Три Шарлотты

– Не надо, я подойду сама.

– Алло! – сказала она, затем провела краткую беседу с кем-то, очевидно, желавшим повидать их всех, но опасавшимся попасть к обеду. Выйдя в коридор, она закричала:

– Генри! Генри!

Нечленораздельные звуки, раздавшиеся со стороны ванной, указывали, что тот в разгаре бритья сражается с мыльной пеной.

– Я только хотела тебе сказать, что звонил Бен Гарц. Он хотел к нам зайти, поэтому я пригласила его к обеду. Ты ничего не имеешь против?

– Ничего!

Апельсины… Оливки… Вскрыть баночку маринованных грибов… С полчаса она работала, как сумасшедшая. В шесть пришла домой Чарли.

– Здравствуй, папочка! Где мама?

Генри читал вечернюю газету под лампой в гостиной. Чарли поцеловала его в макушку, похлопала по плечу и прошла к себе в комнату. Последние дни Чарли была какой-то подавленной и необычайно тихой.

– Приносили почту? Удивляюсь, что это с Лоттой. Целый месяц нет от нее известий.

Ее комната находилась в конце коридора, на полпути между гостиной и столовой. Мать уже поджидала ее там.

– Приносили почту?.. Какая ты сейчас хорошенькая, мама! Щеки розовые-розовые!

Глаза ее смотрели мимо матери на маленькую стопку конвертов на туалете. Она бросилась к ним, но Белла остановила ее.

– Послушай, Чарли! Бен Гарц будет сегодня у нас обедать. – Брови Чарли слегка приподнялись; она промолчала. – Чарли, Бен Гарц мог бы много сделать для твоего отца и для всех нас, если бы он только захотел.

– А он не хочет?

– В конце концов, чего ради он должен это делать? Ведь он нам не родственник и… не член нашей семьи.

– Ты намекаешь на Лотти?

Она отлично понимала, на что намекает мать! И все же она хотела дать ей возможность спасти себя от позора.

– Н-н-нет. – Голос Беллы постепенно повышался. – Мне думается, что Лотти его больше не интересует.

– И поэтому он окончательно ускользает из сетей нашей семьи, не так ли? Впрочем, если тетя Шарлотта…

– Не остри, Чарли! Он – человек, достойный уважения. Он недурен собой, не стар и более чем состоятелен – он богат.

Взгляд Чарли стал холоден и жесток. Не мать и дочь стояли друг против друга, но две женщины, готовые к бою.

– А все-таки он немножко староват и толстоват, ты не находишь? И, пожалуй, чуть-чуть вульгарен. Верно?

– Вульгарен? Ну, знаешь, если говорить о вульгарности, то, милая моя, выбор, сделанный тобой в июне этого года, нельзя назвать блестящим! В конце концов, «Деликатесы Дика» не особенно…

– Одну минутку, мама! Будем называть вещи своими именами. Я должна выйти замуж за этого розового толстяка, чтобы поправить наши дела, не так ли?

– Н-нет… Я не это хотела сказать… Я только.

– Чего же ты хочешь? Я желаю услышать это из твоих уст.

– Ты могла бы оказать отцу действительно огромную услугу. Ты, вероятно, заметила, как он постарел за последние полгода. Не понимаю, как ты можешь равнодушно смотреть на это и не попытаться ему помочь. У него был шанс. Бен Гарц, в сущности, предложил ему войти в их дело. Но ты стала вести себя с ним намеренно грубо. Ни один мужчина, имеющий хоть каплю гордости… Чарли рассмеялась неприятным смешком.

– О, мама, потешная ты старушка! – Белла поджала губы. – Я не хочу тебя обидеть, но из всего, что ты сказала, я могу понять только одно, – а именно, что если я выйду за этого старого напыщенного ловкача, то он возьмет отца компаньоном и мы будем жить счастливо, а я буду совсем как та благородная героиня, что продается богатому старику банкиру, чтобы спасти свою семью. О, мама, мама!..

Она снова расхохоталась и потом вдруг расплакалась. Лицо ее было искажено, она рыдала все сильнее.

– Ш-ш-ш! Отец услышит! Незачем делать сцену!

– Это не сцена, – проговорила Чарли сквозь слезы. – Если не плакать, когда для тебя умирает мать, то когда же плакать!

Белла Кемп посмотрела несколько испуганно и пошла прочь, но в дверях сказала еще раз то, что должна была сказать:

– Сегодня он будет у нас обедать.

Чарли, казалось, не слышала. Она подняла отяжелевшие руки, чтобы снять шляпу, и взглянула на миг в зеркало, на свое заплаканное лицо с большими красными глазами. Чарли опять начала тихонько и жалко всхлипывать, затем сердито встряхнулась и отбросила волосы со лба рукой, сжатой в кулак. Она направилась в гостиную и подошла к отцу, читавшему свою газету.

– Папа…

Он поднял глаза и вздрогнул.

– Чарли, что с тобой?..

Чарли почти никогда не плакала. Он был так поражен, как если бы перед ним с красными заплаканными глазами стоял мужчина.

– Послушай, папа! Помнишь, о чем с тобой недавно говорил Бен Гарц? Насчет своего дела. Я имею в виду, насчет того, что он хочет тебя пригласить в компаньоны.

– Ну помню. Так что из того?

– Он больше об этом с тобой не говорил?

– Он… он, видишь ли, не был вполне уверен… Я и тогда подумал, что это вздор. Бен – человек добродушный, но большой болтун и часто говорит не совсем то, что думает.

– Он думал об этом вполне серьезно. Но, видишь ли… он хотел бы сначала на мне жениться!

Генри уставился на нее, готовый рассмеяться, дай она к этому малейший повод. Но она оставалась серьезной. Он скомкал газету и швырнул на пол.

– Гарц! Бен Гарц! Жениться на тебе!

Она снова беспомощно заплакала. Он обеими руками обхватил ее за плечи.

– Ах, эта старая сво… – он запнулся, слегка дрожа.

– Вот именно, – сказала Чарли и улыбнулась, всхлипывая. – Вот подходящее слово! Я знала, что могу рассчитывать на тебя, папочка. Я знала.

Он обнял ее. Ее личико прижалось к милому шершавому сукну.

– Ш-ш-ш, Чарли! Не надо, чтобы мать услышала. Мы должны скрыть это от нее, иначе разразится скандал. Ведь мы ждем его. Эта старая лисица с масляными глазками сегодня обедает у нас. Тсс, Чарли, ты уверена, что ты не ошибаешься?

– Уверена.

– Мы ни слова не скажем матери, хорошо?

– Хорошо, папочка!

– Мы сами разделаемся с ним и его делом.

– Да, папа! Говори о Джесси. Побольше о Джесси. Дай ему понять положение. И тогда посмотрим, что он хочет сказать о своем деле.

Раздался звонок. Чарли выскользнула из рук отца и побежала к себе. Белла поспешно прошла по коридору в спальню, чтобы наскоро припудрить пылающее лицо. Генри открыл дверь. Загудел голос Бена. Генри отвечал с деланным радушием:

– А, входите, входите! Давайте это сюда… Белла придет сию секунду.

Белла сию секунду пришла, очаровательно зарумянившаяся и любезная. Бен пожал ее руку.

– С вашей стороны было страшно мило, позвольте вам сказать, что вы позвали меня.

Белла обмерла, но Генри, по-видимому, не слышал и перебил его неуместным замечанием: