Тринадцатая девушка Короля

– Серьёзно, что ли?
– самоубийца искренне обрадовался.

– Ну, зачем тебе мои занудные лекции? Пусть их узколобые заучки слушают. ты, знаешь что? Ты пока займись-ка подготовкой проекта об отмене закона. А я его при случае Совету представлю. Ну? Что сидишь? Свободе.

– Ух-ты! – желторотик сгрёб конспекты и вскочил на ноги. – Спасибо, наставник! До свидания!

Бедолага выскочил вон, а наставник любовно огладил перевёрнутый стакан и ласковым голосом предупредил:

– Если хоть один из вас, дебилов, предупредит этого идиота о том, что его ждёт, будете у меня до конца обучения кладбище перекапывать.

Нектарин подох уже к следующему занятию – и то долго продержался, стаканчик-то совсем махоньким был – и наставник нужный ритуал проводил прямо при нас.

– Чтоб наука не только ему, но и вам, дебилам, была, - пояснил он свои действия. – А то ходят они тут, идиотские вопросы задают…

Первым мститель настиг младшую сестрёнку желторотика. Оно и понятно: молодая кровь более яркий запах имеет. Затем с сердечным приступом слёг отец (я тогда всё думал, что же наставник делать станет, если хоть кто-то из родни студента-неудачника умрёт). Уж не знаю, кого и в каком порядке призрак терзал в течение следующих четырёх дней, но до нашего неудачника он добрался лишь к концу седмицы. И еще целый день мальчишка потратил на то, чтобы понять, что с ним происходит.

сли честно, никто из нас так и не узнал, что именно сделал с ним призрак-мститель. Нет, желторотик, в противовес моим ожиданиям, не бросил Академию и не перевёлся назад в провинцию. Мало того, он остался на кафедре и, если верить слухам,теперь ходит в первых помощниках того самого наставника, который заставил его на собственной шкуре испытать, что такое призрак-мститель в действии. Впрочем, это случилось гораздо позже, а тoгда, глядя на трясущегося от страха мальчишку с седыми висками, я поклялся себе: никогда, ни при каких обстоятельствах…

Когда несколько лет спустя я мчался через зимний сад к полыхающему домику, не чувствуя под собой ног, строчки из того конспекта, в котором я самым подробнейшим образом записал особенности проведения ритуала по созданию призрака-мстителя, сами собой всплыли в памяти вместе с пониманием: плевать на закон и последствия, если Эри погибла в огне,тому, кто окажется виновен в её смерти, тоже не жить.

Она не погибла. Моя вдовушка чудесным образом проснулась среди ночи и успела спасти не только всех своих домочадцев, но и большую часть своих вещей. Стояла раздетая и растрёпанная посреди заснеженного сада, а я смотрел на неё и не знал, чего мне больше хочется: придушить за то, что заставила так волноваться, или зацеловать до потери дыхания. Снова. Как несколькими часами ранее у многолюдного и при этом непостижимо домашнего красногорского костра.

Она ощущалась как исключительно правильная женщина, как никто и никогда до неё. И это одновременно восхищало и злило.

Её понимание, мягкий юмор и невероятная чувствительность к малейшим нюансам моего настроения, так, будто у нас с ней одна голова на двоих и одно сердце, не могло не приводить в восторг. Но именно это и злило до безумия, потому как не вовремя! Не кстати! И вообще ни к чему!

Ни к чему хорошему не приведёт.

Колесо Фортуны на моей груди никуда не исчезло, да и не бывало такого, чтобы появившись однажды, оно пропадало. А это значит, что где-то рядом ходит та, кого боги избрали моей парой. Это значит, что мне не стоит морочить голoву честной вдове, раз уж я всё равно не могу обещать ничего большего, чем банальная интрижка. Правильнее всего вообще отказаться от каждодневных визитов и выкинуть Эри из головы.

Но мысли о том, что свято место пусто не бывает, что не сегодня,так завтра найдётся кто-то, кому она подарит свою симпатию и, собственно, себя саму, не просто злили, выводили из себя до зубовного скрежета, до немого бешенства, до срывающейся с кончиков пальцев магии.

И я ходил, не пропуская ни единого вечера,и целовал на Красногорской площади эти невероятные губы, надеясь на продолжение, и безумно злился, получив от ворот поворот…

А в письменном ящике стола тем временем лежал запечатанный конверт от художника, в который я боялся заглянуть. Нет, не так. Не боялся. Просто не хoтел. Оттягивал до последнего неизбежное, понимая, что сейчас, когда мифическая жена не успела обрести реальных черт, её будто бы и нет вовсе. Что наоборот есть надежда на благополучный исход и на то, что мои временные визиты в дом рыжей вдовы закончатся её постоянным переездoм в мою жизнь.

Я отправил Эри в особняк, но ужас, сковавший сердце в тот миг, когда я решил, что уже больше никогда не увижу её хорошенького личика, щедро усеянного веснушками, всё не отпускал. Разогнав к глубинным всех местных, я бродил вокруг остывающего пепелища и безмoлвно костерил докучливых красногорчан, успевших за пять минут затоптать к моржьей селезёнке все следы, если они были, конечно.

– Хозяин, да не нервничайте вы так, – ворчал Рой, неустанно следя за моими метаниями.
– Скажите, что сделать-то надо, я сделаю.

На коротенькое мгновение длиною в полвдоха мелькнула мыслишка, а не попросить ли герлари разобраться с Папахеном, уж больно мне не нравились взгляды, которыми тот прoвожал мою рыжую. Мелькнула, и была тут же отметена в сторону, как совершенно бредовая. Папахен, ясное дело, сволочь, но далeко не дурак. И раз он смотрит на свою дочь с каким-то скрытым интересом, значит имеет на неё определённые планы, которые, как мне подсказывала интуиция, напрямую связаны с магическим даром девчонки. Стало быть, пожар ему нужен, как рыбе зонтик. Мало того, подозреваю, он ему капитально карты спутал, а значит мнe нужно как можно скорее искать поджигателя,иначе у Оки-са-Но очень скоро появится сосед по леднику.

– Ты зачем хозяином ругаешься? – искоса поглядывая на Роя, спросил я. – Не помню, чтоб я тебя нанимал.

– Не нанимал, – герлалри внаглую проигнорировал мой вопрос и криво усмехнулся. – Так чем помочь?

Не нравится мне всё это.

– Пока ничем. Хотя… Раз уж ты сам предложил, проследи, чтобы Эри без приключений добралась до дома и… – я осёкся, перебитый коротким смешком, лучше любых слов сказавшим мне о том, что моя забота запоздала.
– И что тебя вообще с ней связывает, м?

– Ну, раз ничем помочь не надо, я тогда вашим завтраком займусь. И вы бы курточку застегнули бы. Не средолет, чтобы нараспашку бегать…

Я скрипнул зубами со злости, но спорить с герлари не стал, как и задерживать его для выяснения отношений. Во-первых, что-то мне подсказывало, что раз уж Рой решил не отвечать на вопросы, он на них не ответит, а во-вторых, то, что я планировал сделать, в лишних свидетелях не нуждалось.

Нужный материал я приметил еще во время первичного осмотра,и после ухода герлари переместился в глубину сада,туда, где еще можно было найти чистый снег, не уничтоженный почтенными жителями Красных Гор.

Здесь, под ветвями спящей дурман-вишни, я извлёк из кармана нож – не громоздкую кою, которой жертвенную карфу режут, а маленькое, но очень острое лезвие некроманта, - и, морщась от боли, полоснул им себе по левой ладони. Тёплые капли слегка подтопили снег, что слегка подпортило идеальность ритуальнoго круга, но на сам ритуал не оказало отрицательного воздействия. Квоча поднялась. Пустые её глазницы мерцали потусторонней зеленью,и я сглотнул вмиг пересохшим горлом. Смешно. Вот что может сделать мне дохлая птица? Ни клыков, ни когтей у неё нет. Да и не может умертвие атаковать того, кто его поднял… Но, несмотря на это, смотреть в глаза призраку было… неприятно.