Трое шведских горных мужчин

— Я не думаю, что хочу больше разговаривать. — Я бормочу в ее кожу. — Чего ты хочешь? Мои пальцы? — Я сильно дергаю за один из ее сосков, заставляя ее вскрикнуть. Ее бедра прижимаются ко мне, и мой член дергается от трения. — Мой рот? — Я продолжаю, проводя губами вниз по ее горлу. Она откидывает шею назад, предоставляя мне лучший доступ, и я оставляю горячий поцелуй прямо над точкой пульса. — Или мой член? — Я снова потираюсь о ее задницу.

Она откидывает голову мне на плечо, глядя на меня стеклянными глазами.

— Зачем выбирать? У тебя есть все из вышеперечисленного, не так ли?

Я улыбаюсь, скользя одной рукой вниз по ее животу и под пояс ее маленьких шортиков, пробегая пальцами по ее кружевным трусикам. Они уже влажные. Она вздыхает, напряжение покидает ее мышцы, когда я глажу ее через нижнее белье.

Я расстегиваю ее шорты, помогая ей снять их, затем зацепляю пальцем ее трусики и стягиваю их вниз по бедрам. Она хочет отбросить их, но я хватаю их, скомкав в маленький комочек мокрого кружева.

— Я могу оставить это себе? — Я сую их в карман, прежде чем она успевает возразить, затем продолжаю играть с ней, раздвигая пальцами ее половые губы. Она настолько влажная, что мои пальцы буквально скользят по горячей, нежной коже.

Она шипит, когда я очень нежно трогаю ее клитор большим пальцем и извивается в моих объятиях.

— Пожалуйста!

— Пожалуйста, что?

— Прикоснись ко мне.

Я облизываю подушечку большого пальца, затем начинаю медленно водить им по ее клитору. Она дрожит всем телом, и я наблюдаю, как розовый румянец поднимается по ее мягким белым сиськам. Я протягиваю свободную руку, чтобы взять одну из них в ладонь, чувствуя, как ее сердце колотится в груди.

— Это приятное ощущение? — Я шепчу ей на ухо, слегка усиливая давление. Она сжимает бедра вместе и просто стонет.

Мой большой палец все еще работает, я начинаю танцевать кончиками пальцев по краям ее киски, кружа по чувствительной коже. Когда она снова сопротивляется, я медленно начинаю дразнить ее кончиками пальцев, оставляя свои прикосновения легкими и щекочущими, пока она не начинает извиваться. Мне приходится зажмуриться, когда ее упругая попка трется об меня. Я так сильно возбужден, и ее стоны и крики не облегчают мою участь.

— О боже. Войди в меня, — приказывает она. — Сейчас же!

Снаружи, в коридоре, я слышу, как Ривен начинает говорить. Он говорит голосом врача, так что он, должно быть, разговаривает по телефону.

— У Рива сейчас очень важный разговор. Тебе следует вести себя тихо. Я уверен, что его пациент не хочет слышать, как тебя трахают.

Она поворачивается и зажимает мою рубашку зубами, прикусывая ее. Даже с набитым ртом она все еще не может перестать задыхаться, когда я погружаю в нее свои пальцы. Она обжигающе горяча и насквозь мокрая внутри. Ее киска сжимается вокруг меня.

Она вскрикивает, когда я усиливаю давление большим пальцем на ее клитор.

— Я не могу, я не могу, Илай.

— Нет?

— Нет. — Она практически рыдает. Ее клитор пульсирует под моим большим пальцем.

— Если ты не можешь кончить тихо, — предлагаю я, не замедляя движений, — может быть, тебе стоит просто подождать.

— Нет, нет, я не могу…

Я приближаю свой рот прямо к ее уху.

— Если ты сделаешь это, — обещаю я, — я поменяю пальцы на свой член.

— Если ты не доведешь меня до оргазма, я врежу тебе по члену, — рычит она, но я чувствую, что она пытается успокоиться. Ее руки слабо сжимают мою рубашку. Я прижимаюсь открытым ртом к ее шее, улыбаюсь и сжимаю пальцы, массируя ее точку G.

Как бы она ни старалась, она не может остановить приближающийся оргазм. Она взрывается на мне, утыкаясь лицом в мое плечо и совершенно беззвучно дрожа, пока я трахаю ее пальцами во время оргазма. Он продолжает накатывать на нее волнами. Каждый раз, когда я думаю, что она закончила кончать, ее стенки снова покрываются рябью вокруг моих пальцев, и она продолжает дрожать.

В конце концов, оргазм, наконец, проходит. Мы оба стоим посреди ее картин, тяжело дыша. Она откидывается на меня, дрожа.

В дверях раздается скрип. Мы оба поднимаем глаза и видим, что Рив стоит там и наблюдает. Он пробегает глазами по Дэйзи, пока она, моргая, возвращается к реальности.

Испытывая боль, я медленно вытаскиваю пальцы, прикладывая их к ее клитору, пока она не вздрагивает. Она протягивает руку Ривену, пока я облизываю свои пальцы.

— Хочешь присоединиться?

Он прочищает горло, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Как бы мне этого ни хотелось, у меня срочная встреча в Кируне. Кто-нибудь из вас хочет поехать в город на несколько часов?

Мы оба колеблемся. Мой член пульсирует. Мои яйца болят так сильно, что я испытываю физическую боль. Каждая клеточка моего тела умоляет меня просто схватить Дэйзи, перевернуть и погрузиться в нее. Но прошла целая вечность с тех пор, как мы ездили в город. Я знаю что Дэйзи хочет выбраться отсюда. Я не хочу, чтобы мы ей наскучили.

В любом случае, я большой поклонник отсроченного удовлетворения.

Я заправляю ей волосы за уши.

— Поехали. Предполагаю, мой член не умрет и не отвалится, пока мы будем там. Если что, мы всегда можем вернуться к этому позже.

— Тогда надень свою одежду обратно, — говорит Рив, его голос немного хриплый. — Уезжаем через пять минут. — Он направляется по коридору. Я замечаю, как он незаметно поправляет брюки, когда уходит.

Дэйзи вздыхает. Я наклоняюсь, чтобы запечатлеть быстрый поцелуй на ее красивом розовом соске.

— Я буду скучать по тебе, — шепчу я, заправляя ее грудь обратно под рубашку. — Скоро увидимся.

— Ты такой тупой, — бормочет она, прислоняясь ко мне.

— Ты заметила!

Коул исчезает, как только мы паркуемся в Кируне, чтобы сделать свои дела. Я беру Дэйзи за руку и веду ее по улицам, показывая все места, где мы с Ривеном и Коулом бывали, когда росли. Я указываю на кафе, в которое мы ходили после школы. Парк, в котором мы играли в футбол. Библиотеку, в которой мы проводили бесконечные жаркие, сонные дни, свернувшись калачиком под батареями, пытаясь сделать домашнее задание. Она слушает все мои истории со звездами в глазах.

— Это так мило, что вы знали друг друга тогда. Жаль, что я не знала вас детьми.

Я пожимаю плечами.

— Мы были почти такими же. Рив был немного менее серьезен. Хотя он обычно кричал на меня за то, что я бегаю с ножницами, не завязываю шнурки или еще какое-то подобное дерьмо. Коул был таким же сварливым и тихим, как и сегодня. Он был самым застенчивым ребенком, которого я когда-либо встречал.

Она наклоняет голову набок, ее длинная коса раскачивается.

— Я никогда не считала его застенчивым, — задумчиво говорит она.