Трижды заслуженная вдова

— Здесь! — я радостно развела руки в стороны. — Ты не отвлекайся, Люсь! Скоро Левка приедет, а мы еще не знаем, как его пытать!

— Под пытками и я признаюсь в чем угодно, — проворчала Люська, но задумалась.

Левка приехал даже раньше назначенного срока. Я пригласила его пройти и усадила на заранее приготовленный стул. Лев тревожно смотрел то на меня, то на Люську.

— Че за дело, девчонки? — собрав волю в кулак, спросил подозреваемый.

Люська пристально посмотрела ему в глаза и печально ответила:

— Левчик, ты прости, но мы вынуждены… Не советую тебе сопротивляться, честное слово! Побереги здоровье — оно тебе еще пригодится!

Бесконечно страдая, подруга извлекла ремни, Санины галстуки и прочие подручные орудия пыток. Авакян-младший изумленно смотрел на нее, пока она, сосредоточенно сопя, привязывала его к стулу.

— Люська, готовь утюг! — приказала я, когда Льва наконец стреножили. — Извини, дорогой, наших убогих мозгов не хватило ни на что другое! Людмила заявила, что испанский сапог, дыба и прокрустово ложе — чересчур дорогие удовольствия! Утюжок — дело проверенное и надежное!

— Я буду кричать! Громко, — предупредил пленник.

— Ладно, кричи, — великодушно разрешила я. — Мы только телевизор погромче сделаем, и, пожалуйста, ори в свое удовольствие!

Вошла Люська, таща обеими руками старый бабушкин утюг. Такой, знаете, который без провода и на углях. Тяжелый, зараза, как моя жизнь! В мирное время им прижимали курицу, когда хотели сделать из нее цыпленка табака.

— Ты его раскалила? — строго спросила я Люську.

— Нет, — пролепетала она еле слышно. — А надо?

— Конечно, надо, — кивнула я. — Видишь, товарищ не желает говорить!

— Да я пожалуйста! — тут же откликнулся Левка, косясь на бабушкин утюг. — Я скажу, просто не знаю, что!

— А мы тебе подскажем! — Люське очень не хотелось пытать Левушку. Как-никак бывший однокурсник. — Ты ответь нам только на один вопросик, и все!

— Да что за вопрос-то?! — нетерпеливо воскликнул Лева.

— Это ты шланги тормозные перерезал? — я сразу взяла быка за рога.

— Нет, не я!

— Люська, грей утюг! Этот короед не же лает признаваться в содеянном!

— Не надо утюга! — испугался короед. — Правда, я ничего не перерезал!

— Да? — я подозрительно прищурилась. — А куда же ты выходил, когда нам Сонька басни рассказывала? Ну?! В глаза смотри!

Левка подчинился и преданно посмотрел мне в глаза.

— Я это, в туалете был. — Облизнул он пересохшие губы. — У меня на нервной почве диарея случается! Вот как раз у Сони и прихватило! Кстати, у меня и сейчас живот крутит…

— Господи, кругом одни больные! Не Город, а филиал многопрофильной больницы, ей-богу! — в сердцах воскликнула я. — Придется потерпеть, Левушка, ничего не поделаешь! О чем со следователем беседовал?

— Он меня о Соне спрашивал: как долго ее знаю, ну и тому подобное. Я сказал, что они с моим отцом — старые друзья, сколько себя помню — столько ее и знаю… Еще он просил рассказать в подробностях о нашем визите и об аварии.

Левка беспокойно шевельнулся, а я услышала, как у него в животе громко заурчало.

— Лева, ты точно Соню не убивал? — уныло опустила я плечи.

Он кивнул и долгим страдальческим взглядом посмотрел мне в глаза. В голове мелькнула совершенно дикая мысль, что диарея развязывает язык не хуже любого утюга.

— Розу Адамовну хорошо знал?

— Конечно. Я же к защите кандидатской готовился, она мне помогала… Тогда, на по-хоронах, мне стало противно папашу своего слушать, вот я и вспылил.

Я мысленно прокрутила назад пленку событий, вновь увидела всех присутствующих на поминках. Да, не скажешь, что народ сильно скорбел! Нужно будет, кстати, навестить Рахиль Флавиевну. Может, она расскажет что-нибудь интересное, все-таки не посторонний человек, а полноправный член этой нехорошей семейки.

Живот Левки снова угрожающе заурчал.

— Жень, может, вы меня развяжете? — Левка чуть не плакал. — А то я за себя не отвечаю…

Я кивнула и слегка ослабила путы. Далее Лев самостоятельно и очень поспешно освободился от них и ринулся в туалет, сметая все на своем пути.

— Во как припекло-то беднягу! — засмеялась Люська. — Ну что, сыщица, говорила я тебе, что Левка не убивал? Какой из него убийца? Так, немочь бледная…

Я не стала напоминать, что именно она выдвинула версию его причастности к гибели Сони: зачем травмировать человека лишний раз?

Вернулся заметно повеселевший Левка.

Выяснив у него место жительства Рахили, мы его отпустили с богом, предупредив на всякий случай, чтобы он был готов явиться по первому требованию.

Бесконечно долгий день наконец закончился. Люська, облегченно вздохнув, пожелала мне спокойной ночи и моментально уснула. Мне очень хотелось немного поболтать с подругой о деле, но будить ее я не стала — завтра нам предстоял еще один нелегкий денек.

Утро началось с неприятного сюрприза: подруга категорически отказалась сопровождать меня к Рахили, мотивируя это тем, что у ее Сани сегодня день рождения и нужно купить подарок и приготовить праздничный ужин. Я потратила много времени и сил па уговоры. В итоге, взяв с меня обещание помочь ей в выборе подарка и с ужином, Люська согласилась поехать.

Наспех позавтракав, мы отправились на улицу Свободы, где проживала сестра Арнольда Флавиевича вместе с сыном Аврумом. Всю дорогу Люська пилила меня, как злая теща нерадивого зятя. Я мужественно терпела, занятая мыслями о предстоящем разговоре. Сложно сказать, чего именно я ждала от встречи с Рахилью. Может, случаиная фраза или неожиданное слово помогут мне приблизиться к разгадке двойного убийства?

Старый пятиэтажный дом «сталинской» постройки казался инородным телом среди дряхлых «хрущевок».

В подъезде нас встретила пожилая консьержка. Она бдительно поинтересовалась, кто мы и к кому идем, и потребовала наши паспорта. Тщательно их изучив, дама сурово кивнула и проводила нас подозрительным взглядом. По широкой гулкой лестнице мы поднялись на третий этаж и позвонили в дверь, на которой красовалась медная табличка «Шнайдер М. А.».

Дверь открыла та самая мумия Тутанхамона, по чистому недоразумению еще коптящая небо среди живых, которую я видела на поминках Розы Адамовны. С первого взгляда можно было определить, что эта женщина даже в таком преклонном возрасте следит за собой. Безупречная осанка, естественный макияж и легкий запах дорогих духов — все выдавало в Рахили привычку к красивой жизни.