Три поэмы. В критическом сопровождении Александра Белого
Шрифт:
2
Электрика рачительной рукоюПротерты люстры и потушен свет.Минуты театрального покоя —Спектакля нет и репетиций нет.Смолк ненадолго шум неугомонный,Короткий день к закату повернул.На смертном ложеЮной ДездемоныХудожник-исполнитель прикорнул.Все как-то очень странно и нелепо:Скрестив зеленоватые лучи,Лежит недорисованное небо,Торчат средневековые мечи…Эх, мне б сюда!Я не был бы в накладе.Здесь высшая профессия нужна:Здесь при скупом до юмора окладеРабота до трагичного сложна.Но ты взгляни на этот щит, на плотик —Сработаны не на день, а навек.Запомни, брат, что театральный плотник —Поистине великий человек.Да! Недоволен!Требует и просит,Чтоб по трудуК расценкам подошли!Но он театра ни за что не бросит,Не побежит на длинные рубли.Так в чем же суть?Со временем, к примеру,Ты присмотрись, товарищ полотер,Как яростно «болеют» за премьеруПожарник, осветитель и вахтер.И как, украдкой с глаз отерши влагу,Они в антрактах шепчут:– Хороша!..И как сияют, радуясь аншлагу,Со сбора не имея ни гроша.Эх, мне б сюда!Я всей душой и теломВ мельчайшие подробности пролезИ описал бы,Как живое делоРождает бескорыстный интерес.И всех, кому не худо подлечитьсяОт алчности и прочих зол мирских,Я посылал быЧестности учитьсяК друзьям из театральных мастерских.Ни попрекать не стану, ни грозиться,Но я хочу,Чтоб
3
Темным-темно…И только в печке углиНет-нет да пыхнут голубым огнем.Давным-давноПоблекли и потухлиВсе те воспоминания о нем,Что жили в сердце, словно на постое,Спокойно, тихо, не тревожа сна.Что ж это было?– Это?Так. Пустое…Ошибка. Просто… молодость.Весна…Растем, друзья!..Растем, как на опаре.Ну что ж, уйду.Пусть встреча без помех.Сейчас сюда придет красивый парень,Неробкий незнакомый человек.Он скажет, что хорошая погода,Неплохо б вместе на каток пойти,Что, вот, сошел с конвейера заводаСегодня первый дизельный НАТИ.И это важно.Это очень важно.Да, в общежитьи.Все дела, дела…Но будь на свете меньше душ бумажных,К весне, наверно б, комната была…Крепись, герой!Я нерадивый школьник:Пришлось почти такое пережить,А формул нет, чтоб этот треугольникЛегко и безболезненно решить.И это хорошо…И очень скверно.Ну что ж.Я только автор, а не сват.Что делать?Делать нечего, наверно.Кто виноват?Никто не виноват. 4
От почты мы, должно быть, все зависим.Порой полгода, шутка ли сказать,Все ждешь и ждешьКаких-то важных писем,А сам вот не умеешь их писать.Так просто это и так сложно это…Тетрадный лист —И тот уже вспотел.Должно быть, умер, не открыв секрета,Последний спец эпистолярных дел.Хоть ты бы, ночь, подсказкой прозвучала!Темно и тихо.Канул час, другой.Четвертое,Десятое началоДочитывает медленный огонь.Что ей писать?О том, что, вот, на щеткеПять месяцев отплясывать пришлось?Что эта полотерская чечеткаДала поесть и отобрала злость?Что ты теперь скучнейшее из пугал,Что только в прошлом видятся бои,Что навсегда, должно быть,В дальний уголЗаброшены учебники твои?..Что ей писать?Я разочтуся делом.Найди слова!Наставь меня на путь.Ведь, кроме глупостей,Я ничего не сделалИ вряд ли сделаю когда-нибудь…Ползут в пролет окна ночные тени.Сочится в душу липкий холодок.В который раз болезненным виденьемВстает алтайский тихий городок.На шпиле конь…Перрон разноголосый…А на земле – та самая весна,И кто-то юный и русоволосыйНе может оторваться от окна…А может, лучшеЧуть поменьше перца?А может, лучшеВсе-таки назад?А может, прощеВытравить из сердцаБутылочно-зеленые глаза?И выучитьсяРадоваться крову,Чтоб лоб – холодный,На душе легко.А может, лучшеЗавести коровуИ просто пить парное молоко?Что ей писать?..В каком, каком плену ты!Где сила? Где?На что ты уповал?И прямо на пол падают минуты,Убитые смятеньем наповал.Как ей писать?Ты, сердце, кровью брызни.Я не доверю холоду чернилСлова возврата к той бескрылой жизни,Что ненавидел так и так чернил.Какая тишь…Как будто там, за рамой,Как будто в целом мире – ни души.Стучат.– Войдите! Кто там?– Телеграмма.«Я вышла замуж.Больше не пиши»… 5
На доброту не принято коситься,Но иногда и добродетель – зло.Тот не рискнет со мной не согласиться,Кому хоть раз некстати повезло.В высокомФиниш – часто старт смешного.Но так и не замкнулся этот круг.Она взяла в искусстве слишком много,Чтобы играть характерных старух.То был закат.Закат большого солнца.Ей памятна навечно та пора,Когда, как дети, плакали «гасконцы»,Слезами орошая «кивера»,И от оваций вся земля дрожала,И буря подымалася в груди,И слава,слава,слава провожалаАктрису на нехоженом пути.Но время шло.И это так не ново,Что в срывах стало некого винить,Что не хватило гения портногоЗаконы разрушенья отменить.«Роксана» потучнела и увяла.В корсете, без корсета ль —Все равно…Уже другая поросль вдохновлялаНа подвиги поэта Сирано.Не злилась.Нет.И зависть не копила.Никто упрек не смеет бросить ей!Она подмостки честно уступилаСияющей сопернице своей.Во имя честиНужно было сдаться.Она сдалась, сошла.А между тем,Там, где хватило силы не остаться,Вдруг не хватило, чтобы уйти совсем.Пускай не жизнь.Пускай хоть бледный сколок,Чтоб только здесь,Где все до слез свое…Пять лет прошло,И этих книжных полокУже нельзя представить без нее.Пять лет,Пять лет все мимо проплывало —И радости, и горести игры.Пять лет она для труппы открывалаНечитанные книжные миры.Так много вышло, что и ныне живо,За тыщи долгих лет из-под пера,Что юностьВсе «на после» отложила.И только с сединой пришла пораСобрать всю эту россыпь по крупице,За каждой фразой постоять, пожить…Так вправе только тот не торопиться,Кому уж больше некуда спешить.А ей уже казалось очень странным,Что, вот, энтузиастов не найдешь,Что не читать,А заводить романыПредпочитает нынче молодежь,Что в формулярах до смешного чисто,А кто читает – слишком стар и сед.И мучилась душа пропагандистаОтсутствием объекта для бесед.Уменье ждать —Великое уменье.Уменье ждатьВсегда берет свое.– Вы не актер?– Я? Нет…И тем не менее,Он как-то сразу покорил ее.Тем, что без дела не умел шататься,Тем, что незнанья вовсе не скрывал,И тем, что самых длинных аннотацийОн никогда ничем не прерывал.Она с особой радостью давалаСвои святые книги пареньку,Но с тайной грустью все ж подозревала,Что он читает их через строку.И этого она бы не простила.Но без остатка разлетелась грусть,Когда, уставясь в пол, он отбубнил ейЧетыре акта пьесы наизусть.Ни грустных глаз,Ни злобного оскала.Лицо – как камень.Вспыхни!Освети!Нет божьей искры…Но она искалаИ сердцем не сумела не найти.Кто долгождан, тот и за это ценен,И тут уж суть, пожалуй, не важна.– Как – полотер?Он должен быть на сцене!Да, да! И это сделает она.Имея рост и молодость, надейся —Когда-нибудь сыграешь все равно.И в роли бессловесного гвардейцаГерой на сцену вышел
в «Сирано».Пускай ему не пели дифирамбов.«Доспехи» снял, от счастья чуть дыша.Еще один убит огнями рампы.Наденьте траур, добрая душа. 6
Смешно и больно.Время тает, тает…Ну что ж.Весна – она спешить права.И с каждым днем быстрее облетаетСедая календарная листва.Еще вчера стекло —В морозных фресках,Но слышите, как где-то вдалеке,Вдруг охнув,Раскатился гулким трескомБугристый лед на дрогнувшей реке.Как будто где-то оборвало тросы,И сила бродит, слабых мест ища.Минута…Две…И вздыбились торосы,Аршинными торцами скрежеща.А через день уж снегу негде деться,И солнце вот-вот вырвется в зенит.Помедли время!Дай хоть оглядеться!Как воздух оглушительно звенит,Как звонко в кроныКровь земли стучитсяКак сердце рвется вдаль,В поля,В бега!..И по Оби все мчится,мчится,мчитсяПоследняя холодная шуга. Глава четвертая
1
Не объяснить, пожалуй, в чем причина,Не указать, которого числа,Но если я действительно мужчина,То зрелостьПосле армии пришла.Привет-поклон тебе, казарма взвода,Треклятый плац, привет тебе, привет!Вы мне растолковалиЗа три года,Чего не мог постичь яДвадцать лет.Припомнишь все —Что лестно, что не лестно…Но я скажу, и мог бы повторить,Что армия – единственное место,Где учат делать, а не говорить.Чабрец у скатов.Щавель бородатый.На лысых сопках – камни-валуны.И вдруг – казармы.Здесь живут солдаты —Великие работники страны.Сквозной забор.Ряды кленовых прядок.Два-три насмерть застриженных куста —Сухой геометрический порядок,Солдатская святая чистота.Клюют носами в сук вороны-сони —Сегодня жди добавочных костей:Согласно древних правил, в гарнизонеБольшим обедом потчуют гостей.В гражданке что —Хоть с полдня и до сна ешь.А тут команда – встань и не ворчи.О! Да тебя не сразу и узнаешь.– Ну, как, герой, казенные харчи?Стоит он, чуть сутулясь от укола,С лицом сурово-важным, как мандат.А тальи нет.И гимнастерка колом —Типичный начинающий солдат.Ему еще и строй – большое бремя.Что там харчи?– Тут дело не в харчах.– А в чем тогда?– Да вот… Уходит время.Не вышло, видно, из меня врача.Все моем, чистим, словно перед свадьбой,Устав зубрим, шнурки из кожи вьем.Что день грядущий мне готовит, знать бы– Всему свой срок.Увидим, доживем. 2
Мое сравненье – не большая новость.Никто не станет отрицать того,Что если служба – это как бы повесть,То карантин – лишь азбука всего.В нем аз —Конец развинченной походке.В нем буки —Шомпол, ветошь, карабин.В нем веди —Философия обмоткиИ тьма не мене сложных дисциплин.А дальше —Цепь запретов и наказов,Где крепче стали каждое звено:Беречь мундир.Не обсуждать приказов.Учить уставы.Не быть болтуном.Иметь в ушанке нитку и иголку.Знать назубок мортиру и ТТ.Не пить.Не ныть.Не бегать в самоволку.Быть честным, смелым, сильнымИ т. д.Мне б написать в картинах эти звенья.Но я начну,Чтоб не пропал замах,Военной жизни первые мгновеньяС второго оформления бумаг. 3
Армейский писарь, щеголь и повеса,Ладонью лоб нахмуренный потерИ записал:«По роду службы —Слесарь,А по последней должности —Актер».Не то, чтобы его вгоняли в слезы,Но плоскостей был океан пролит.Обшучивать подобные курьезыВеселым людям сам господь велит.Но мы пока оставим юмористов.Важнее то, что он один в полкуИз всех новоприбывших металлистовПоставлен был не в строй,А к верстаку.Итак, прощайте, плацы, полигоны, —На старом месте – новая заря.В руках напильник,На плечах погоны…Судьба, должно быть,Снова в слесаря.Мильоном дел шумит, гудит эпоха,А выбор прост, как хинный порошок:Или крепиться и работать плохо,Или работать очень хорошо.Решись попробуй…Голова, как вата.Кровь засыпает, чуть в виски стуча.И то, и это было горьковатоДля человека с будущим врача.Ему, конечно, и во сне не снилосьБыть у лихого воинства в чести.Здесь выше прочих доблестей ценилосьУменье на ходу изобрести.Вполне хватает выдумки мышиной,Где вам не могут предложить всерьезИз двух гвоздей и пишущей машиныК семи ноль-ноль сработать…Паровоз!А тут —Заданье выслушал покорно,На бедра – фартук, в руки – молоток,И завтра на побудке вместо горнаВсе стекла в окнах расколол гудок.Здесь емче слова звонкое железо.Здесь нужен былПоэт и металлист.И приуныл«По роду службы —Слесарь,А по последней должности —Артист». 4
В двенадцать,Выйдя из-за сопок дальних,Чтобы служивым не наделать зла,Ночь благородно обошла дневальныхИ незаметно к нарам подползла.Все тихо-тихо…Только вдруг проблеетКакая-то приблудная коза.Спокойной ночи.Веки тяжелеют.Приятных снов.Смыкаются глаза.Приходит крепкий сон.И с этих пор мыВ плену у старых радостей и ран.Цвета ветшают, мир меняет формы,Фантазия включает свой экран.Плакат вбирает краски гобелена,Уходит в своды плоский потолок…И вот,Припав на левое колено,Дневальный произносит монолог.Он, к небесам протягивая руки,Прощается с неласковой землей,И гаснут,гаснут в темном зале звуки.Театр поперхнулся тишиной.Так вот оно —Великое начало!Так, значит, ожидание не зря —Да здравствуют Шаляпин и МочаловВ одном лице,Прекрасном, как заря!Шумят над речкой бутафорской лозы,А он не хочет замечать того,Как кто-то юный и русоволосыйИз дальней ложи смотрит на него.Он говорит,Что путь лежит на Альпы,Сквозь царство снега, смерти и ветров,И в подтвержденье вдруг хватает…скальпельИ делает из скальпеля… ведро.Все как-то слишком грубо и не мудро:Ведро – понятно.А зачем о ней?Но сон есть сон.И все решает утро,Которое гораздо мудреней. 5
Восход приноровился к распорядку,И честно ждали первые лучи,Пока сигнал:«Закончить физзарядку!»Сыграют удалые трубачи.Еще над миром тишина, как шуба,И только вдруг:– На ру-ку!– На ре-мень!Без пехотинской суеты и шумаАртиллеристы начинают день.И лишь ему с утра – в немолчный грохот.Чтобы явить слесарное нутро,Из старых банок«Концентрат гороха»Он должен сделать новое ведро.Игривый тон да не поймется ложно.Я знаю, кроме всякой чепухи,Что делать ведра —Это так же сложно,Как понимать хорошие стихи.Тем более —Паяльник нужно бросить:В полку посуду пробуют огнем.Тем более —Заказчик очень просит,Чтоб были ребра жесткости на нем.Все глупо так,Хоть провались на месте,Еще до старта предрешен финал —Как человек, он мало знал о жести,А как жестянщик, ничего не знал.Но скажешь разве —Вот, мол, незнакомо?Чего не знаешь,В том твоя вина.Итак, заказчик обеспечен комомВ связи с законом первого блина…Но если робость сразу не скосила,Но если злостью скомкано нытье —ЗаконыВдруг утрачивают силу,И буйно просыпаетсяЧутье.Пусть было рваным жесткое стаккатоИ молоток к ладони прикипал,Но он за четверть часа до закатаЖонглерским жестомДужку приклепал.Конец подводным отмелям и рифам! —
Конец ознакомительного фрагмента.
Поделиться с друзьями: