Триумф поражения

— Рано радуешься, дорогуша! — голос Кристины слегка дрожит от напряжения. — С тобой еще ничего не ясно. Дату свадьбы отодвинул, а на какое число не сказал. Потому что нет такого числа!

— Будет! — так же спокойно, как и раньше, отвечает на выпад Светлана.

— Посмотрим! — сразу за последней репликой хлопает дверь, видимо, Кристина ушла.

Через пару минут уходит и Светлана. Мы с Ленкой воровато выбираемся из кабинки.

— Экшен! — выдыхает Ленка. — Откуда взялась Кристина? Вот точно — узнала, где Холодильник, и примчалась. И старика, наверное, притащила.

— Не называй его так, — морщусь я, расстраиваясь из-за Юрия Александровича.

— Не буду, — миролюбиво соглашается Ленка. — Пошли, а то группу спасения отправят на наши поиски!

— Иди, — устало прошу я подругу. — Дай мне еще пару минут.

Ленка, подозрительно посмотрев на меня, уходит. Я же, оставшись одна, замораживаю руки под очень холодной водой, потом прикладываю их к горячему лбу, шее, щекам. Холод приводит в чувство. Только что я узнала, что являюсь главным препятствием на пути к сердцу, кошельку и постели Холодильника сразу у двух женщин. И что мне делать с этим знанием?

В коридоре возле женского туалета меня ждет Матвей.

— Эй! — весело окликает он меня. — Это было мое убежище!

— Прости, что воспользовалась твоей идеей, — грустно смеюсь я.

— Да ладно! Я не жадный! — с тревогой вглядываясь в мое лицо, утверждает Матвей. — С тобой все в порядке? У тебя шея мокрая.

Матвей осторожно стирает капельку воды с моей шеи. Я замираю на мгновение, потом вздрагиваю от громкого резкого окрика за спиной:

— Убери от нее руки!

Матвей стоит лицом к Холодильнику, я спиной, но, даже не видя его лица, я кожей чувствую, как под его взглядом горит моя гипюровая спина. Матвей поднимает руки вверх, словно сдающийся в плен солдат, и, несмотря на то, что я цепляюсь за его синий пиджак в попытке остановить, он быстро уходит. Стою, не поворачиваясь, гордо глядя на кадку с пальмой. Несколько минут ничего не происходит, не выдерживаю напряжения и всё-таки оборачиваюсь. Тут же утыкаюсь взглядом в узел его галстука. Холодильник стоит близко-близко.

— Двенадцать дней, — напоминаю я хрипло.

— Уже почти одиннадцать, если перевести в часы, — тоже хрипло отвечает мне Холодильник. — Но вы меня провоцируете на срыв.

— Неправда! — возражаю я, поднимая свои глаза до его глаз. — Я просто живу жизнью молодой свободной женщины.

Он заводит свои руки за мою спину, но не прикасается, а держит их в нескольких сантиметрах от моего тела, но жар ладоней я всё равно чувствую.

— Я думал, что смогу выдержать, поэтому и вернулся, — негромко говорит Холодильник моему уху и моей шее. — Оказалось, не выдерживаю и двух дней.

— Что вам нужно от меня? — тихо спрашиваю я, опасаясь, что сейчас за нами придут все, кому не лень. И Кристина, и Светлана.

— Вас, — выдохнул Холодильник, опаляя мою шею горячим потоком желания и еще чего-то еле уловимого.

— Двенадцать дней, — еще раз напоминаю я, выскользнув из его рук и направляясь в зал.

Странно, но за нашим столом нет Кристины и Юрия Александровича. Я не могла перепутать ее голос ни с чьим. Светлана смотрит на меня по-детски наивно, Маргарита крайне заинтересованно, как-то по-новому, не так, как до этого, Ленка подмигивает. Матвей встает, чтобы помочь сесть за стол.

— Где же Саша? — Маргарита вопросительно приподнимает брови. — Мне показалось, что он пошел вас искать.

— Меня? В женском туалете? — иронично спрашиваю я, начав борьбу взглядов. — Мне казалось, что мальчики ходят в другую сторону.

— Вы были в женском туалете? — внезапно спрашивает меня покрасневшая Светлана.

— Была, — спокойно отвечаю я и вижу, что по моей интонации Светлана поняла: я слышала ее разговор с Кристиной.

Светлана начинает нервно комкать салфетку на коленях. Возвращается Холодильник. К столу подходит Митенька, начав рекламировать лучшие горячие блюда своего заведения. Марго, Светлана и Ленка выбирают рыбу, а я стейк прожарки медиум.

— О! Да ты кровожадная, милая! — довольно громко говорит мне Матвей, вызывая легкую рябь на лице Холодильника.

Далее ужин протекает в неспешных разговорах о спектакле, теплой майской погоде, прогнозах на будущее лето, поездке Кирилла Ивановича и Марго в Вену. Рассказ Марго о Венской опере все слушают с неподдельным вниманием. За нашим столом молчат только два человека: я и Холодильник.

Мы расстаемся на крыльце ресторана, рассаживаясь по разным машинам.

— Спасибо за прекрасный вечер! — Кирилл Иванович машет нам рукой и ведет к своему автомобилю довольную и успокоившуюся Марго. А ведь я с ней даже не разговаривала! Что же ее так успокоило?

Холодильник коротко кивает нам и уходит со Светланой к своему автомобилю.

— Странно! — разочарованно усмехается Матвей. — Даже драки не будет?

— Будет! — убежденно хихикает Ленка. — Но попозже. Через двенадцать дней.

— Куда делась Кристина? — недоумеваю я.

— Какая Кристина? — не понимает нас Матвей.

— Кристина Климова, — объясняю я. — Мы ее слышали. В туалете.

— Интересно! — задумывается Матвей. — Она искала тебя?

— Нет. Она разговаривала со Светланой, — рассказываю я. — О Холо… об Александре Юрьевиче.

— Понятно, — Матвей перестает удивляться. — Климова-старшего она получила, но, видимо, этого ей мало. Нужен и младший для комплекта.

— Всё это совершенно не важно. Меня это не касается, — устало говорю я.

— Боюсь, милая, еще как касается, — Матвей ласково гладит меня по щеке и тут же одергивает руку. — Чёрт! Забылся. Не хочется жить без правой руки. Свыкся как-то с ней.

Ленка хихикает. Я молчу. Мы отъезжаем от ресторана.

Дома наливаю в чашку один кипяток и, не снимая платья, в одних чулках, босиком спускаюсь в холл. Не сажусь в кресло, а встаю возле окна. Я понимаю, что я дура и кого я жду. Но ничего не происходит. Холл пуст. Медленно выпиваю кипяток, успокаивая мелкую дрожь, сотрясающую тело. Тепло, но я замерзла. С пустой чашкой не торопясь поднимаюсь по лестнице, вслух считая ступеньки.

— Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Вышел зайчик погулять!

Сзади раздается тихое и низкое:

— Вдруг охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет!

Замираю на шестой ступеньке, прижав к животу пустую чашку. Кожей спины чувствую, что он стоит сразу за мной, на пятой ступеньке.

— Пиф-паф! Ой-ой-ой! — глубокий грудной мужской голос заставляет мое тело вибрировать.

— Умирает зайчик мой, — шепчу я, не оборачиваясь.

— Я не позволю зайчику умереть, — к гипюровой спине прижимаются горячие губы, и я вздрагиваю. — Вы замерзли, потому что постоянно ходите полуголая.

Обвинение сразу возвращает меня в реальность, и я прыгаю на следующую ступеньку, одновременно разворачиваясь. Скорее всего, этот прыжок у меня получился бы, если бы не длина платья. Я наступаю на собственный подол и подарком сваливаюсь на руки Холодильнику. Чашка падает на мраморные ступеньки, разбиваясь вдребезги. Звук этот пугает меня больше, чем руки Холодильника, и я дергаюсь. Он еще крепче, до боли, прижимает меня к себе.

— У нас с вами уже есть традиция, как у настоящей пары, — говорит мне Холодильник, горящим взглядом сканируя мое лицо.