Тридцать ночей

Я поцеловала его в ответ, ощущая нахлынувшую пустоту. Мне казалась, что как только я узнаю нечто о нём — нечто действительно настоящее — моя жажда будет утолена. Но этого не произошло. Так как я поняла, что эйдетическая память, как и его успех и его внешность, были поверхностными. Айден, живший внутри него, всё ещё скрывался.

Мы покинули Пурпурную комнату, идя через лабиринт рука об руку, мой разум взрывался от полученной информации.

— Айден, пожалуйста, могу ли я задать ещё один вопрос?

Он прищурил глаза.

— Только один.

— Если ты помнишь абсолютно всё, зачем изначально нужна была картина с моим образом?

Он резко остановился.

— Потому как я хочу фантазию, — он пожал плечами.

— И что это за фантазия?

Его челюсть изогнулась.

— По существу, это то, что никогда не воплотится в жизнь.

Мой живот снова резко скрутило, когда голосок внутри меня начал завывать. Фантазия. Не настоящая девушка. И настоящей девушке я не смогу дать больше, чем двадцать девять дней. "Беги, глупышка. Беги прямо сейчас и получи какое-нибудь сильное лекарство, чтобы пережить полёт".

Я сглотнула.

— Возможно, ты прав.

Глубокая V-образная складка вновь образовалась между его бровей. Та же вспышка беспомощности, которая блестела в его глазах, когда он смотрел на мои картины этим утром, быстро промелькнула и сейчас. Этого было достаточно, чтобы застопорить мои ноги. Безумие, но я скучала по человеку, который скрывался внутри него, хотя никогда и не встречалась с ним.

— Тогда давай поживем фантазией немного дольше, — сказала я.

Глава 23

Секреты

После ужина, который состоялся у Айдена дома — выбор был простым: либо у него дома, либо в частных залах ресторана "Андина" — я пристально рассматривала кипы книг, прислонившись к стеклянной стене. К моему ужасу, Айден купил все до единой книги, к которым мы прикасались в магазине. Все 178. И как теперь я должна буду всё это увезти с собой в Англию? Как я смогу хоть одну оставить здесь, не взяв с собой? Солнце садилось за Маунт-Худ. Пронзительная боль снова появилась у меня в животе, поэтому я взяла его перьевую ручку и стопу книг.

— Что ты делаешь? — спросил Айден, всё ещё сидя за огромным обеденным столом из морёного дерева. Кончиком пальца он провёл по краю своего бокала.

Я села рядом с ним, раскладывая свои сокровища на столе.

— Подпишем мои новые книги.

Он улыбнулся и протянул руку к локону моих волос.

— Ещё больше ритуалов?

Я кивнула.

— Я всегда подписываю свои книги, на случай если вдруг их потеряю, то может быть однажды случайно смогу их найти.

Я опустила перо в чернильницу с тёмно-синими чернилами и начала с романа "Гордость и Предубеждение". Айден склонился, дабы посмотреть на это, отведя в сторону мои волосы. Его теплое дыхание щекотало мою щёку.

— Хочешь присоединиться ко мне? — спросила я, желая иметь его собственноручные записи на этих страницах, когда всё это закончится.

Наверное, он услышал отчаяние в моём голосе, так как улыбнулся в ответ.

— Конечно, — сказал он и взял из стопы книгу со стихами Байрона. — Так как мы должны делать это? Похоже, у тебя есть некая система.

— Просто напиши своё имя на страницах восемь, двадцать четыре и одиннадцать.

Сначала он нахмурился, а затем улыбнулся.

— Ах! Даты, когда ты сюда приехала.

— Да, и это так же первая дата, которая у нас с тобой общая.

Я опустила перо и подписала "Братья Карамазовы". Когда я подняла взгляд вверх, что-то в глазах Айдена изменилось. Бирюзовые глубины были окутаны тенью. Он взял под контроль это в считанные секунды, но этого было достаточно, чтобы запустить странный зуд на моих ступнях. Как будто они хотели сбежать. Я подогнула их под себя.

— Ещё подпишешь? — спросила я, передавая ему перо.

Тень развеялась. Он взял "50 Оттенков Серого" и подмигнул мне.

— Ты можешь оставить себе перо, я подпишу ручкой.

Мы подписывали книги, сидя бок о бок, наши бёдра соприкасались. Он обрушил на меня шквал личных вопросов. После посещения "Пауэлса", он забрасывал меня всеми возможными вопросами, начиная с пустяков, заканчивая тестами Роршаха. Пока я отвечала на его вопросы, я на самом деле задумалась о том, как смогу выманить хоть какую-то толику информации из него. Несмотря на мои отважные попытки в "Пауэлсе" ("Я уже прочитал эти книги, Элиза, это для тебя"), на попытки по пути домой ("Бенсону необходима тишина в машине, Элиза") и во время ужина ("Во время приёма пищи говорить не рекомендуется, Элиза"), Айден оставался неуловимым куда сильнее, чем Элемент 115.

— Любимые праздники? — допрос продолжился, когда он подписал "Повесть о двух городах".

— Я ссылаюсь на пятую поправку.

— Ты что? — улыбнулся он.

— Ссылаюсь на пятую поправку. Я не отвечу ни на один твой личный вопрос, пока ты не расскажешь мне что-нибудь о себе. И более того, я откажусь позировать для картины, — пригрозила я, воспользовавшись тем незначительным из инструментов воздействия, которым я обладала.

— Мы не можем этого допустить, — он подписал "Таинственный сад" и отложил ручку в сторону. Сделал глоток вина. Его взгляд стал напряжённым, но он улыбнулся: — Ладно, что бы ты хотела знать?

Я была настолько ошеломлена приглашением, что чернила капнули с пера на страницы "Тысяча и одна ночь" и вопрос получился "в лоб":

— Почему нигде нет никакой личной информации о тебе?

— Потому что по определению, такое больше не сможет быть чем-то личным.

— Куда ты ходишь, когда хочешь убежать от реальности?

— На самом деле я не могу убежать, как мы уже выяснили это.

Он постучал себе по виску. Его голос стал жёстче, поэтому я перешла на более безопасную территорию, пока он опять не закрылся от меня.

— Кто твой лучший друг?

Его улыбка по-прежнему была искренней. Он снова взял ручку и подписал "Прощай, оружие!".

— Маршалл.

Я широко улыбнулась, когда получила поистине первый настоящий ответ от него. Нечто такое обыденное, как лучший друг.

— Маршалл живёт где-то здесь поблизости?

У меня было сильное желание услышать в ответ "да". Я не испытывала потребности встречаться с ним, но это означало бы, что кто-то смог пробиться через стены Айдена и быть рядом с ним.