Тройная игра. Книга 1
Шрифт:
Маилз прервал свой монолог, отвлекшись на что-то, что ввело его в ступор.
Что?! Что там происходило?!
Вэлан даже глаза открыть не мог, но к своему великому несчастью все прекрасно слышал. Он в морге. И в данный момент ему делают аутопсию.
Вот что значит засыпать в общественных местах, когда ты вампир.
Но ведь его только-только начинают вскрывать? Или что? Что уже с ним сделали?! Однако, если он мыслит, значит, он еще жив. Нужно срочно просыпаться! Срочно!
Вэлан попытался открыть глаза, и яркий свет обжег его сетчатку, ледяной металл разделочного стола
Пальцы схватились за края стола с такой силой, что оставили на них вмятины, глаза в панике завращались в вытаращенных глазницах: лампа, пол, стены, красное...
Какое здоровое красное пятно!
Кровопийца вытаращился на свою вскрытую грудину. Он был вспорот от самого основания шеи до паха! Толстый слой кожи развернут в стороны и закреплен тяжелыми металлическими зажимами. Господи... Его тело было просто огромной зияющей кроваво-красной дырой!
Увидев все это, Вэлан уже не смог сдержать стонущий вопль.
Он лежал, таращась на себя вылупленными глазами, не рискуя пошевелиться, и истошно орал.
На фоне ора зрачки хаотично перемещались по красной области, разглядывая урон, который нанесли телу, как заметил, что что-то шевельнулось.
Мигом перекинув взгляд к движению, он осознал, что таращится на свое сердце.
Его грудная клетка была беспощадно выпилена и валялась рядышком в металлической тарелке.
— Бля-я-я-я-я-я-ядь!!! — в совершенно безнадежном состоянии продолжал вопить парень.
Разрез глаз, того и гляди, мог стать гораздо шире от всего этого изумления, как и рот.
Он передернулся на столе и с ненавистью переключился на все еще стоявшего рядом патологоанатома, бледного, как застиранная простыня, даже какого-то серо-синего цвета. Ужас напрочь парализовал его.
Вампир с ревом схватил дока за халат, подтащив его шею к своей пасти, и зверем вгрызся в нее. Клыки уже были готовы. Клыки уже чесались от желания вонзиться в чье-то мясо. И впервые в процессе оказались задействованы и нижние тоже, так что кровь полилась с удвоенной силой.
Так неаккуратно он еще никогда не жрал.
Кровища хлынула из грубо разорванной шеи, забрызгав все вокруг, едва ли попадая в рот чудовища.
Но Мэдлер ловил сок, всасывался все сильнее, вылизывал языком, раздирая клыками мясо глубже и глубже.
Кровь лилась в разные стороны, на внутренности носферату, наглядно показывая, какие чудеса она творит с бессмертным организмом.
Сердце снова сократилось, дав толчок свежей силе, только что попавшей в его обитель. Внутренности словно ожили, запульсировали: сосуды, окутывавшие плотной паутиной все внутри атаната, буквально зашевелились, наполняясь кровью и заполняя ей всё-всё-всё.
Мэдлер уже не боялся не обращать внимания на эту адскую боль, что его парализовала пару минут назад, он всеми силами старался игнорировать ее. Да и уверенность в том, что все поправимо, очень мотивировала к действию вместо бессмысленных криков, воплей и стонов.
Но все-таки было адски больно!
Он был как оголенный нерв, даже воздух причинял ему страдания. Представьте, что вы — один большой палец, и в вас загоняют гигантскую иглу. Медленно, с каждым миллиметром, пройденным глубже, шевеля в разные стороны. А лучше даже не иглу, а двустороннее широкое лезвие.Уже почти оторвав голову, вампир продолжал высасывать и вылизывать остатки еды, и когда уже выуживать из шеи было нечего, отпустил тело.
Вот в этот раз да, парень почувствовал страх в крови, еще какой! И ему понравилось: какая-то она более живая, что ли, в отличие от любой другой из тех, что ему довелось попробовать. Хотя... сравнивать тоже неправильно. Это то же самое, что делать выбор между острым и сладким, когда вы любите и то, и другое. Лучшее решение — это чередовать.
Так и валяясь с вытаращенными глазами, парень-таки проморгался, приводя себя в чувства, и еще раз огляделся.
Лежал, как свинья, в луже крови. Однако странное у него строение...
— Фу бля! — психанул Вэлан и зарычал. Надо выбираться отсюда. — Твою ж мать! За что это всё мне?! — он поднял руки, решив снять зажимы, но тут же опустил. — Блядь... какой кошмар... — Он накрыл лицо ладонями, нащупав все ту же трещину на лбу. — О бля-я-я...
Снова опустив руки, он глянул на кусок своей грудной клетки. От осознания того, что ему сейчас придется делать, на лице нарисовалась просто невероятно страдальческая маска. Захотелось реветь от бессилия и от этой чертовой боли.
С опаской и отвращением он аккуратно взял кусок кости: грудину и часть приросших к ней ребер, выпиленных хирургической пилой.
Какие только звуки он не издавал, пытаясь взять ее двумя руками и приспособить к себе, пока еще не прикасаясь непосредственно к плоти.
— Это невероятно... — развернув пазл так, как надо, он стал тихонько прикладывать его к развороченной дыре в груди, состыковывая на ощупь края ребер друг с другом, ибо лежа на спине, Вэл мог разглядеть лишь самую малость того, что делает. Приподняться было просто нереально.
Это был истинный кошмар... У кого случался открытый перелом, тот, наверное, сможет себе представить эти муки и усилить их, раз в десять.
Почему носферату ощущают боль?! Ну почему?!
Положив кость на место, миллион раз перекорчив невообразимые рожи, обматерясь и оборавшись, Мэдлер отцепил зажимы и выкинул их к чертовой матери.
Пласты кожи развернулись и шлепнули по грудине, создав эффект инфаркта. В глазах все потемнело, ребра зашевелились.
— Бля-я-я-я... — негодованию не было предела.
И когда теперь все заживет?
Как только он на мгновение позволил себе расслабиться, то услышал шаги в коридоре.
— Маилз! У тебя там все в порядке?
На все эти оры кто-то отреагировал и пришел выяснить обстановку.
— Блядь... — Вэл перешел на заговорщицкий шепот.
Дверь открылась, и в помещение вошел охранник с рукой на кобуре. Увидев то, что увидел, он сразу побледнел и блеванул прямо в дверях. Он зажал рот рукой и вывалился обратно в коридор, совершенно не заметив, что труп на разделочном столе на него злобно таращится.