Трое нас и пёс из Петипас

– Как только пес появится на улице, – объяснил он мне, – он сразу учует кость и бросится к ней, а я потяну веревку. Пес сунется за костью, а я опять потяну веревку, пес подойдет ещё ближе, и тогда ты его схватишь. Ясно?

Я сказал, что ясно, но, может, лучше ловить пса вместе?

– Хорошо, – согласился Руда. – Я за хвост, а ты за голову.

Мы спрятались в лопухах и стали подстерегать пса.

Сначала все вокруг было спокойно. Только солнце светило да вдали дорогу перешла курица. Но через минуту – я даже не знаю, как это получилось, – она выскочила около нас из канавы и стала клевать кость.

– Кыш, кыш! – махай на неё Руда.

Мы с трудом прогнали нахальную курицу.

Я взглянул на часы. Мы лежали за лопухом уже пятнадцать минут, но ни одна собака не появлялась. Меня это не очень беспокоило. Я привык сидеть у реки помногу часов и порой уходить ни с чем. Но Руда не умел быть терпеливым. Он вертелся с места на место, вытирал потные ладони о штаны и злился:

– С тобой вечно не везет!

Но едва он это сказал, вдали появился пес. Он выбежал на дорогу, остановился и стал нюхать землю вокруг себя.

– Далековато он от нас, – проворчал Руда. – Нашу кость он наверняка не чует.

Мы изо всех сил сжали кулаки, стали колдовать, чтобы пес подбежал поближе. И он послушался. Он пустился к нам по дороге, гордо задрав голову кверху. Вот он все ближе и ближе – и перед нами очутился огромный волкодав.

Я снова сжал кулаки и снова стал колдовать, чтобы он не пробежал мимо. Но сердце у меня как-то заныло.

Пес был огромный, с сильными лапами, во рту у него торчали крепкие зубы, из пасти высовывался красный язык. Он находился уже совсем рядом, и было видно, как горят у него глаза.

Я быстро взглянул на Руду, Руда на меня, и больше я ничего не успел увидеть – прижался к земле и замер. Когда немного погодя я поднял голову, Руда с довольным видом сообщил мне, что не растерялся и дернул веревку прежде, чем волкодав учуял кость. Тут я заметил, что на виске у Руды почему-то дергается жилка.

Наконец я решился выглянуть из-за лопуха. Волкодав был уже далеко, на другом конце улицы. Руда привстал на колени и махнул рукой в его сторону.

– Если бы я захотел, то поймал бы его в два счёта.

И снова самым обычным голосом, будто ничего не произошло, сказал мне:

– Надеюсь, ты не думаешь, что я испугался его?

Это же веселый песик, у него наверняка имеется хозяин.

Потом он вытер перемазанный землей нос, и мы снова растянули свою веревку с костью.

Прошло ещё четверть часа. Отовсюду то и дело доносился собачий лай, но на нашей улице ни один пес не появлялся. От скуки я стал разглядывать, как ползают в траве под лопухом жуки.

Вдруг Руда быстро толкнул меня в бок:

– Бежит!

На углу улицы и вправду появился какой-то пес очень приличного вида. Но тут же за ним появилась женщина, ведущая его на веревке. Руда велел мне пойти и загородить кость. Присев на корточки около кости, я сделал вид, что ищу чего-то на земле. Так я сидел, пока этот пес не прошел мимо.

Не успел я вновь спрятаться за лопух, как показался ещё один пес. Он шел без хозяйки. Это был необычайно деловитый пес. Он все время что-то вынюхивал, вертел головой, бегал взад и вперед. Наконец он присел и, видимо, решил хорошенько отдохнуть.

– Ну, теперь его не дождаться, – вздохнул Руда.

Вдруг он вспомнил, что умеет как-то по-особому свистеть, а против этого, как известно, не устоит ни один пес. Руда облизнул губы, но сначала попробовал свистнуть тихонько. Потом прищурился и свистнул по-настоящему. Пес подпрыгнул, насторожил уши и… скрылся за углом. Руда сердито пожал плечами и сказал, что собаки в Петипасах даже свиста настоящего не понимают.

И вот мы снова лежим за лопухом и подкарауливаем очередного пса. Я смотрел во все глаза. Видел, как над улицей проносятся птицы, заметил двух кошек, шмеля и бабочку-капустницу. Но ни одного пса я так и не обнаружил.

– Который час? – не выдержал, наконец, Руда.

Я взглянул на свои часы. Вот почему я с точностью до одной минуты запомнил, когда произошло это удивительное событие.

Было ровно шестнадцать часов три минуты, когда Что-то холодное коснулось моей левой ноги.

– Вроде дождь начинается, – сказал я Руде.

Он раздвинул листья лопуха, посмотрел на небо и проворчал:

– Интересно бы знать, откуда!

Небо и вправду было чистое, без единой тучки. Но тут снова что-то холодное и мокрое коснулось моей ноги. Я обернулся. Сзади стоял пес и тихонько обнюхивал мою ногу.

Я растерялся. Кому понравится, когда незнакомый пес обнюхивает его ногу, а если ещё этот пес не виляет хвостом, то уж тогда берегись!

У пса, который стоял возле моей ноги, хвост торчал прямо, как палка; он и не думал вилять им. Я попробовал потихоньку отодвинуть ногу. Пес немедленно шагнул вперед, поднял лапу, по-хозяйски положил её на мою ногу и снова стал обнюхивать. Тут я заметил, что из его пасти высовывается острый белый зуб.

Руда как ни в чем не бывало лежал рядом со мной, спокойно смотрел на дорогу и ворчал:

– Пожалуй, брат, сегодня нам пса уже не дождаться.

Я слышал, как тикают часы на моей руке, словно кто-то стучал маленьким молоточком. Я подумал: „Что нужно делать человеку, если его укусит собака?“ Но тут же постарался себя успокоить: „Этот пес наверняка здоровый. У него холодный нос“. А третья мысль советовала мне: „Лежи спокойно! Пес подумает, что ты мертвый, и спокойно уйдет“. В эту минуту Руда случайно оглянулся и, вскочив, заорал:

– Тонда, да ведь сзади сидит пес!

Не знаю, как это случилось, но я тоже моментально вскочил. Пес отбежал в сторону, остановился и уставился на нас. Теперь он показался мне намного меньше.

А Руда уже шептал мне на ухо:

– Ты хватай за голову, а я за хвост!

Но не успел он договорить, как пес подошел, уселся между нами и тихонько заскулил. Руда ласково спросил его:

– Дать косточку?

Я не хотел отстать от Руды и тоже предложил:

– А может, сахару?

Пес завилял кончиком хвоста, потом подпрыгнул и лизнул меня прямо в нос.

Наконец-то мы добились своего! Этот пес словно упал к нам с ясного неба. Он был средних размеров и вполне грустный. Шерсть у него была рыжая, а нос черный. Когда он открывал пасть, то были видны белые зубы и розовый язык. Большие уши висели у него до земли, хвост был длинный, а лапы короткие. Это была настоящая такса.