Тридцать ночей

Это сработало. Он вернулся, на лице появилась меланхоличная улыбка.

— Или, может быть, вы узнаете, что выиграли в лотерею, мисс Сноу.

Неожиданно "мисс Сноу" стало резать слух.

— Вы можете называть меня Элиза, мистер Хейл. Или Иза.

— Элиза.

Он кивнул.

Моё тело загудело от того, как прозвучало моё имя на его устах. Он не предложил мне того же. И это было хорошо. По какой-то причине, произнести Айден было бы слишком для меня. Словно в тот же миг, как только я произнесу его имя вслух, я стану связанной с ним ощутимым образом. Но после того как я стала свидетелем противоречий ямочки-и-шрама, его ума, а теперь и его отзывчивости, у меня было ощущение, что если я позволю себе подойти чересчур близко к Айдену Хейлу, это будет пожизненным заключением. Неожиданно мне захотелось уйти.

— Я лучше пойду. Мне ещё нужно массу информации загрузить в бедного Эрика.

Он встал из-за столика вместе со мной.

— Я провожу тебя до лаборатории, Элиза.

Он оставил несколько банкнот на столе и отошёл в сторону, позволяя мне пойти первой. Я вышла в туманное утро, чувствуя себя вывернутой наизнанку. Включая даже своё собственное имя.

Глава 11

Дом солнца

К полудню пасмурная погода сменилась на полноценный проливной дождь. Я съёжилась в своей куртке, пока ехала на автобусе номер 6 к Солисам, стараясь не думать о мистере Хейле или о своей нелепой реакции на него. Когда я проиграла в этом сражении, то принялась повторять периодическую таблицу до тех пор, пока автобус не подвёз меня к крошечному дощатому домику Солисов, расположенному в районе иммигрантов на проспекте Норт Вильямс.

Хавьер поддерживал дом семьи Солисов окрашенным в холодный белый цвет. Горшки с жёлтыми нарциссами рядами стояли на окнах, которые Мария задрапировала кружевными занавесками. На почтовом ящике не было имени, только лишь цифры. Американская мечта Солисов воплоти. Как и моя. Я знала здесь каждый укромный уголок и закоулок. Мускатный орех на кухне Марии, чистящее средство с запахом лимона, диван, который служил кроватью для Хавьера, так как его комната была переделана под студию.

Я бросилась к двери, постучала всего один раз и тут же вошла внутрь.

— Это я, — уведомила я о своём приходе.

Младшие сестрички Хавьера выбежали из гостиной комнаты и крендельками обернулись вокруг моей талии. Вслед за ними вышел и сам Хавьер, за ухо у него был заложен карандаш. Они выполняли домашнее задание. Мария была на работе, даже, несмотря на то, что сегодня была суббота. В углу, на кухне стояло пустое инвалидное кресло Антонио — вероятно, он отдыхал. После того, как в прошлом ноябре с ним произошёл несчастный случай на стройке, он был слаб, невзирая на физиотерапию, которую он проходил по четвергам.

— Вот, лови — новые краски, — сказала я, бросив Хавьеру доверху набитый баночками с краской пакет с застёжкой.

Одно из преимуществ быть химиком? Ты можешь создавать в лаборатории такие вещи, как собственный шампунь, увлажняющий крем для соседки по комнате или акриловые краски для своего де-факто брата.

Он поймал пакет.

— Спасибо! Дентон до сих пор не против этого?

— С ума сошёл? Он считает, что я должна запатентовать формулу.

Он кивнул и поставил пакет с красками на столешницу. Я начала прибираться на кухне, тогда как девочки в подробностях рассказывали мне, как прошёл их день.

— Всё ещё без горячей воды? — спросила я Хавьера, наряду с тем, что Изабелла рассказывала мне о своём тесте по биологии.

— Потребуется ещё три новые картины, чтобы я смог купить новый нагреватель, — он пожал плечами, помогая Изадоре отрабатывать балетные пируэты.

К тому времени, как я протёрла столешницу спиртом, Бель и Дора вернулись к выполнению домашнего задания, разместившись за кухонным столом, а Даниэла начала рисовать в альбоме, одновременно с этим четырёхлетняя Анамелия стучала по игрушечным барабанам.

Я поймала взгляд Хавьера и кивком головы указала на его комнату. Он должен знать о проекте мистера Хейла. Он последовал за мной в комнату, нахмурив брови.

Чем больше я рассказывала – стараясь при этом говорить тихо, чтобы девочки не смогли услышать — тем больше его глаза округлялись в страхе. К моменту, когда я закончила, его смуглая кожа побледнела.

— Что ты сказала? — прошептал он.

Его руки тряслись. Мне было невыносимо видеть, как он пребывал в полном ужасе. Я подошла к нему и взяла его за руку.

— Я знаю, это пугает, Хавьер, но подумай об этом. Быть того не может, чтобы Фейн пошёл на это. Хейл хочет, чтобы картина писалась у него на дому, и если Фейн согласится, он, считай, признается в мошенничестве. Шшш, успокойся.

Я поглаживала рукой его спину. Его дыхание было учащённым, прерывистым и быстрым, как у подстреленного оленя.

— Но, Иза, девочки! А что если Фейн перепугается и уволит меня? Или меня поймают? Они попадут под опеку государства, так как их отец парализован, а мать экономка, — его тихий голос дрожал. Я сжала его руку.

— Послушай меня. Пожалуйста! Фейн придумает повод, дабы перенести это и, в лучшем случае, мы окажемся в галерее, как обычно. И по завершению я отдам тебе все деньги. Мне уже ничего тут не светит, но ты можешь добиться большего. Может быть, отложишь их на сберегательный фонд для колледжа?

Хавьер оттолкнул мои руки.

— Сберегательный фонд для колледжа? — фыркнул он. — Ты лучше всех должна понимать, — он покачал головой и, топая, ушёл в другую часть комнаты.

— Почему ты вообще согласилась, Иза? Почему ты вообще пошла на этот риск?

— Мне так жаль, я побоялась, что он копнёт глубже, и я была..., — я мгновенно умолкла, так как он послал мне взгляд полный чистой ярости.

Его чёрные как смоль глаза были настолько темными, что у меня возникло предвидение краха. Его ноздри раздувались. Я никогда раньше не видела такого облика Хавьера. Когда он заговорил, его голос был тихим:

— Не скармливай мне этот бред, Иза. Ты сделала это не ради меня.

— Что? Что ты имеешь в виду?

Мои глаза начало покалывать. Хавьер никогда раньше не был зол на меня. Ни разу за четыре года. Он крадучись подошёл ко мне и склонил рот к моему уху:

— Тебе нравится, что американец-миллиардер фантазирует о тебе, не так ли? Тебе льстит сама мысль о том, что его глаза будут смотреть на тебя даже тогда, когда ты уедешь.

Я начала было в отрицании качать головой, но потом остановилась. Он говорил правду, хоть это не имело никакого отношения к состоянию Хейла. Всё дело было только в самом Хейле.

— Как я и думал, — сказал Хавьер.

— Хавьер, нет. Я делаю это не ради его денег, и не потому, что он американец. Я полагаю, мне...