Троцкий. Книга 1
Шрифт:
– Я не хочу, чтоб они меня раздевали… я хочу, чтобы ты меня раздела…
Это были его последние слова…
Заканчивая свое горестное эссе «Так это было», Седова напишет, что после операции «его приподняли. Голова склонилась на плечо. Руки упали, как после распятия у Тициана на его «Снятии с креста». Терновый венец умирающему заменила повязка. Черты лица его сохранили свою чистоту и гордость. Казалось, вот он выпрямится и сам распорядится собой . Но глубина пораженного мозга была слишком велика… Все было кончено. Его больше нет на свете»{214}.
«Голгофа» Троцкого оказалась в Мехико, на улице Вены.
По преданию, Голгофа есть череп Адама, оказавшийся по воле провидения под крестом распятого Христа. Стекающая с Христа кровь, по Матфею, омывает не только темя Адама, но
Однако Троцкий был убежденным атеистом, и во дворе дома, где его достала в конце концов рука человека, о котором он так и не сумел закончить свою книгу, вместо креста воздвигли скромный обелиск. Кровь Троцкого не может смыть грехи и заблуждения того многомиллионного отряда людей, которые свято и наивно верили, что с помощью насилия они в состоянии принести счастье всему человечеству. Троцкий был одним из вдохновителей этих людей и сам пал их жертвой. Трагедия судьбы революционера – неиссякающий источник для вечных размышлений о тщетности насилия и неисчерпаемости творения. Судить же былое может теперь лишь история.
Обелиск на чужбине
После гигантской антисталинской манифестации, в которую превратились похороны Троцкого в Мехико, его прах остался в последней каменной обители на тихой и узкой улочке Койоакана. На этом настояла Наталья Ивановна. У вдовы теперь остались лишь внук Сева и эта могила, с которой у нее связано все: их первая встреча в Париже на самом пороге века, долгая и относительно спокойная жизнь в Европе до революции, возвращение в Россию в мае 1917-го, а затем феерия взлета мужа, которая продолжалась целых пять лет, потом борьба, ссылка, депортация, гибель обоих сыновей… В этой могиле спрессованы их судьбы. Ни он, ни она больше никогда не увидят родины. Наталья Седова была прежде всего женой Троцкого, матерью его сыновей; она никогда не играла активной политической роли в его борьбе. Ее любовь, забота и поразительный стоицизм в самые трудные периоды жизни изгнанника питали его духовные силы.
Вскоре после похорон на совещании руководителей американской секции IV Интернационала решили поставить на могиле Троцкого обелиск и рассмотреть возможность создания в будущем его музея. Обелиск соорудили быстро, а музей был открыт ровно через 50 лет после смерти Троцкого. Памятник получился примитивным. На бетонной плите в полтора человеческих роста выдавили большие серп и молот, а над этим революционным символом была вмонтирована надпись: «Leon Trotsky». Позже, с тыльной стороны бесхитростного обелиска установили флагшток с приспущенным красным флагом. Наталья Ивановна, пока была жива, следила за тем, чтобы вокруг памятника было всегда много живых цветов. И по сей день, в тени южных деревьев стоит этот странный обелиск, за которым присматривает внук революционера – Эстебан Волков. Похоже, что обелиск стал главным памятником не только Троцкому, но и эфемерной идее мировой революции…
Насколько мне известно, это единственный уцелевший памятник русскому революционеру. В троице «главных вождей» русской революции Троцкому повезло меньше всех, что касается «монументальной пропаганды». Сталинские памятники, бюсты, изваяния, подобны бетонным каменным и гипсовым идолам – недремлющим надсмотрщикам над великим, но притихшим народом. Затем, после смерти тирана, идолы незаметно исчезли, за исключением одного – в Гори. Но еще большее количество скульптурных изображений – в большинстве своем уродливых – создано «первому вождю» – Ленину. Через семь десятилетий после Октябрьского переворота их стали публично демонтировать, олицетворяя с именем Ленина огромную историческую неудачу великого народа. Погибни Троцкий под Казанью, допустим, в 1918 году или на Южном фронте в году 1919-м – его памятники и сейчас бы стояли на площадях многострадальной страны. Кто знает, может быть, изгнание и смерть от рук сталинского убийцы оградили его от полного посмертного отрицания? Может быть, трагическая судьба Троцкого полнее сохранит для истории память о нем, чем о его «соратниках»? Кто знает…
Вожди революции, сметя царские изваяния, уже через несколько лет начали заполнять площади городов собственными статуями. Троцкий не был исключением.
Вот записка Красина Ленину:
«Владимир Ильич!
…С Каменевым едет англичанка-скульптор и совершенно необходимо, чтобы Вы позволили хоть однажды в жизни
сделать с себя сколько-нибудь приличный бюст, что она вполне и весьма быстро способна исполнить…»{215}. На дворе сентябрь 1920 года, страна в страшных конвульсиях войны, голода и разрухи, а один из большевистских лидеров считает: «…совершенно необходимо…»Скоро, очень скоро унылые изваяния вождя будут установлены по всей стране, олицетворяя приход в нее идеологических язычников.
В сентябре 1920 года Троцкий получил из Одессы письмо от своего школьного товарища, художника Николая Ивановича Скорецкого, в котором тот сообщал: «Талантливый скульптор Гриншпун жаждет тебя увидеть, чтобы должным образом закончить твой бюст, который начат в духе роденовского Рошфора…»{216} Мне не удалось узнать, была ли закончена «роденовская» скульптура. Зато довелось познакомиться с девяностолетним отставным полковником, георгиевским кавалером, который, по его словам, «пять раз ранен, пять раз принимал присягу», но интересен тем, что изваял в 1921 году по распоряжению Политуправления большую скульптуру Л.Д. Троцкого. Зовут этого человека Филипп Михайлович Назаров. «Скульптура получилась довольно большой, – вспоминал Филипп Михайлович, – что-то около трех метров высотой. Сооружал я ее из гипса, «зажелезил», покрасил в защитный цвет. Голову лепил отдельно. Троцкий изображен в распахнутой шинели, руки заложены за спину».
На вопрос, знал ли Троцкий о памятнике, скульптор-самоучка ответил:
– Памятник установили в поселке Клементьево Можайского района Московской области, в расположении большого артиллерийского лагеря. Вскоре после установки скульптуры перед строем был объявлен приказ Председателя Реввоенсовета о поощрении меня за исполненную работу…
– А какова судьба скульптуры?
– Где-то в году двадцать седьмом или восьмом снесли… В 30-е годы я все боялся: вдруг вспомнят об авторе памятника. Фотографии скульптуры, эскизы, благодарность Троцкого я, конечно, заблаговременно уничтожил…
Так или иначе, но в Подмосковье несколько лет памятник Троцкому простоял.
В ноябре 1923 года помощник Троцкого Сермукс положил на стол перед наркомвоеном записку следующего содержания:
«Дорогой товарищ Троцкий,
Джо Давидсон, скульптор, о котором Вы, наверное, знаете, находится в Москве… Он вылепил бюсты почти всех знаменитых людей Запада и был официальным скульптором героев мировой войны у Антанты, но сам он радикал и мой хороший знакомый. Он уже сделал бюсты Калинина, Радека, Чичерина, Раковского, Литвинова, Иоффе, Красина и др.
Вам не нужно позировать ему, он может лепить Вас в продолжение 3-х, 4-х часов, пока Вы работаете, в один сеанс…
18.IХ.23 г.
С приветом Макс Йемен »{217}.
Или вот еще письмо от известного художника В.Н. Дени: «Глубокоуважаемый Лев Давыдович! (так в тексте. – Д.В. ) Не найдете ли Вы возможным до приезда петроградских художников Бродского и Вощилова дать теперь, когда можно, 1 час популярному скульптору Андрееву для зарисовки Вас цветными карандашами (Андреев, между прочим, автор оригинального памятника Гоголю).
Если Вы разрешите, то я его представлю Вам. Будьте добры дать ответ.
25.VII.21 г.
Уважающий Вас Дени »{218}.
Конечно, если целая когорта большевистских лидеров так быстро успела увековечить себя бюстами, которые делал человек европейской известности, Троцкий отказать не мог. Но куда после опалы и остракизма исчез гипсовый революционер, созданный Давидсоном, а затем и Андреевым, догадаться сегодня нетрудно.
На этих, в общем-то мелких для истории фактах, я остановился не случайно. Во все времена революционеры-триумфаторы не могли устоять перед соблазном славы и тут же попадали в историческую ловушку. Памятники, созданные при жизни (да и не только!), никогда не служат человеческой памяти, но всегда – тщеславию. Большевики не только начали бессовестно увековечивать своих вождей, но и долго, назойливо, упрямо, одурманивающе и одновременно тупо пытались сделать вечными и свои главные лозунги: «Слава РКП!», «Слава ВКП(б)!», «Слава КПСС!». Что из этого получилось, известно всем. Власть всегда порочна и, если она не имеет демократических предохранителей, прямым путем ведет к тоталитаризму, а массовые памятники вождям – постыдные вехи идолопоклонства.