Трое шведских горных мужчин

— Ты могла бы сказать нам не смотреть видео, — тихо говорит Илай. — Мы бы не стали.

— Я не знала вас! Как я могла верить всему, что вы говорите? — Она скрещивает руки на груди. — Я не доверяю никому, кто говорит, что не будет смотреть его. Откуда мне было знать, что вам не станет любопытно? Я бы сделала что угодно, чтобы люди не видели меня такой. Что угодно. Я чувствую себя грязной каждый раз, когда думаю об этом.

У меня болит грудь. Она вытирает щеки тыльной стороной ладони.

— Тем не менее, я имела в виду каждое написанное слово в письме. Я должна поблагодарить вас, ребята. Вы не просто спасли мне жизнь, вы вернули ее мне. Последние несколько месяцев, с тех пор как Сэм впервые начал шантажировать меня, мне было так грустно, тревожно и все время страшно. Я избегала людей на улице. Я была в ужасе от того, что мужчины узнают меня. Я чувствовала себя такой виноватой. Я превращалась в совершенно другого человека и даже не осознавала этого. Я не застенчивая и напуганная. Я люблю секс. Я люблю свое тело. Я люблю пробовать что-то новое. Быть здесь, в месте, где меня никто не знает… Я снова смогла быть собой. Спасибо вам за это. Спасибо. Даже если вы хотите избавиться от меня, я должна вам сказать огромное спасибо за то, что мне помогли.

Илай задыхается. Коул выпрямляется, его взгляд обостряется. Все трое поворачиваются, чтобы посмотреть на меня.

Христос.

Я обхватываю ладонью ее щеку.

— Детка. Мы не хотим от тебя избавляться.

Ее губы приоткрываются.

— Вы ек хотите? Но… я солгала вам всем.

— Не для того, чтобы манипулировать нами или обманывать нас. Ты просто пыталась обезопасить себя, — говорит Коул, вставая. Он кладет руки на плечи Дэйзи. — Посмотри на меня, — требует он, и она откидывает голову назад, встречая его пристальный взгляд. — Ты всегда делаешь то, что обеспечивает твою безопасность, — хрипло говорит он. — Всегда. Никаких исключений. С последствиями мы разберемся позже. Ты никогда не ставишь под угрозу свою безопасность только для того, чтобы сделать кого-то другого счастливым.

Она просто смотрит на него снизу вверх.

— Ты правильно поступила, солгав нам, — продолжает он. — Мы были незнакомцами, и ты была заперта здесь с нами. Ты права, пока существует это видео, ты в большей степени подвержена риску насилия.

Я вспоминаю, как мужчина кричал на нее на улице, и мои кулаки сжимаются.

— Я бы предпочел узнать, что ты солгала мне, чем узнать, что ты подвергаешь себя опасности. Ты поступила правильно, — подчеркивает Коул. — Так что перестань извиняться.

— Спасибо, — шепчет она. Он сжимает ее плечи и снова отступает назад. Ее губы плотно сжимаются. Она опускает взгляд на свои руки. — Но я не хочу прожить так всю оставшуюся жизнь. Скрываю свою личность, чтобы оставаться в безопасности. Называя свое вымышленное имя. Во всем этом нет моей вины, это несправедливо, что я должна с этим мириться.

— Тебе и не придется, — говорю я. — Распространять интимные фотографии кого-либо без его согласия незаконно. Если ты подашь на него в суд, ты можешь добиться удаления видео и, вероятно, приговорить своего бывшего к тюремному заключению. — Я стараюсь, звучать не слишком взволнованно.

Она качает головой.

— У него есть деньги. Я никогда не смогу позволить себе хорошего адвоката, чтобы выступить против него. Все, что ему нужно сделать, это сказать, что я сама разместила видео. У меня нет никаких доказательств, что это неправда.

— Мои родители пытались подкупить меня, чтобы я навестил их летом. Они оплатят все для меня. Они знают одних из лучших юристов Англии. Они найдут тебе адвоката и будут спонсировать твое дело. Видит Бог, они заслуживают этого после того, что сделали с Илаем.

Я ожидаю, что она вздохнет с облегчением, но она слабеет.

— Я не знаю, смогу ли я, — тихо говорит она.

Я моргаю.

— Ты не хочешь этого?

— О, я хочу этого. Но… я не знаю, понимаешь ли ты, что мне придется сделать. Мне нужно будет просмотреть видеозапись вместе с полицией. А потом мне придется стоять в зале суда вместе с Сэмом, пока взрослые мужчины спорят о том, лгу я или нет. Это… как ты можешь это пройти?

Илай притягивает ее к себе, прижимаясь губами к ее виску.

— Это худшее чувство в мире, — говорит он мне.

Я клянусь. Почему, черт возьми, это должно быть так чертовски унизительно для нее? Она не сделала абсолютно ничего плохого, и ей придется пройти через столько боли, только чтобы добиться справедливости.

— Что ж, — говорю я через мгновение. — Конечно, мы не будем заставлять тебя ничего делать. Но это, вероятно, единственный способ удалить видео.

Она шмыгает носом, вытирая лицо.

— Нет-нет. Ты прав. Я должна это сделать. Я не буду счастлива, пока не сделаю этого. — Ей каким-то образом удается выглядеть свирепой, даже с мокрыми глазами и розовым носом. — Я могу это сделать. Наверное, мне понадобится много объятий. Но я могу это сделать.

— Мы будем с тобой на каждом шагу, — обещает Илай. — Обеспечивать обнимашками. — Коул кивает. Я протягиваю руку и сжимаю ее бедро. Она слабо улыбается.

— Спасибо, — шепчет она. — Спасибо вам.

Остаток дня проходит лениво. Мы все жмемся друг к другу в гостиной, лишь изредка вставая, чтобы поесть. После такого ужасного гребаного дня мы все хотим быть вместе. Илай, Коул и я растягиваемся на диване, а Дэйзи укутывается в одеяла и передается между нами. Никогда не бывает такого момента, когда кто-то не обнимал бы ее или не прикасался к ней. Кажется, ей это нравится, она уютно устраивается в наших объятиях. Она явно хочет утешения, и Бог знает, что остальные из нас нуждаются в нем.

Время приближается к вечеру, и мы все пьем горячий шоколад из кружек, свернувшись калачиком. Илай рассказывает какую-то дурацкую историю об одном из своих учеников, катающихся на лыжах. Я слушаю вполуха, наблюдая за Коулом и Дэйзи.

Он усаживает ее к себе на колени. Примерно каждую минуту он слегка целует ее в висок или щеку.

Я не видел, чтобы он был так нежен с кем-то с тех пор, как родился Рикард. Так странно снова видеть его с этой стороны, после всех этих лет. Словно встреча со старым другом.

Пока я смотрю, его телефон жужжит. Он вытаскивает его, проверяет экран, затем встает.

— Мне нужно кое-что сделать, — бормочет он. Я раскрываю руки, и Дэйзи забирается в них, прижимаясь к моей шее. Коул переодевается в зимнюю одежду, берет лопату и выходит на улицу. Это вполне нормальное поведение для Коула, так что никто не обращает на это внимание.

Проходит несколько минут, и затем наш разговор прерывается скребущим звуком над нашими головами.

Дэйзи хмуро смотрит в потолок.