Тривселенная
Шрифт:
Если продолжить аналогию — энергия гениального прозрения способна вызвать сугубо физическое явление, взрыв, по мощности не уступающий атомному. С похожими разрушениями и, может быть, даже с радиоактивным заражением местности. Конечно, это только предположение, но в мире, где материальное и духовное связаны едиными природными законами сохранения и взаимообмена, скорее всего, должно было происходить именно так.
И что тогда — память? Вид духовной энергии, которой в этом мире обладал я один. Энергия, принесенная мною из другого мира, чьи физические законы отличны от законов мира этого. Энергия моей памяти
Неужели каждый раз, когда я вспоминал что-то из своей прошлой жизни, неумолимо менялась суть этого мира? Моя память — та труба, по которой в мир вливалась чуждая ему суть?
И еще. Если продолжить рассуждение, то нельзя ли сказать, что, отмечая человека своей ладонью, я передавал ему собственное умение, собственную способность сохранять память там, где ее сохранить нельзя? Если так, то я просто обязан был найти здесь Алену и Генриха Подольского, а теперь еще и Виктора с Чухновским, и даже ненавидимого мной Метальникова, с которым здесь у меня будут совсем другие счеты?
А Ормузд? Я пометил его своей ладонью, и он умер. Что это могло означать? Может, произошел обратный процесс, и Ормузд, мой Учитель, оказался в том мире, из которого я ушел? Нелепая с виду идея, но разве не логичная?
— Я же вам говорил, Ариман, что нужно смотреть в суть, неужели это так трудно? — произнес ворчливый голос Антарма, и я только теперь увидел Следователя — не глазами, конечно, что можно увидеть глазами в черной комнате? Антарм стоял в нескольких шагах и смотрел вглубь меня с любопытством, разбухавшим подобно воздушному шару. Я, как женщина, инстинктивно прикрыл наготу руками, сразу поняв и то, что это бесполезно, и то, что это не нужно.
— Вы все время наблюдали за мной? — с упреком спросил я.
— Скажите лучше, — проворчал Антарм, — почему вы, глядя на меня, не желали видеть моего присутствия?
— Я… на вас? — удивился я. — Да если бы я вас видел… Послушайте… Я потерял Даэну, Антарм! Она…
— Знаю, — мягко произнес Следователь, и я понял, что ничего не должен объяснять — Антарм действительно знал все. Может быть, он стоял рядом со мной, когда Даэна спасала меня от шара? И может, помощь Антарма позволила Ученому одержать ту временную победу?
— Нет, — сказал Следователь. — Уже тогда я не мог выступать на стороне Ученых.
— Почему? — вырвалось у меня.
— Вы рассказали мне кое-что из ваших воспоминаний. Я знал, что это выдумка. Фантазии не обладают способностью переходить в иные формы энергии, они безопасны… А вы… Аркадий, я видел вас, когда… Я не нахожу слов, чтобы описать то, что я видел, да и ни к чему это, вы лучше меня знаете…
Холм. Виктор. Чухновский. Полицейский катер. Битва. Падение. Смерть.
— Да, — сказал Антарм.
— И вы видели, — осуждающе сказал я, — как Даэна, пытаясь меня спасти, отдала мне энергию своей любви?
— Да.
— Видели и не вмешались?
— Я мог погубить вас! — воскликнул Антарм. — Вы все еще не понимаете!
— Если есть энергия любви, — произнес я, — и если ее можно отдать… Наверное, возможно и наоборот… Что я должен сделать, чтобы вернуть Даэне ее любовь? Поймите, иначе мне нечего искать в мире.
— Именно
это и нужно Ученым, — осуждающе произнес Антарм. — Лишить вас энергии воспомонаний. Если бы не Даэна, вы бы уже…— Вот оно что, — сказал я. — Энергия любви накачала энергией мои воспоминания?
— Не совсем так, но что-то вроде этого.
— Так пусть Минозис возьмет мои воспоминания, пусть закопает их в землю, развеет по воздуху, да что угодно, только пусть…
— Нет-нет, — торопливо сказал Следователь. — Есть вещи невозможные. Энергия переходит с высших уровней на низшие. Любовь — самый высокий уровень человеческой энергетики.
— Память ниже?
— Энергия вашей памяти вообще не имеет аналогов! Если любовь закончилась, если ее энергия рассеялась… Поверьте, Ариман, я тоже прошел однажды через это… Я любил… Неважно. Второй раз на эту вершину не подняться.
— Но если энергия любви — самая концентрированная… я правильно понимаю?
— Приблизительно, — уклончиво произнес Антарм.
— Если это так, то откуда она вообще берется? Из рассыпающегося песка невозможно слепить скалу!
— Думаю, Ормузд смог бы вам ответить. Я — нет, не могу. Я никогда об этом не думал.
— Почему? — вырвалось у меня. Неужели, узнав любовь и лишившись ее, этот человек мог думать о чем-то другом?
— А почему я должен был об этом думать? — в свою очередь удивился Антарм. — Это закон природы. О законах природы не думают, почему они такие.
— Даже если законы природы мешают жить?
— Вы говорите глупости, Ариман. Жизнь, как и все в мире, подчиняется законам природы — как законы могут мешать тому, ради чего существуют?
— Кто вы, Антарм? — спросил я. — Враг мне или друг?
— Я был вашим врагом, когда выполнял свой профессиональный долг, — признался Следователь. — Точнее, нет — не врагом, вы были объектом, против которого я должен был направить свои профессиональные действия.
— Хорошо сказано, — пробормотал я, вспомнив неожиданно о московских «объектах», против которых я направлял свою професссиональную деятельность в том, покинутом мире.
Я протянул руку и схватил Следователя за плечо — он был вполне материален и не думал рассеиваться в пространстве подобно привидению.
— Ариман, — тихо произнес Антарм, осторожно высвобождаясь, — я был вашим противником, но теперь это исключено. Когда вы мне рассказали о своем мире, я слушал и не верил, потому что этого не могло быть. Но то, что не может быть, то, что не соответствует природным законам, не обладает энергетикой — никакой! А получилось иначе, и я понял, что в ваших словах содержится правда. Понимаете, Ариман?
— Нет, — признался я.
— Ну как же… Ваши воспоминания обладают энергией, это вы поняли?
— Да.
— Энергия вашей памяти разрушает структуру нашего мира, и потому вы опасны. Никто из нас не может защититься от ваших воспоминаний, вы это понимаете?
— Вот оно что… — протянул я. — Мало того, что я опасен для природы, так я еще и влияю на тех, с кем общаюсь и кому рассказываю о моей Москве, о моей работе…
— О вашей Москве, — повторил Антарм. — Да, это так. Я вынужден следовать за вами! Эта ваша энергия — она, как веревка, привязывает меня к вам. Лучше бы вы пометили меня своей ладонью. По крайней мере, я бы сразу…