Тройная игра. Книга 1

— Да нет. Она дала мне какой-то кусок камня, такого же как в кольце, и сказала, что он начинает сильнее хотеть крови, когда обидиент рядом, и еще сказала, чтобы я ему помог картой.

— Помог камню?

— Ага. И, кстати о птичках, я не смогу поехать к Кристине, мне нужно в Торонто.

— Как знаешь, — отрезал Раду.

— Провидица сказала, что мне там сможет что-то поведать некий Мортан Кьерульф, слышал о таком? — поскорее оправдался Вэлан. Ему показалось, что он только что сказал нечто обидное. А если кажется — лучше перекреститься.

— Впервые слышу это имя. Так, а как помочь камню картой, она не пояснила?

— Нет, она очень старалась сохранить вокруг себя ореол таинственности.

Мэдлер потянулся к донорским пакетам, взял один, вскрыл и стал помогать Раду погружать себя в глубокую кровавую лужу.

Белая ванна, алая вода. Все-таки это психоделический цветовой контраст.

Неонат наблюдал, как густая красная жидкость комками выскальзывает из пластиковой упаковки, падает на его бледные колени и растекается по ногам.

— Ну почему меня не видно на фотографиях? Ты прикинь, какую бы фотосессию сейчас можно было бы устроить. Что сейчас, что вчера.

— Да, творчество у тебя внутри, — Раду едва заметно улыбнулся. — Ты лучше пей, я сам тебя утоплю. Зубы-то ты себе не выбил?

— Вроде нет.

— Они, конечно, крепко сидят в челюсти, но, авось что, не отрастут заново.

— Да? Я вроде бы себе отколол кусок клыка, но я подумал, что мне показалось. В морге с зубами уже все было в порядке.

— Они восстанавливаются в первую очередь, но новые не появляются, как и отрезанные руки и ноги.

— Получается, что они за день восстановились?

— Ну да.

— Я вот не понимаю, если мы днем мертвые, то каким образом у нас работает регенерация?

— Мы и не мертвые. Просто организм еще сильнее замедляется и все свои резервы бросает на восстановление. Тот же принцип, что и у людей. А мертвыми мы и ночью можем прикинуться.

Раду подтянул вторую черную сумку для опустошения.

— Хм... — Вэлан открыл следующий пакет и стал пить. — Кстати, почему мы не боимся лунного света? Это же тот же самый солнечный, только отраженный.

Раду нахмурился, пристально посмотрев на неоната, и ухмыльнулся.

— У тебя обострение любознательности? На самом деле, боимся. Если долго пребывать под лунным светом, особенно в полнолуние, когда свечение наиболее яркое, то можно обгореть. Эффект как от солнца, но во много раз слабее.

Мэдлер усмехнулся, поперхнувшись едой.

— Господи, как вы вообще все это время выживали, если практически всего боитесь?

— Головой думали, мой друг, — Раду поднялся, бросив пустой пакет в сумку. Ванна была на треть заполнена, так что, если извратиться, можно было бы погрузить торс в лечебно питательную субстанцию. — Остатки сам вылей, а я пойду за картой, да буду разбираться с загадочным камнем.

Послушно переняв эстафету, Мэдлер помахал Дракуле.

Опустошив все пакеты с кровью, неонат заполнил ванну наполовину. Согнув ноги в коленях, он стал плавно погружаться под кровь с головой.

Красное и густое все ближе приближалось к подбородку, к губам, к носу и наконец залило глаза.

О да-а...

Почувствуй себя Элизабет Батори.

В упоении опустив веки, Мэдлер погрузился в некое медитативное состояние. Он чувствовал, как его тело жадно всасывало кровь, как оно восстанавливалось. Общее состояние улучшалось.

Примерно через полчаса нить, которой он был зашит, стала сама очень медленно вылезать из тела, вызывая неприятные ощущения.

Открыв глаза, парень аккуратно сел в ванной; кровь практически беззвучно стекала с волос, текла по коже. Она была тише воды.

Обнаружив на полке бритву, Вэлан стал помогать телу избавляться от инородного предмета, отрезая узелки, разрезая стежки и вытаскивая нить по частям.

Это было просто наслаждением по сравнению с тем, что он пережил в морге.

— Ну и что должно произойти? — послышался голос Раду из гостиной.

— Без понятия... — увлеченный процедурой снятия швов, промямлил Вэлан.

В ответ был послан лишь глубокий вздох.

Избавившись от чужеродных тканей, неонат снова ушел с головой под “воду”.

Прекрасная тишина, лишь редкие толчки сердца, примерно раз в две минуты; кровь, словно шелк, ласкает тело, окутывает его живым энергетическим теплом. А ведь и вправду — живым. Обычно кровь из донорских пакетов лишь утоляет жажду, и на нее не стоит полагаться, если требуется “капитальный ремонт”, но эта... Она была не консервированная.

— Раду, — приподнял из неньютоновской жидкости голову вампир.

— Что?

— Что это за кровь? Откуда она?

— Тебе не нравится или что?

— Наоборот. Какая-то она не такая, как обычно.

— Спецзаказ. Эта донация не подвергалась центрифугированию.

— Ч-что, простите?

— То, что хранится в банках — всего лишь эритроцитная масса. Кровь разделяют во избежание ее свертываемости. Так что ты особо долго в ванной не сиди: еще буквально час и гепарин начнет инактивироваться.

— Чего? — сморщился Вэлан. — Гепарин?

— Да. В эту кровь добавлен гепарин, который в течение суток предотвращает ее свертывание. Так что не пересиживай.

— Хорошо, — напрягшись из-за полученной информации, Мэдлер снова погрузился с головой.

Спустя примерно сорок минут молодой вампир спустил кровавый бассейн, принял душ и вышел к озадаченному камнем и картой Раду.

Он стоял, упершись в стол локтями, подперев голову, и уныло тыкал пальцем в красный осколок.

Натянув футболку на почти зажившее тело, Вэлан подошел к Дракуле.

— Ну что? — проведя рукой по мокрым взъерошенным волосам и убирая их назад, парень уперся руками в стол.

Стоило ему коснуться поверхности, как его словно ударило нехилым разрядом постоянного тока, а перед взором предстала ясная картинка: он идет по улице ночного города, медленно поворачивает голову и видит высокую решетку, круглые окна за ней излучают красное сияние...

Как только Вэлан понял, что за место он увидел, он смог отдернуть руки от стола.

— Какого...

Он посмотрел на кисти: от перстня Антуана на левом безымянном пальце расползались в разные стороны выступившие сосуды. Через пару секунд они пришли в норму.