джексоне никаких торговых видов не было и торговых операций не происходило, а я заходил в оный единственно для получения свежих потребностей.
Г. Молво показался я суровым потому, что я вел себя, как начальнику судна следовало, и никому на корабле дерзостей противу меня не дозволял. Будучи военным офицером и имея под командою моею военных же офицеров, я руководствовался во всем морским уставом. Помощник суперкарга Красильников действительно был мною связан, но вот за какую безделицу: в пьяном виде бунтовал он и ругал и офицеров и меня. Сие случилось в море и довольно поздно ввечеру. Я, вышедши наверх, велел его немедленно связать и посадить на бак, он кричать не переставал, и тогда принужден я был велеть завязать ему рот, но не было ни обагренного кровью лица, ни кляпа во рту так, как объясняет главное правление компании; в истине моей свидетельствую я на тех самых, кои его вязали.
Впрочем, такого пьяного и буйного человека, не знающего никакого повиновения, унять в то время иного способу не было, во-первых, для того, чтобы он в пьянстве ни себе, ни кому другому вреда не сделал, а во-вторых, дабы сквернословием своим не наносил соблазна. Сам Красильников, проспавшись, просил на другой день при всех извинения в учиненных им грубостях. Я, видя его раскаяние, сей случай, уже записанный, из журнала приказал исключить, дабы не сделать ему вреда в доверенности. Он сам, будучи здесь немалое время, не приносил ни малейшей жалобы и отправился обратно в вояж с благодарностью за мое снисхождение, а поступок сей с мещанином Красильниковым, в таковом бесчеловечном описании, уже взят со слов г. Молво.
В порт Кале я не заходил, а останавливался во время штиля на якоре за несколько миль от оного; ящики не из моей каюты, а с палубы были действительно свезены. Но какие ящики и с видами ли корысти то исполнено было? Ящики сии поручены были мне в Лиме от купцов (тех самых, с коими были благоприятные виды для американской нашей компании завести торговые связи) для доставления в Англию. За ласки и приветливость, какими мы в Лиме пользовались, неприлично мне показалось отказать им в такой малой услуге, имея в виду всевозможное усиление средств к утверждению торговых связей отечества нашего с Перувиею [48] .
48
Так в документе.
Придя в Портсмут, немедленно хотел я их отдать по адресу, но после узнал, что было затруднение их снять, хотя и желали хозяева опорочить сей закон, что иностранные товары одной нации на судне другой иностранной же нации привозить в Англию запрещено, что мне было известно, но я, будучи готов и поспешая в Россию, уведомил их,
что ждать не могу, а потому и просили они сдать оные на французской пассажбот, крейсирующий нарочно для того между Довером [Дувром] и Кале, и куда поверенный от них наперед был послан для поджидания нас. Когда я за штилем при выходе из Канала остановился на якоре, судно сие пристало к борту и ящики были сгружены. Нет тут урона компании, нет тут корыстолюбивых видов, а если неведение мое в сем случае может обвинить меня, я предаю неумышленный поступок сей в великодушное рассмотрение начальства.Изложив оправдания мои во всей истине и по чистой моей совести, я долгом чту усерднейше просить милостивое начальство удостоить своего внимания, что в отдаленной такой экспедиции, в какой я находился, легко могло случиться, что в некоторых обстоятельствах я не так, может быть, поступил, как бы следовало, поелику погрешности свойственны человечеству, особенно в таких сношениях, где и никакого полезного наставления встретиться почти не может…
За всем сим, поелику не чувствую я никакого преступления, могущего отягощать и мою совесть и мое звание, поелику обиды и оскорбления за предпринятый и совершившийся труд мой крайне меня огорчают и бесславят мундир офицера, я осмеливаюсь умолять милостивое начальство довести оправдания мои по порядку службы до сведения государя императора, тем более, что те же мои оправдания, главным правлением компании представленные, могут быть выставлены в другом виде.
…Ты спрашиваешь тоже об делах моих с американской компанией, то все брошено, и они же остались с носом и выговором от вышнего [49] начальства…
49
Так в документе.
ЭКСПЕДИЦИЯ КАПИТАНА 2 РАНГА Ф. Ф. БЕЛЛИНСГАУЗЕНА И ЛЕЙТЕНАНТА М. П. ЛАЗАРЕВА К ЮЖНОМУ ПОЛЮСУ И ОТКРЫТИЕ ЕЮ АНТАРКТИДЫ (1819–1821 гг.)
Из Бразилии идти к острову Георгию, а от него к Сандвичевой Земле и осмотреть пространство моря, заключающееся между сими землями, нет ли неизвестных островов? Как Сандвичевой Земли осмотрена одна северо-западная часть, то должно обойти ее с восточной и с южной сторон и осмотреть пределы ее. По исполнении сего плыть к юго-востоку или востоку, стараясь подойти к Южному полюсу сколько возможно ближе.
В половине февраля корабли должны удалиться от холодных стран и направить путь к Вандименской Земле, располагая плавание между путями капитанов Кука и Фюрно [50] в 1773 году, тогда капитан Кук в широте 55°, долготе восточной от Гринвича 152° видел признаки земли, почему, подойдя к оному месту на меридиан немного южнее, направить путь прямо к Вандименской Земле. Может быть, откроется гряда островов от сей земли к югу.
После сего для отдохновения экипажа и запасания водой и провизией идти в порт Джексон, а из оного плыть к Камчатке, располагая путь мимо Каледонии, Соломоновых островов и новооткрытых Коцебу островов Румянцевых [современное название – острова Вотье], стараясь обозреть те из них, кои не совсем осмотрены мореплавателями. Потом плыть немного восточнее пути капитана Головнина 1809 г. до Петропавловской гавани. Здесь, получая провизию и толмача, идти к Берингову проливу. В проливе сем против острова Окибень вдался в американской берег залив, и в него впадает река Хеуверен, на коей, по уверению чукчей, живут русские люди, для чего приблизиться к сему месту и послать на байдаре офицера описать залив и людей, а самому идти подле берега до губы, открытой Коцебу, где шлюп возьмет посланного офицера с байдарой.
50
Тобиас Фюрно (1735–1781) – британский мореплаватель, капитан корабля «Эдвенчер», сопровождавшего Джеймса Кука во время его второго кругосветного плавания.