Трижды заслуженная вдова
Шрифт:
«Я хочу знать, не ты ли убила свою маменьку?» — подумала я, а вслух сказала:
— На данном этапе меня интересует женское окружение господина Либермана. Вы, ваша мама, Рахиль Флавиевна…
— Отчего же именно женское? — вскинула тонкую бровь хозяйка.
— По многим причинам, — уклонилась я от прямого ответа, — но, по-моему, только женщина делает мужчину мужчиной.
Соня Арнольдовна еще раз усмехнулась и согласно качнула головой.
— Мой отец из семьи польских евреев. Как только немцы вошли в Польшу, его семья бежала в СССР. Тогда много еврейских семей спасалось бегством. Затем дед ушел на фронт, а бабушка с пятью детьми поселилась в глухой сибирской деревушке Хорошево. Кроме отца, который был старшим
— Простите, — перебила я Соню, — вот вы сказали, что у господина Либермана остался в живых брат, Давыд? Где он сейчас?
— В сумасшедшем доме, — спокойно пояснила она. — Вообще-то, он был намного гениальней отца, но, увы, рассудок дяди Давыда не выдержал такой нагрузки. Еще в институте у него стали наблюдаться расстройства психики. А вскоре врачи настояли, чтобы его отправили в лечебницу. Мы уже жили в Подмосковье, и его определили в клинику в Москве… Но давайте вернемся немного назад. По соседству с семьей моего отца жила еще одна еврейская женщина с дочерью. Как и мой дед, муж ее погиб на войне. Девочка Роза часто приходила в гости, да и учились все дети в одной школе. Тогда-то и началась у папы с мамой дружба, плавно перешедшая в любовь. Поженились они на третьем курсе Новосибирского университета. Через два года появилась я. Отец еще в школе блестяще учился и твердо решил стать ученым-химиком. Мама тоже была не лишена способностей. Кстати, она окончила университет с красным дипломом. Но в отличие от папы двигать вперед отечественную науку не стала. Она как бы положила себя на алтарь ученой карьеры мужа…
— Скажите, Софья Арнольдовна, — я воспользовалась паузой в рассказе, — а ваш отец был хорошим мужем?
— Что вы имеете в виду?
— Ну… как бы это… у него были другие женщины?
— У каждого мужчины при желании можно, наверное, найти пару-тройку любовниц, если вы об этом. Но никаких африканских страстей у отца не было…
Левка неожиданно поднялся и, извинившись, куда-то вышел. Соня проводила его взглядом и вопросительно посмотрела на меня.
— Арнольд Флавиевич часто ездил в командировки? — я решила потихоньку подбираться к интересующей меня теме.
— Может, раз, два в полгода… Но какое…
— И в Тулу ездил?
— А! Вот вы о чем! — протянула Софочка. — Не думала, что эта история вновь когда-нибудь всплывет. Да, отец ездил в Тучу. Там у него была связь с женщиной, учительницей истории, кажется. Но папа чистосердечно признался маме в этом грехе.
— И что? — не утерпела Люська.
— Ничего, — Соня пожала плечами. — Мама была мудрой женщиной. Она не поехала выцарапывать глаза сопернице, прекрасно понимая, что седина в бороду — бес в ребро. Вскоре история благополучно забылась.
— И больше ничего? — не отставала я. — В смысле, эта женщина не появлялась, не звонила, ничего не требовала?
— А чего, собственно, она могла требовать? Чтобы отец женился на ней? Знаете, как говорят, ночь, проведенная вместе, еще не повод для знакомства…
Мы немного помолчали. Люська старательно надувала щеки и делала умное лицо, а я размышляла. Соня только что подтвердила историю Светланы. Значит, она в самом деле дочь Либермана и наследница? Вернулся Левка.
— Софья Арнольдовна, давайте теперь поговорим о вас. Я слышала, что вы три раза были замужем… — «и все неудачно» добавила я мысленно. — Не удалось с первого раза найти свою половинку? Неужели таким шикарным женщинам, как вы, тоже иногда не везет?!
Лесть была чересчур грубой, но Соня на нее купилась и грустно улыбнулась:
— Увы! Все мои мужья были значительно старше меня. С детства не терпела ровесников. Они все казались мне чересчур глупыми. Я абсолютно искренне любила
каждого своего избранника, но ни с одним из них не посчастливилось встретить старость. К сожалению, я трижды вдова!Легкое облачко грусти коснулось лица собеседницы.
«Ага! Точно паучиха! Черная вдова, кажется, называется!» — злорадно подумала я и вновь обратилась к хозяйке:
— Зато очень богатая вдова, не так ли?
Соня Арнольдовна сразу помрачнела и резко произнесла:
— Думаю, что мои денежные проблемы и вопросы наследства читателей не интересуют!
«Читателей, может, и не интересуют, — возразила я про себя, — а вот меня даже очень!»
— Хорошо, хорошо! У меня есть еще вопрос…
— Извините, — прервала меня паучиха, вставая, — наша беседа окончена. Мне пора ехать.
— Жаль, — искренне опечалилась я, тоже поднявшись. — Но на самый последний вопрос вы можете ответить?
Соня сморщилась, но кивнула.
— Ходят слухи, что Розу Адамовну убили…
Зря я это сказала, ей-богу! Заслуженная трижды вдова словно окаменела. Лицо ее приобрело такое выражение, что я невольно попятилась: того и гляди, вцепится мне в глаза! Однако, вместо того чтобы промолчать, я подлила масла в огонь:
— Вы же догадываетесь, что в таком случае вам грозит реальная опасность! Ведь, насколько я понимаю, теперь вы единственная наследница…
— Убирайтесь! — прошипела наследница. — Убирайтесь к черту, пока я не вызвала охрану!
Я хотела возразить, но Левка схватил меня за руку и потащил к выходу. Люська все с тем же умным видом и надутыми щеками дошла до двери самостоятельно.
Уже в машине Лев сделал мне внушение:
— Ты зачем про наследство ляпнула? Эта гадюка теперь всем растрезвонит о нашем визите! Кто тогда с нами говорить станет?!
Не обращая внимания на Левкины стенания, я выехала из ворот и, проехав метров четыреста, заглушила двигатель.
— Ты чего, Жень? — Лев испуганно прервал поток своего красноречия. — Ты рассердилась, да?
— Да, — мрачно кивнула я. — Сейчас мы будем тебя бить. Раздевайся!
— 3-зачем? — округлил глаза Левка. — То есть… Я хотел… Раздеваться-то зачем?
Люська, к слову сказать, тоже мало чего понимала в происходящем, однако меня поддержала и ответила словами киношного героя:
— Бить будем аккуратно, но сильно!
И для пущей убедительности показала свой кулачок, больше напоминавший куримую лапку.
Осуществить задуманное мы не успели: мимо нас на высокой скорости пронесся серебристый «Лексус» Сони Либерман. Я мельком увидела ее искаженное лицо и погнала свою старушку за джипом. Должна заметить, что у Сони была весьма оригинальная манера вождения. Даже я, не особенно уважавшая и соблюдавшая правила дорожного движения, слегка удивилась. Стрелка спидометра в моей машине завалилась за сотню и упорно подбиралась к ста двадцати км/ч, а серебристый «Лексус» тем не менее продолжал мчаться, не снижая скорости, в сторону Егорьевского шоссе.
Закусив губу, я вдавила педаль газа в пол.
— Жень, — слабо пискнула Люська. — Мне нужно выйти…
Метнув в сторону подруги пару молний, я продолжила преследование, и не думая останавливаться. Один раз у меня мелькнула мысль: «А куда, собственно говоря, и зачем я еду?» Впрочем, мысль эта не особенно задержалась в мозгу.
Впереди показался выезд на Егорьевскую трассу.
Но Соня и не думала тормозить. Кажется, она даже увеличила скорость.
Со стороны Москвы двигался тяжелый «КамАЗ» с прицепом в крайнем правом ряду и еще куча машин на двух других полосах. Только тут я сообразила, что мне стоит все-таки остановиться, иначе неприятной встречи с «КамАЗом» не избежать. Я переключилась на нейтралку и нажала на педаль тормоза. Моя машина пошла юзом и послушно остановилась, уткнувшись мордой в грязный сугроб. Не обратив на это внимания, я вывалилась из салона и побежала в сторону шоссе.