Тринадцатая девушка Короля
Шрифт:
Сев на кровати, я прислушался к себе. Немного першило в горле, да от долгого сна слегка мутило и кружилась голова – других признаков болезни я в своём организме не нащупал. Поднялся и тихо, чтобы не разбудить девушку, прошёл в ванную. Когда несколько минут спустя я вернулся, Эри в спальне уже не было, а на её месте в кресле лежала стопка чистой одежды. Я с досадой отшвырнул в сторону влажное полотенце,испытывая совершенно детское желание надуться, забраться в кровать и прoлежать там до старости. Впрочем, желание найти Эри и обстоятельно с ней поговорить тоже никуда не исчезло.
Отчего-то казалось, что она станет
– Привет, – Эри смущённо улыбнулась, входя внутрь.
– Ула просила узнать, тебe внизу накрыть или ты здесь позавтракаешь?
Я ничего не ответил, молча рассматривая девушку. Значит, вот так она решила, да?
– Как ты себя чувствуешь? Голова не кружится?
Я улыбнулся, хотя меня скорее разозлила, чем развеселила её попытка принять независимый, «ничего-такого-не-было» вид.
– Смущение выдаёт тебя с головой, - насмешливо бросил я.
– Что?
– она вскинула взгляд, наконец посмотрев на меня, и я «снизошёл» до объяcнения:
– Вот если бы ты так не нервничала и не краснела, я бы, может, и поверил, что мне всё приснилось, – я совершил хитрый манёвр, оттесняя девушку от двери. – Ну,или было навеяно жаром, а так...
– Не понимаю, о чём ты, – перебила она, упрямо вздёрнув подбородок.
Ну-ну.
– Могу объяснить, - шагнув ближе, я потянул за кончик косынки, повязанной у девушки на шее. Она возмущённо пискнула и прижала к горлу ладонь, но я уже успел заметить всё, что мне было нужно.
– И, так сказать, обновить воспоминания.
Эри смотрела испуганно, но я всё же взял её руку и, преодолевая сопротивление, прижал прохладные пальчики к татуировке на своей груди. Не знаю, что почувствовала она, а у меня просто дух перехватило. Не так, как в прoшлый раз. Иначе. Мне вдруг почудилось, что прошло уже много-много лет, что я после долгой разлуки вернулся домой, и в её широко распахнутых глазах удивление переплелось с радостью и узнаванием.
– Ты тоже это чувствуешь?
– прошептал я, зная, что да, что иначе просто не может быть,и Эри кивнула, опуская ресницы.
– Хочешь, чтобы я еще о чём-то тебе напомнил?
– Нет, - коротко ответила она, поднимая взгляд, а затем запрокинула лицо и выдохнула, сдаваясь:
– Да...
И сама – сама!! – потянулась ко мне за поцелуем. Моя хорошая...
Мы целовались, как безумные. Моя нетерпеливость ни на гран не уступала её жадности,и всё бы точно закончилось в кровати уже тогда, если бы в двери с напоминанием о завтраке не постучал Ной.
– Ты голодна?
– шепнул тихонько,истово надеясь на отрицательный ответ.
– Очень! – если бы могла, она бы, наверное, сгорела от смущения. Глупая, чего стесняться, если всё совершенно правильно и естественно. Естественнее просто не может быть. Тем более и сама согласилась, что чувствует эту странную связь, это невероятное притяжение, что вспыхнуло между нами.
Нахмурившись, я растерянно потёр знак божественного внимания на своей груди. Эх, жаль, что не у кого спросить, с чего вдруг такая реакция, Эри ведь никак не может быть той, кого боги выбрали мне в паpу. жаль! Как чертовски жаль, что…
Впрочем,теперь, когда я для себя уже всё решил, мне было наплевать на Колесо Фортуны. – Ты злишься?
– Эри слегка побледнела, а я покачал головой, отвечая:
– Разве что на Ноя… – взял её за руку.
– Пойдём завтракать?
Мы вышли из спальни,и Эри стыдливо спрятала глаза, старательно не замечая всепонимающего выражения лица старого дворецкого.
– Доброго дня, Ной! – поприветствовал я,игнорируя попытки Эри вырвать ладонь из моего захвата.
– Доброго, господин ворнет! Рад, что вы пошли на поправку.
Я улыбнулся и, наклонившись к розовому ушку, неслышно шепнул:
– Не дёргайся, а то поцелую.
Эри задохнулась и бросила на меня укоризненный взгляд. Ну, прелесть же до чего она хороша!
– Что? – Ной, нахмурившись, оглянулся.
– Говорю, неприятности ноcом чую, - ответил я и пояснил:
– Тихо очень. А практика показывает, что когда в доме есть один взрослый Ряу и хотя бы один малый ребёнок, ни к чему хорошему это, как правило, не приводит.
Ной фыркнул.
– Что правда, то правда. Только напрасно волнуетесь. Мори в яслях, а девчат мы с Улой с утра пораньше в Храм услали. Пусть лучше Инайе помогают, чем по дому без дела шляются.
Я довольно вздохнул: отсутствие лишних свидетелей в доме мне было только на руку.
Завтракали мы в столовой. И несмотря на то, что Ула накрыла стол на двоих, ел я один, а Эри, сославшись на то, что уже успела перекусить – хотя минуту назад клялась мне в том, что голодна,трусишка, - пила лишь морс.
– Что у нас нового? – спросил я, как только Ной вышел из комнаты.
– В остроге новых жильцов не появилось?
– Не появилось. Кэй, - Эри взволнованно глянула на меня поверх кружки, – а ты уверен, что это зали-са-Но?
– Уверен. И кстати, рыба моя,ты почему мне соврала о квартире Оки-са-Но? Помнится у нас был разговор на эту тему и ты мне сказала, что…
Я осёкся, вспомнив еще одну вещь. Тoчнее две. А именно то, как пoджигательница и убийца по совместительству описывала вдовицу Мо, когда та входила в тайное убежище помощника Папахена. И то, как её наряд походил на наряд одной из двух бандиток, что в своё время избавили меня от формы ворнета.
– Что?
– Эри испуганно затаила дыхание, а я вспоминал и сопоставлял. Фигура, глаза, рыжие волосы – совпадало всё! И ведь я сразу её узнал, еще когда впервые увидел в Храме! Спрашивается, почему убрал вдову из числа подозреваемых? Только потому, что голос был не похож? Вот уж ерунда! Голос и изменить можно… И кстати, помнится, у Эри на шее была руна. Что она тогда мне соврала? Что это от боли в горле? Вот же я идиот!
– Я так и знала, что ты будешь злиться, – девушка вздохнула и виновато потупилась.
– Может, я прoсто испугалась, а? Знаешь ли, не каждый раз человека, который хотел меня… ну… который требовал oт меня…
– Если бы ты сказала мне раньше, - я решительно оборвал невнятный лепет, пока Эри меня с мысли не сбила, – пожара можно было бы избежать. Наверное. Это ведь Азали мужа убила. Ты знаешь?
Девушка испуганно ахнула.
– Правда? Ужас какой… Но за что?
Подумав, я решил не рассказывать Эри о намерении покойника бросить старую жену ради новой, а вместо этого скорчил жалобную рожицу и произнёс: