Триумф поражения

— Просто любопытно, как вы сможете уйти, — Холодильник садится на диван и вытягивает ноги. — Двери закрыты. Окна тоже. Этаж пятнадцатый.

То, что этаж пятнадцатый, напоминать не надо. Еле пережила подъем в лифте.

— Не удерживайте меня, пожалуйста, — стараюсь говорить спокойно и не перейти на привычный крик. — Мне надо домой.

— Я уже ответил вам. Вы дома, — Холодильник жестом приглашает меня сесть.

Отрицательно мотаю головой и возражаю:

— Это ваш дом. Не мой.

— Ваш дом там, где я, — неожиданно хрипло говорит Александр Юрьевич и резко встает. — Не бойтесь меня и не сопротивляйтесь. Этой ночью вы не выйдете из моей квартиры.

От ужаса я каменею и холодею. С сожалением глядя на мои увеличившиеся от страха глаза, он добавляет:

— Сейчас вы пойдете в любую гостевую спальню. Закроетесь в ней и ляжете спать. Там есть все необходимое. Отдельный душ и туалет. Я обещаю, что не зайду к вам ни под каким предлогом.

— Обещаете? — горько усмехаюсь я, икнув.

— Да. При одном условии, вернее, при двух, — мягко и вкрадчиво отвечает Холодильник.

— Условия? — кажется, у меня дергается правый глаз. — Два условия?

— Вы прямо сейчас закажете свой завтрак, чтобы я успел сделать вам приятное, и пообещаете мне, что за нашим совместным завтраком будете называть меня Сашей.

Глава 32. Завтрак

Она верила в гороскопы…

А Он тем временем двигал звёзды …

Макс Фрай

Ночной город строго смотрит на меня в огромные окна квартиры Холодильника, равнодушно сияет огнями, не испытывая ни сочувствия, ни хотя бы понимания. Стою у окна и смотрю на родной город дерзко, нахально, даже заносчиво. Да! Я осталась здесь, в его квартире. Но одна, не в его постели. И это победа, хоть и временная.

В шкафу нахожу голубой домашний костюм, белый махровый халат, серое домашнее платье-мешок с длинными рукавами, вырезом под горло, длиной практически в пол. Всё в магазинной упаковке. Не удерживаюсь от нервного смеха: платье — "мечта Холодильника" или униформа для нашего штатного привидения, живущего в доме более пятидесяти лет. Оно увидит — обзавидуется!

Выбираю голубой костюм, он мне чуть-чуть велик, но ткань приятна на ощупь и ластится к телу, как верное и любимое домашнее животное. На принятие душа пока не решаюсь. Звоню Ленке.

— Наконец-то! — орет она в трубку так, что мне приходится отставить телефон от уха во избежание контузии. — Ты где?!

— Я в квартире у Холодильника. Он меня не отпускает. Придется остаться на ночь, — вываливаю я на Ленку самую свежую информацию.

— Господи! — снова кричит Ленка, оглушая меня второй волной воплей. — Ты есть! Услышал мои молитвы! Надоумил эту дурочку!

— Позвольте! — возмущаюсь я. — Почему дурочку?!

— Нет! Теперь, конечно же, не дурочку, а умничку! — радость и облегчение потоком льются из трубки прямо на меня, почти захлестывая. — Эх! Я же тебе для этой самой… первой ночи такой комплект сочинила! Хотела на день рождения подарить. Думала, ты такого мужика на расстоянии до лета продержишь. А ты умнее оказалась…

— Остынь! — прерываю я поток Ленкиных криков. — Я в гостевой спальне. Одна. Обещал, что не зайдет ни при каких обстоятельствах.

— Да его канонизировать надо, твоего Холодильника! — стонет Ленка и с недоумением спрашивает. — Чего ж домой не отпустил? Зачем ты ему тогда? Чем пугает? Чем шантажирует?

— Меня запугали совместным завтраком и шантажируют тем, что за завтраком я должна называть его Сашей, — нехотя признаюсь я.

Ленка потрясенно молчит, потом спрашивает:

— Шутишь?

— Увы, но нет! — подтверждаю я серьезность его намерений.

— Послушай моего совета, — вкрадчиво говорит моя подруга. — Прими душ и ложись в кроватку под одеялко, оставив дверь открытой, так, чтобы щелочку видно было.

— И кто из нас двоих дурочка? — беззлобно смеюсь я.

— Точно не я! — убеждает меня Ленка. — Нин, ты присмотрись, подумай. Ты хоть представляешь, как долго и как тяжело ему ждать твоей взаимности? Другой бы уже или плюнул, или силой взял… Смотри, если у него терпение кончится, он тебя бросит — будешь локти кусать!

— Чтобы меня бросить, со мной сначала надо парой быть! — возмущаюсь я. — Так что, если бросит, то кого-то из своих фантазий, но не меня!

После разговора с Ленкой появляются силы на душ. Долго стою под теплыми сильными струями и согреваюсь, чувствуя, как устала от перенапряжения и нервного истощения. Практически теряюсь на огромной кровати, застеленной темно-синим атласным бельем. Уткнувшись в прохладную подушку носом, мгновенно засыпаю.

Просыпаюсь от легкого стука в дверь и долго соображаю, где я. Голос Холодильника за дверью быстро возвращает меня в реальность:

— Нина! Десять часов утра. Вы готовы завтракать? Заказ выполнен.

— Какой заказ? — хриплю я и начинаю прокашливаться.

— Тот, который вы озвучили вчера, — объясняет Холодильник. — Вы помните второе условие?

— Да… Я помню… Спасибо, я скоро, — продолжаю прокашливаться.

— Жду вас на кухне, Нина!

После душа надеваю платье "мечта Холодильника", заплетаю косичку. Выуживаю из косметички консилер, пудру, тушь, карандаш и помаду. Смотрю на это богатство, потом сваливаю все обратно. Обойдусь без камуфляжа.

Холодильник стоит спиной ко мне и что-то раскладывает на тарелки. Он в джинсах, серой футболке и босиком.

— Доброе утро! — осторожно говорю я.

И Холодильник резко оборачивается, мгновенно охватив взглядом меня всю, от косички до ног, тоже босых:

— Я совершенно забыл о тапочках. Сам их не люблю, вот и вам не купил, — оправдывается он.

— Я тоже их не люблю, — сознаюсь я. — Редко надеваю. Даже в холл иногда босиком спускаюсь.

— А вот это плохо, можно простудиться, — шепотом говорит Холодильник, подойдя ко мне. — Спасибо, что надели это платье, а не свое.

— Простите, Саша, но паранджу я не нашла. Весь шкаф перерыла, — скромно говорю я, глядя ему прямо в глаза.

Но Холодильник ошарашенно смотрит на мои губы и просит:

— Скажите еще раз!

— В вашем шкафу нет паранджи, — шепотом упрекаю я.

— Нет! Имя! — говорит Холодильник. — Назовите мое имя!

— Саша, — называю я по имени Александра Юрьевича. — Мы с вами опоздали на работу.

— Позавтракаем и поедем. Ничего страшного. У нас с вами есть блат в руководстве компании, — и мальчишеская улыбка парализует меня. Карие глаза теплые, почти медовые.