Тридцать ночей

— Пожалуйста, Айден.

— Полагаю, теперь твоя очередь делиться секретами.

— Я хочу тебя! — прокричала я.

Подождите — что? Что я только что произнесла? Бедрами я проталкивалась ближе к нему, но он заставил их остановиться.

— Это опасный секрет, — прошептал он мне на ухо и одним резким толчком наполнил меня.

О. Боже. Мой. Все толчки, которые я впитала в себя — абсолютно нисколько — не шли в сравнение с этими. Я не могла ощутить ни одной части своего тела, кроме неумолимого сжатия внутри себя. Я выкрикивала, взывала настолько громко, настолько кротко, упрашивала, приказывала, умоляла. Я не могла понять слов, которые срывались с моих уст, но меня это не заботило. Единственное, что имело значение — не просто он, а чувство принадлежности ему.

— Смотри на меня, — произнёс он сквозь зубы.

Мои глаза распахнулись, и я потерялась в бирюзовых глубинах. Сверкнула молния. Впервые моё освобождение началось в моих глазах. В глазах стояли слезы, и затем всё, особенно осознание, вырвалось из меня. Мы оба рухнули на кровать. Я почувствовала, как он вышел из меня и обвил меня руками, целуя мой висок.

— Достаточно на сегодня секретов, — шепнул он.

Моя последняя мысль была о тепле его кожи на моей спине и том факте, что это было похоже на то, словно у меня всё ещё есть с ним завтра. А затем я забылась.

* * * * *

Ахнув, я открыла глаза. В спальне Айдена было темно, за исключением лунного света, льющегося через стеклянную стену. В моём разуме стремительно текли мысли. Мою кожу всё ещё покалывало электрическим разрядом, подобно следу уходящего шторма. Я запаниковала от мысли, что у меня случился ещё один ночной кошмар, но нет. Единственными мыслями в моей голове были нашёптанные Айденом секреты. Если он никогда раньше не целовал женщину в губы, должно быть, я ему нравлюсь. Но до того как я воспарила над кроватью от нахлынувших ощущений, ещё секрет был раскрыт: опасно хотеть его. Почему?

Я посмотрела на Айдена, дабы успокоить поток своих мыслей. Его лицо было расслабленным, его волосы были в беспорядке, что стало делом моих рук. Несмотря на всю власть, которую он излучал, когда бодрствовал, выглядел он уязвимым. Но напряжение в плечах никогда не отпускало его, даже во сне. У меня возникла сильная потребность обнять его. Я протянула руку, желая ласково погладить его по щеке. Тепло его тела согрело мои пальцы, и я нежно коснулась ими его щетины.

Мгновение. Он вытянулся в струнку, его рука с силой схватила моё запястье. Его остов начало сотрясать. Его голова склонилась к груди, как будто кто-то удерживал её там, и его спина превратилась в камень. Плечи и бицепсы натянулись, словно он пытался прорваться через цепи. Шея резко дернулась из стороны в сторону, как если бы на неё была накинута петля или тугой хомут. Его грудная клетка вздымалась. Угрожающий звук начал формироваться в его груди, и кровать начала покачиваться от его судорожных содроганий. Его пальцы впились в мою плоть.

— Айден! — с ужасом воскликнула я.

Его голова всколыхнулась и повернулась ко мне. Я не могла разглядеть его глаза в темноте, но ощутила горячее дыхание на своём лице. Его дыхание было прерывистым, израненным. Хватка на запястье слегка ослабла, и его голова резко дёрнулась в сторону, словно отгоняла невидимое прикосновение. Или словно некая сила пыталась разорвать на части или задушить его. Моё сердце колотилось в груди, но в этот момент я осознала свой собственный страх. Это был страх не за себя. А за него.

— Айден, — прошептала я, желая прикоснуться к нему, но боясь сделать ещё хуже. Затем я вспомнила то, как он успокаивал меня вчера: — Всё хорошо. Это не на самом деле. Проснись. Ты в безопасности.

Дрожь начала спадать, но его голова снова резко дёрнулась. Перед моими глазами предстал безумный образ зловещей силы, пытающейся отнять его у меня.

Я не могла позволить, чтобы это произошло ни с одной его частичкой.

— Айден, пожалуйста, это я, Иза — умм — Элиза. Элиза Сноу.

Он ахнул так, словно вырвался из-под воды. Молниеносно он отпрянул назад и включил прикроватный светильник. Его глаза были дикими, цвета практически непроглядной синевы. Его руки нависли над моим лицом.

— Элиза? Боже! Я тебе причинил боль? Я тебя ударил? — неистово настаивал он.

— Нет, вовсе нет. Видишь? Я в порядке.

Я подняла руки так, чтобы он смог увидеть их. Его глаза внимательно осмотрели мои руки, мою грудь, моё лицо, мои глаза.

— Это был лишь плохой сон, — уверяла я его, несмотря на то, что имела хорошие познания в том, что собой представлял плохой сон, и ничего подобного этому я ещё никогда не видела. — Может тебе принести воды? Может выйти на свежий воздух?

Я стремительно бросилась ближе к нему. Мне хотелось его обнять, но инстинктивно я понимала, что в данный момент ему не захочется ощущать чьи-либо руки вокруг себя. Поэтому я лишь прикоснулась обеими руками к его лицу и поцеловала его шрам.

— Шшш, — прошептала я. — Всё закончилось. Всё позади, — но как только я сказала эти слова, мне пришло на ум: а на самом ли деле для него всё закончилось? Какое бы ни было это зло, с его памятью, мог ли он избавиться от этого? — Айден, расскажешь мне, что не так? Пожалуйста? Я хочу помочь.

В мгновение его взгляд стал жёстче. Вспышка ярости блеснула в его глазах. Он скинул мои руки с лица.

— Извини, я на минутку, — формально ответил он, и прежде чем я успела моргнуть, он отодвинулся, встал с кровати и выскочил из комнаты.

Я смотрела ему вслед, пытаясь успокоить своё дыхание. Мои лёгкие хорошо справлялись до этого момента — ради него. Но от вида захлопнутой двери спальни, они начали содрогаться. Я сделала вдох-выдох, но кислород не поступал. Я просеменила в ванную комнату и выпила немного воды, стараясь поразмыслить. Что же произошло с ним такое, что стало причиной этого? Так как единственное, что я знала наверняка, равно как и периодическую таблицу, такой сон он видел уже раньше. Это было частью его самого.

Я услышала, как открылась дверь в спальню, поэтому выбежала из ванной комнаты. Он был одет в туже одежду, что и днём, вероятно, он нашёл её на полу в кухне, оставленную там во время деления счастливыми секретами. Я подошла к нему и взяла его за руку.

— Тебе лучше?

— Да, спасибо, — тот же вежливый тон.

— Мне очень, очень жаль.

Его челюсть сжалась, и он прикрыл глаза.

— Почему ты извиняешься, Элиза?

— Потому что разбудила тебя. Я лишь хотела прикоснуться к твоему лицу, — промямлила я, поглаживая его щетину.

Он подвёл меня к кровати. Его глаза всё ещё были закрыты. Я не знала, представлял ли он нечто или пытался это оттолкнуть.

— Посмотри на меня, — обратилась я к нему с просьбой.

Он открыл глаза. Теперь они были взяты под контроль, они были ясными, но совершенно холодными.

— Элиза, ты не сделала ничего плохого. Поверь мне. Это не имеет к тебе никакого отношения. Единственное о чём я сожалею, что напугал тебя. Мне очень жаль. Теперь иди спать. Я вернусь чуть позже.

Вернусь чуть позже? Нет! Я не хотела, чтобы он оставался один, и вновь переживал какие бы то ни было ужасы, которые он уже, должно быть, видел с предельной ясностью. Я схватила ворот его рубашки и притянула его ближе к себе.