Тридцать ночей

Я стукнула по бутону розы ещё раз и бесцельно направилась через покрытую травой площадь к белому гибриду розы "Айвори", расположившейся в углу.

— Ещё одна роза с особым предназначением? — спросил Айден.

— Не такая особенная, как остальные. Но она тоже часть истории. Моя мама встретила папу, когда работала в музее Ашмола³⁹ в качестве ассистента хранителя музея. Это была любовь с первого взгляда, как говорили они. И судя по тому, что я наблюдала, она действительно существует.

— Они поженились через шесть месяцев. Спустя год родилась я, в тот самый момент мой папа получил профессуру в Оксфорде. Они переехали в крохотный коттедж в Берфорде, маленьком городке, расположенном близ университета.

— Мама любила заниматься садоводством. Её розовые английские розы постепенно покрыли все кирпичики коттеджа и даже кровельную плитку крыши. Коттедж больше походил на сказочный домик, нежели на дом двадцать первого века.

— Это любимая роза твоей мамы? — Айден указал на бледный бутон.

— Нет. Эта роза очень похожа на гибрид, который она выращивала для меня.

Мягкий, пахнувший корицей, приглушённый вздох сорвался с его губ.

— Красивая.

— Да, красивая. Она работала над ней годами. И, конечно, назвала её "Элизой". Вот эту розу называют розой столистной, потому что она имеет ровно сто лепестков. "Элиза" имеет немного меньше лепестков, но обладает тем же цветом и ароматом.

Айден наклонился и вдохнул её аромат.

— Мне больше всего эта роза понравилась. Но при всём моём уважении к твоей матери, ты всё же пахнешь лучше.

— Особенно после того, как вспотела под всеми этими одеяниями.

Я обратила своё лицо к нему, на этот раз готовая к его поцелую. Как только его губы накрыли мои, я осознала, что он целовал меня у каждой розы. Я не знала, делал ли он это с целью сохранить мои воспоминания под контролем или просто потому, что мог позволить себе это сделать, но какой бы ни была причина, эта прогулка ощущалась по-новому. Больше моей, нежели моих родителей.

— Пошли, впереди ещё одна остановка, — сказала я, когда вновь обрела способность говорить.

Он последовал за мной на выход из сада, вдоль коридора из вьющихся Английских роз.

— Больше никакого Шекспира, — задумчиво рассуждал он вслух, как будто бы говорил сам с собой. Я покачала головой. Знает ли он, что конец близок?

— У них здесь есть розы, выведенные твоей мамой? — спросил он, ни разу не выпустив моей руки.

— Нет. Её самая любимая бледно-розовая роза "Инглиш Гарден". Самые близкие ей родственники прямо у нас над головой, — я указала на полог из роз над нашими головами.

Мы покинули туннель из роз и вошли в сердце сада, к его богатому на изгибы, ярусному фонтану. Он весело журчал, таким способом он приветствовал меня все эти четыре года. Тёплый жёлтый свет у основания фонтана превращал воду в жидкое золото. Сотни медных монеток и серебряных четвертаков устилали гранитное дно. Я села на край, опустив пальцы в воду. Я ожидала, что Айден присядет рядом со мной, но он приподнял меня и усадил к себе на колени.

— На этот раз фонтан?

— Да. Мои родители не зарабатывали много, но раз в год, они выбирали некое место в мире, в котором, как они считали, я должна была побывать, до того как отправлюсь учиться в колледж, и мы посещали эти места. Иногда папа уезжал на день или на два дня раньше нас, с целью организовать "поиски сокровищ" для мамы и меня. Обычно для неё он прятал такие вещи, которые имели значение лишь только для них двоих. В наше последнее совместное путешествие в Рим, он спрятал пару кружевных трусиков в фонтане "Де Треви", что полностью возмутило её, но я считаю, это было уморительно. Она отругала его прямо там, на месте, напротив фонтана, кроме своего возмущения, она полностью забыла о том, что вела себя непозволительно неприлично в общественном месте и размахивала трусиками у него перед лицом. Я никогда не видела, чтобы он когда-либо ещё так сильно смеялся.

Я призадумалась, позволив комку в моём горле опуститься в живот. Айден вычерчивал линии своим большим пальцем взад-вперед по моей руке, но не двигался. Казалось, будто он перестал дышать.

Я рискнула взглянуть на него. В его глазах я увидела множество слов, но он не прерывал меня. Он взял мою руку, которая была сжата в кулак, и накрыл её своей ладонью. Это согревало, и я продолжила свой рассказ:

— Они возвращались домой из Оксфорда 4 января 2011. На дорогах был гололёд, и в них врезался грузовик. Их машина загородила собой и спасала от участи быть раздавленным внедорожник с двумя детьми и их мамой.

Мои лёгкие содрогнулись, и, вздохнув, я сдержала слёзы, готовые прыснуть из моих глаз. Водород, 1.008 –

Айден поцеловал мои губы, и моё дыхание остепенилось. Странно, но в этот момент, я почувствовала себя сильнее. Как будто бы он взвалил на себя эту боль, подобно моему могучему герою. Я кружила указательным пальцем в фонтане, пока не образовался маленький водоворот.

— Куда ты отправилась после аварии?

— Сначала я провела в больнице несколько недель, я не чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы вернуться к занятиям в школе. Затем переехала в дом моих бабушки с дедушкой, и закончила своё обучение, но уже дистанционно. Я была принята в Оксфорд, куда подавала заявление ещё до несчастного случая, но так и не смогла смело встретиться с университетом, который очень много значил для них. В действительности, всё Объединенное Королевство стало для меня врагом. Было нетрудно убедить моих бабушку с дедушкой в том, что мне надо уехать.

— Поэтому ты выбрала Рид?

— Да. Оксфорд и Рид имеют сопряжённые программы обучения, поэтому Рид позволил мне подать заявление даже, несмотря на окончание срока приёма заявлений. Я приземлилась в PDX 24 августа 2011, и в ту же неделю начала посещать занятия.

Брови Айдена изогнулись, и он улыбнулся.

— Действительно? Вот это совпадение.

— Какое совпадение?

— В этот день я купил свой дом, — он выглядел так, словно хотел что-то ещё сказать, но покачал головой от какой-то непроизнесенной им мысли. — Что случилось с коттеджем роз?

— Мне пришлось потратить всё своё микроскопическое наследство, дабы погасить закладную. До отъезда, я отдала ключи мистеру Племмонсу, любимому маминому садовнику. Я не смогла заставить себя сдать коттедж в аренду, и чтобы кто-то ещё прикасался к их вещам. Теперь о нём заботится мистер Племмонс.

— Твои бабушка с дедушкой всё ещё живут в Англии?

— Нет. Дедушка умер два года назад. Бабушка теперь живёт в Праге с моим дядей. Он преподает там, в Карлов университете⁴⁰.

Айден ласкающе погладил мою щеку, смотря мне прямо в глаза.

— Тебе действительно не к кому возвращаться туда, верно?

— Теперь Америка мой дом. Она собрала меня заново, кусочек за кусочком. Это были хорошие четыре года. Лучше, чем я могла когда-либо надеяться. Это была страна, за которую стоило бороться.

Его глаза застыли на последнем предложении. Я увидела вспышку гнева, промелькнувшую в них, прежде чем он совладал с ним. Я не понимала этого, так что просто сжала его руку и прижала указательный палец к его губам. Он поцеловал его, будто я знала, что он так поступит. Улыбаясь, я прижала поцелованный им палец к своему лбу, не совсем в центр, но рядом. Он тоже улыбнулся, опустив руку в воду и обрызгав меня.