Тринадцатая девушка Короля

– пределённо, - я ухватился за дверной косяк, чтобы не упасть. Да что такое-то?
– Её судить будут. Я этого хочу.

– Ну, раз хотите, – Рой пожал плечами и с брезгливым выражением лица подхватил вдову ки-са-Но под ручку, - тогда, конечно, всё так и будет. Уж я прослежу.

И вот странное дeло, но после его слов меня охватило чувство небывалого спокойствия. В голове мелькнула вдруг совершенно внезапная по своей абсурдности мысль: «Ну, раз Рой обещает, можно больше не беспокоиться»… И я выдохнул. Впервые за две седмицы, честное слово.

– Ну, вот и чудненько, – вместе с облегчением душевным появилась весьма физическая тяжесть на плечах.

– Ты её там устрой. Как следует… А я пока…

– Поспать бы вам, хозяин.

– Угу, – махнув на прощание рукой, я вошёл в дом через парадный вход и, шумно втянув в себя воздух, застыл посреди холла.

Дома было жарко натоплено,и от этого тепла убаюкивающе путались мысли, а кровь в голове, наоборот, шумела и требовала, чтобы я немедленно пошёл к Эри и выяснил, с чего это вдруг она вздумала мне врать о том, что никогда не бывала в квартире покойного,тогда как его вдова совершенно определённо настаивала на обратном:

– Да я своими глазами видела, как эта корька недоделанная туда вошла! В штаны еще вырядилась, мерзавка. Тьфу! Смотреть противно было, хуже гитарок из Весёлого Дома.

– Вот кстати, да, - бормотал я, поднимаясь по лестнице на третий этаж.
– Почему какие-то там Азалии видели мою женщину в неприличных штанах, а я до сих пор нет? Непорядок… Хочу неприличные штаны. И вообще.

– Женщина! – рявкнул, ввалившись на лестничный пролёт верхнего этажа,и чуть не рухнул сражённый громкостью собственного голоса. – Эри! Иди сюда сей же час! Я тебя допрашивать буду!

– Что будешь делать? – она показалась на пороге своей гостиной,и я, чтобы не улыбнуться самой идиотской на какую только способен улыбкой, нахмурился.

– Допрашивать. По всей строгости закона.

Она вскинула бровь и, оглянувшись назад, что-то негромко произнесла.

– Что ты там шепчешь? Внятнее говори!

– Я говорю, чтобы ты не кричал, – ответила она, выходя в коридор и закрывая за собою дверь. – Я только что Мори уложила… Кэй,ты себя хорошо чувствуешь?

Взволнованно хмурясь, она посмотрела на меня, и я поторопился с ответом:

– Да лучше всех! Я ж толькo что два преступления раскрыл… Кстати, у меня к тебе серьёзный разговор, рыба моя. Про этого… про покойника. Как его? Из головы вылетело...

– Оки-са-Но? Кэй,ты пьян, что ли? – Эри вдруг оказалась близко-близко, зачем-то принюхалась к моему дыханию и вдруг прижала прохладную ладонь к моему лбу, – да у тебя жар!

– Не заговаривай мне зубы, - буркнул я и переместил её запястье поближе к своему рту.
– У тебя с ним что-то было? Он тебя заставил, да? Узнал, что Мори незаконнорождённый и шантажировал? Я убью его!

Зачем я всё это ей говорил – неясно. Про Мори опять-таки... «А что если она сейчас у тебя спросит, с чего ты взял про незаконнорожденность? Что врать станешь?» – шепнул внутренний голос, и я не на шутку перепугался, но Эри ни о чём таком спрашивать не стала. И, откровенно говоря, в другое время меня это обязательно бы напрягло, но не в тот мoмент. В тот момент меня несло. И, я бы даже сказал, уносило. И откуда взялась эта уносящая меня в неведомые дали волна, я не имел ни малейшего предпoложения.

– Он уже и так мёртв, глупый, - мягко проговорила Эри, а я от того, каким нежным голосом она произнесла слово «глупый», вновь заулыбался, как идиoт. – И ничего не было. Правда. Пойдём, я тебя уложу… Ты же на ногах не стоишь!

– Не соблазняй, - проворчал беззлобно, позволяя трогательной в своей заботе Эри увлечь себя вдоль по коридору в сторону спальни. – Я просто вымотался.

– Я вижу.

– И ты мне всё равно не отвертишься от серьёзного разговора.

– Не отверчусь.

…Как попали в комнату, не помню. Вот вообще. Казалось бы, вот только что мы шли по мягкой ковровой дорожке,и Эри так ласково,так интимно обнимала меня за талию, а в следующий миг я уже сижу на кровати, и самая желанная в мире женщина с решительным видом стаскивает с меня рубаху со словами:

– Кэй, ну, пожалуйста! Не упрямься!

– И в мыслях не было, - с предельной искренностью выдохнул я и прижался губами к манящей лoжбинке, видневшейся в развале домашнего платья. От её кожи пахло свежестью цветочного мыла, а на вкус она была, как мёд из поздних цветов чамуки: сладкая до головокружения и пьяная. И эти веснушки… тведя ткань, я освободил чуть больше места для манёвров и потёрся щекой о выступающие над декольте мягкие полукружья.

– Кэй?
– севшим голосом выдохнула Эри.
– Что ты делаешь?

– М?

Я вскинул голову и заглянул ей в лицо. Рот приоткрыт, на щеках румянец смущения – или возбуждения?
– а зелёные глаза просто завораживают своим сиянием.

– Эри, - прошептал и потянул девушку на себя, заваливаясь назад и позволяя ей упасть сверху.

– Кэй, перестань?
– не возмутилась, не воспротивилась и даже не попросила, а скорее спросила она. У меня или у себя? И о чём?

– Эри, – перевернулся, подмяв её под себя,и признался:

– Тебе совершенно не подходит это имя. Оно на тебе как одёжка с чужого плеча: и вроде по размеру, а не твоё.

– Правда?
– она улыбнулась и неуверенно опустила руку мне на плечо. Подрагивающие пальчики коснулись шеи,и я тут же переместил их чуть ниже, к яремной ямке.

– Да, – прошептал, свободной рукой вытаскивая шпильки и освобождая шёлковую волну волос.
– Эри – красивое имя, я не спорю, но в переводе с вэлльского оно означает «вода в горном весеннем ручье». Понимаешь? У такой девушки глаза никак не могут быть зелёными, только голубыми. Это я тебе говорю.

– Да?
– она слушала так внимательо, с таким удивлённым, плохо скрываемым восторгом на лице, что я улыбнулся.

– А у тебя oни зелёные. Разве вода в горном ручье бывает зелёной? Да никогда! Скорее в море. Нет, ты не вода. Ты звезда. Звезда, отражающаяся в ночной глади моря.

– Ш-што? – она изумлённо дёрнулась и срывающимся голосом переспросила:

– Как ты меня назвал?

– Эстэри, - шепнул я.
– У ильмов есть такое имя. Я знаю, мою прабабку так звали.