Триумф поражения

— Расскажите о том, каким вы были ребенком, — неожиданно говорю я вслух то, о чем, казалось, подумала про себя.

— В вашем тоне мне слышится некое неверие в то, что я вообще был ребенком, — иронизирует большой и сильный мужчина.

— Есть немного, — смеюсь я, поражаясь его догадливости. Есть же мини-холодильники…

— Обо мне лучше самой мамы никто не расскажет, — вдруг говорит Холодильник. — И она очень хочет с вами познакомиться.

— Познакомиться? — икаю я от испуга, запивая испуг молокочаем. — Не вижу повода.

Холодильник мрачнеет и хмурится.

— Даже сейчас не видите?

Вздыхаю. Молочное перемирие подошло к концу.

— Вы разрешили ухаживать за собой, — жестко напоминает Холодильник. — Наши мамы прекрасно вписываются в эту историю.

— Мамы? — снова икаю я. — Моя не вписывается.

— Почему? — карие глаза Холодильника темнеют на пару тонов. — Вы скрываете от мамы всех своих мужчин?

— Не всех, — быстро отвечаю я и по нехорошему блеску в мужских глазах понимаю: поторопилась с ответом.

— То есть с кем-то вы ее знакомили? — вопрос звучит с прокурорской интонацией: если бы он прозвучал на незнакомом мне языке, то я бы решила, что у обвиняемого требуют открыть место, где он спрятал труп.

— Мама знает Гену и… — начинаю оправдываться я, одновременно разозлившись.

— Так! — Холодильник резко встает и отходит к витринному окну. — Один из пятерых — это Геннадий Иванович Муравьев?

— Вы знали это раньше! — встаю напротив. — Это не новость для вас!

— Естественно! — презрительно отвечает Хозяин. — Не новость. Он вертится вокруг вас в моем агентстве.

— И вы не можете сказать, что я его поощряю! — заявляю я. — Нельзя реально верить, что я могу его выбрать.

— Кто остальные четверо? — допрашивает меня Холодильник.

— Не собираюсь рассказывать! — фыркаю я. — Это было раньше, и вас никак не касается.

Через секунду оказываюсь в объятиях.

— Вы забылись, — негромко говорит он моей макушке. — Меня касается всё, что касается вас. Я это вам уже говорил.

— Вы ревнуете к тому, чего нет, — отвечаю я его воротнику. — Это не мои бывшие. Это мужчины, решившие, что я должна стать их женой.

— Их слишком много, — возражает макушке воротник.

— Вам должно быть приятно, что я нравлюсь и другим, — огрызается макушка.

— Ни черта подобного! — рычит воротник. — Но… я прошу прощения, Нина! Я опять всё порчу… Я не хотел…

— Врете! — ворчит макушка. — Хотели!

— Вру! — послушно соглашается воротник и шепчет. — Хотел!

И снова слово "хотел" воспринимается мною в другой семантике, отправляя боевые мурашки в марш-бросок. Руки Холодильника, обнимающего мои плечи, спускаются до талии. Он слегка отстраняется и говорит:

— Вы очень красивы сегодня, Нина!

— Спасибо, — краснею я. — У вас впервые нет претензий к моему костюму?

— Только комплименты, — Холодильник вдруг запускает руки под мою рубашку, прижав ладони к моей голой спине. — Удобная модель!

— Отпустите! — твердо говорю я, начиная дрожать.

— Не могу! — отвечает Холодильник, и я чувствую ответную дрожь его крупного тела.

— Если вы сейчас… — начинаю говорить я, стуча зубами, но недоговариваю.

Холодильник целует меня, тяжело дыша и забирая всё мое дыхание. Стучу кулаками по его каменным плечам и спине. Он отпускает меня, но выражение его лица просто пугает.

— Вы пригласили меня на свидание, — резко говорю я. — И я определяю, чем мы будем на нем заниматься.

Холодильник на мгновение прикрывает глаза, потом смотрит на меня тяжелым нечитаемым взглядом.

— И чем бы вы хотели заняться?

— Зря иронизируете! — отвечаю я, отступая на шаг. — Я пришла поговорить. У меня много вопросов. Про Машу, про Светлану, про Кристину…

— Хорошо! — соглашается Холодильник, остывший и равнодушный. — Давайте поговорим. Но условие… Вопрос за вопрос. Отвечаем максимально честно. Задавать можно любой личный вопрос. Абсолютно любой, слышите, Нина?

— Слышу, — теряюсь я, хотя сама предложила такой сценарий вечера. — Отказаться нельзя? Ну, если вопрос не понравится?

— Можно, — отвечает Холодильник. — Но тогда ответ придется заменить поцелуем. Обещаете?

— Кровь за кровь, глаз за глаз? — нервно смеюсь я. — Я не буду с вами целоваться.

— Отлично! Договорились. Тогда вы будете отвечать.

Глава 37. Ответы без вопросов

Между врагом и другом тонкая черта.

И там, где она заканчивается,

нет начала и нет конца…

Дети Дюны (Children of Dune)

— Я не боюсь ваших вопросов, — храбро пожимаю я плечами. — Но и играть в одни ворота у вас не получится. Вы тоже будете только отвечать.

— Как скажете… — картинно вздыхает Холодильник. — Но должен же я был попробовать… Начинайте, жестокая! Что же вы так хотите узнать?

Мы церемонно садимся на свои стулья за стеклянным столом, напротив друг друга, словно противники в настольной игре, сложной, интеллектуальной, в которой победитель неизвестен до самого конца. Холодильник спокоен и расслаблен.

— Что вы знаете о Маше и ее матери Екатерине? — задаю я очень важный для меня вопрос.

В умных внимательных карих глазах мужчины появляется разочарование, но он быстро берет себя в руки и стирает это чувство: глаза холодные и терпеливо-ожидающие:

— Уже немало. Осталось проверить одно предположение.

— Это не ответ! — возмущаюсь я. — Это отговорка! Так на любой вопрос ответить можно!

— Не нервничайте, Нина! — Холодильник успокаивающе похлопывает по столу ладонью. — Предлагаю вам завтра утром поехать со мной, чтобы получить ответы на свои вопросы по поводу Маши. У меня было предположение, теперь я могу его доказать. Осталось получить словесное подтверждение еще от одного человека.

— Я поеду! — мгновенно соглашаюсь я. — Не расскажете о своем предположении?

— Не расскажу, — ласкает меня взглядом Холодильник. — А как же мелодраматический эффект? Теперь моя очередь?

Я киваю, и мне задают вопрос, которого я ждала. Холодильник не оригинален.

— Я хочу знать истории всех предложений руки и сердца!

— Всех за один вопрос? — ерничаю я, положив ногу на ногу и расслабляясь.

— Много чести — целый вопрос на одного! — хамит напряженный Холодильник.