Тринадцатый бог. История одного Зла

– Где у вас пленники?

Змееныш нахмурился. Гидеон указал на себя.

– Двуногие.

– А, - малыш шлепнулся на воду и, прижав руки к туловищу, заскользил мимо тела своей матери и беснующихся вокруг братьев и сестер куда-то вглубь коридора. Коридор постепенно поднимался, и вода отступала, но змееныш и по земле скользил не менее проворно.

Оказавшись перед клеткой с деревянными решетками, врытыми в сухую землю, Гидеон понял, что опоздал. В живых из отряда остался всего один, печальный пятый, который и не собирался возвращаться домой. Вернувший Гидеону челюсть змееныш, пробравшись в клетку, кулачком стукнул по башке родственника, который прогрыз грязный сапог пленника и теперь обгладывал ногу. Мужчина печально смотрел на своего мучителя, изредка подергивая стопой. На большее теперь он был не способен.

– Помогите, - повторил пленник и, медленно, с трудом повернув голову, глянул на Гидеона мутными глазами. Веки умирающего потемнели. Кляксы болезни расползалась по его лицу неровными черными пятнами.
– Помоги... уйти...

– Как долго ты здесь?
– спросил Гидеон, кладя руку на деревянный колышек и проверяя его на прочность. Такую решетку здоровый мужчина мог бы высадить без лишних усилий.

– Долго... Она считала... три... дня...

Гидеон рванул колышек из земли и склонился над умирающим.

– Так ты - смерть, - едва шевеля пересохшими губами, прошептал больной, оглядывая гостя.

Гидеон ничего не ответил. Свернул пленнику шею и вышел из клетки, кутаясь в тряпье.

Три дня... Или это бред?

На три дня он где-то застрял. На холме ли, у поющего мертвеца или в зарослях жимолости настигло его помертвение - так он называл провалы в памяти, когда время для него останавливалось. Гидеон тогда не замечал смены дня и ночи, не слышал, не видел, как движется вокруг мир. Вот только... Следы у колодца, которые он нашел, были свежими, да и шум, шедший изнутри ловушки, свидетельствовал о бое. Значит, он застрял у самых ям. И его промедление стоило жизни пятерым людям.

– Наверх?
– кто-то настойчиво теребил край его плаща.

Гидеон опустил голову. Змееныш таращил на него зеленые глаза.

Три дня... Как бессмысленно долго. А что, если он замрет до тех пор, пока кто-нибудь его не потревожит? Ведь большинство жителей Запада так и переживают свое унылое бессмертие. И кто разбудит его посреди пустыни?

– Наверх? Ой, - змееныш, перестаравшись, оторвал кусок плаща и, подняв его перед собой, с ужасом посмотрел на Гидеона.
– Ой-ёй.

– Идем наверх, - снисходительно прозвучал ответ.

Глава 3. Скорпион

– Ты водишь нас кругами.

Королевский чародел недовольно смотрел на служителя Водолея. В пламени костра лицо мага походило на зловещую маску, какие в древности носили жрецы кровожадных языческих божков. Патриция откинулась на брошенное на землю седло и, вытянув ноги, приготовилась наблюдать за представлением.

– Я ищу лучший путь, - Нит не поднял головы, продолжая пальцем размазывать по сухарю медовый сыр.

– Тут кругом пустыня, - Фирмос вскинул руку, тыча в ставшее с наступлением ночи черным пространство мертвого Запада.
– Дай мне карту, я сам разберусь, куда нам следует идти.

Из темноты донеслось встревоженное ржание лошади. Патриция было дернулась, но её опередил Бык. Коинт лежал на плаще и смотрел в небо. Фирмос глянул на него, ища поддержки, но король только зевнул во весь рот и почесал бороду.

– Третий день мы проходим мимо тухлой речки, огибаем селение и снова оказываемся здесь, - Фирмос топнул ногой.
– Что...

– Эй, головастый, - Бык вернулся и навис над костром.
– Водолеев умник. Чего ты там говорил про зверей?

– Здесь нет крупных животных, - ровно ответил Нит, словно разъяснял некую всем известную истину бестолковому ребенку.
– Ящерицы. Змеи. Мелкие птицы. Крысы. Очень редко - кошки.

– Кошки - рыси?

– Нет. Мелкие, одичалые твари.

– А я видел рысь.

Фирмос закрыл глаза, шумно втянул носом воздух и, обернувшись, воззрился на Быка.

– Ты уверен?

– Да. Лошади её учуяли. Круги крутит, крупная такая, длинноногая.

– И чего ещё ты не учел, служитель Водолея?
– холодно спросил маг.
– Мы третий день петляем по полю мимо селений. Мы ходим кругами, как рысь, существование которой здесь ты не допускаешь.

– Мы идем вперед. Это не всегда заметно.

– Это совсем не заметно. Ты нас за дураков держишь?!

– Мы. Идем. Вперед. А рысь вам померещилась.

– Я, по-твоему, слепой?!

– На Западе - да.

– Да ты...

– Патриция, - властно позвал король, и над костром повисла тишина.
– Ты первой несешь дозор. Присмотри за лошадьми и провизией. Остальным - спать.

Патриция, кивнув, поднялась и вышла за круг света. Фирмос не стал продолжать перепалку. Без Коинта он не мог повлиять на Нита. Хотя Патриции тоже казалось, что они бездумно кружат по пустыне, она не имела ни малейшего желания указывать кому-то из отряда что и как делать.

Пока Нит ни в чем не ошибся насчет Запада - седая пустыня тянулась до самого горизонта. Каждый шаг поднимал в воздух серую пыль, сродни пеплу. На редких кустах и кривых деревьях, что росли близ покрытых маслянистой пленкой черных луж, трепетали длинные тонкие листочки, темные, как хвоя вековых сосен в чащобах севера. Иногда из-под копыт скакунов прыскала похожая на веточку ящерица. И всюду царила тишина. Такая, что звук собственного голоса казался настолько пронзительным и громким, что все пятеро членов отряда предпочитали молчать.

Холм, тянувшийся вдоль берега Аноро, они перевалили три дня назад. Все три дня с белесого неба светило бледно-желтое солнце. Патриции думалось, что они застряли под аркой Последнего шага - мир живых остался позади, а до мира мертвых они ещё не добрались.

Лошади притихли, только одна всё прядала ушами и недовольно фыркала, косясь на тьму. Патриция обошла лагерь. Костер утихомирили - теперь он был мал и трепетал испуганно от каждого движения лежащих поодаль путников. Пустыня молчала. Проверив припасы, Патриция устроилась подле тюков и запрокинула голову. Небо прочерчивали падающие звезды. На востоке поднимался хранитель полуночи - Скорпион. Патриция шепотом вознесла молитву своему покровителю. Лишь на мгновение она прикрыла глаза, а когда распахнула их, увидела блуждающие огоньки. Маленькие, оранжевые язычки пламени вспыхнули в каком-нибудь шаге от её ног. Патриция замерла, насторожено следя за незваными гостями. Вот они завели хоровод, слились в небольшой костерок, а потом разбежались в разные стороны и едва не пропали, став тусклее охотничьих звезд.

– Привет, - произнес совсем рядом детский голосок.

Патриция медленно повернула голову. Тело напряглось, но она сумела сохранить видимое спокойствие, даже когда обнаружила справа от себя сидящую на земле девочку, будто сотканную из дыма.

– Привет, - ровно и тихо ответила Патриция.

– Ты - неместная, - девочке на вид было лет восемь. Она подтянула колени к груди и накинула поверх широкую юбку сарафана. Распущенные волосы, падающие на плечи, от этого движения даже не шелохнулись.