Трудности работы авантюристом

Жрец покорно кивнул.

— Сгодился, только не ты привёл его, а он сам пришёл! Уговор с твоей стороны не выполнен, Клаштий.

— Ты раньше иначе говорил, до того, как в Пашмир притащили сердце топи, раньше тебя наш уговор устраивал, ведь я принёс в полтора раза больше книг и свитков, чем раньше!

— Да, но до этого я не знал сколь высокую цену нам придётся заплатить, чтобы добыть артефакт! Из боевой двадцатки вернулся лишь один старый Гмырь… Пашмир сильно потерял в силе, и ради чего? Ради книг и знаний, в которых мы уже и не особо-то и нуждаемся? К тому же, ты должен нам за три башни, что ты разрушил в пьяном угаре!

Клавдий присел. Стоять в полный рост у него уже затекла согнутая набок шея. Чуть покряхтев, он нашёл удобное положение, прежде чем вновь заговорить со жрецом. Он посмотрел в глаза его старой супруге и мило улыбнулся. У Гоблинши заскрипели клыки, так сильно она их сдавила. Ведь все должны стоять и уважительно склонять голову перед правителем и главным жрецом Пашмира. Но Клавдия не заботили её чувства, скорее напротив, он хотел эту суку позлить, ведь это наверняка она науськала Гомар-МаШи!

А затем он вновь перевёл взгляд своих огненных глаз на жреца, что за пару мгновений успел существенно похорошеть.

— Ты выпил один из моих красных элексиров, жрец.

Гомар-маШи побледнел.

— Как ты узнал?

Клавдий отмахнулся от его вопроса, как от несусветной глупости.

— Этот элексир предназначался другим, и они будут недовольны! Я нарушил другой договор, и всё по твоей вине, жрец. А ведь наши народы сотрудничают долгие годы, я наладил эту связь до тебя, и не хочу, чтобы на тебе она прервалась… понимаешь?

— Да, — гоблин кивнул. — Я тоже этого не желаю.

— Вот и замечательно. Если вам не нужны больше рунные книги, то я перестану доставлять их вам, а заместо книг постараюсь привести к следующей зиме побольше юношей… но в этот раз, договор ты выполнишь. Ведь договор был свят до тебя, и будет свят после! Ведь именно торговые отношения позволяют нашим народам жить в мире.

По глазам гоблина Клавдий понял, что тот распознал в словесном кружеве явную угрозу, и проникся возможной опасностью. В конечном счёте, этот город накопил достаточно богатств, чтобы это окупило военную компанию Вингфолда против гоблинов Пашмира.

— Ты заберёшь сердце топей, и уйдёшь, — голос жреца прозвучал очень тускло, он виновато смотрел на свою супругу. Та же выглядела сильно удивлённой.

— Как ты мог? — тихо прошептала она, но Клавдий услышал.

— Тише… — ответил ей сильно уставший за ночь жрец. — Не время… и не место для склок.

***

Джорджи желал выручить Генти из беды, ведь именно Джорджи был во всём виноват. Ведь это он уговорил Генти сбежать из поселения в неизвестность.

Сейчас-то дозорный хорошо понимал, что их ждала верная смерть и то, что им удалось выжить – большая удача. Но тогда он этого не знал, и умри Лапоух, он винил бы в этом именно себя.

Но а сейчас… этот мелкий засранец прилюдно отчитывал его.

Одна из башен Пашмира, внутри удивительно уютно и приятно находиться. Синеватые рунные камни тут и там, и кажется повсюду. Света они дают не очень много, но вместе их свечение получается ровным, не режет глаза и позволяет всё разглядеть.

Перед Джорджи стоит Лапоух и всё продолжает бубнить себе под нос очередное нравоучение, поочерёдно оборачиваясь назад:

— … так вот, тебе не стоило мешать гоблинам уводить меня, и тем более нападать на них, ведь они славные ребята, и не заслужили поножовщины, к тому же ты совсем не спрашивал меня о выборе и…

Генти вновь обернулся назад, и получив новый кивок одобрения, продолжил бубнить странную речь.

При этом с лица будущего гоблина не сходил виноватый румянец стыда, смешанный с упрёком в глазах, Генти кажется не очень истово верил в свою чепуху, и какие-то сомнения в нём всё же гуляли.

Джорджи мог опровергнуть весь бред разом, а рука его так и тянулась зарядить Лапоуху мощную затрещину, чтобы вытрясти из этой никудышной башки весь тот бред, который туда успели забить три очаровательные гоблинши, что мило стояли небольшой стайкой за спиной Генти. На них то он и оглядывался, от них то и получал одобрительные кивки.

Джорджи вообще старался молчать по началу, сдерживая волну гнева, но после дозорный смирился, и просто разглядывал обстановку. В башне было полно резной деревянной мебели, ковриков, зановесочек кружевных на окнах… здесь вообще было приятно находиться, и сильно ощущалась женская рука.

К слову, о самих женщинах, вернее о юных гоблиншах. Зеленоватые, они в синем свете казались чуть ли не чёрными, лишь глазища сверкали. С виду они очень опрятные, в кожаных штанишках до колен, сверкают мускулистыми икрами, и голыми стопами, что притиснуты в сандалии. Груди у них почти нет, но бугорки сосочков за тоненькими тканевыми рубашками виднеются. Длинные чёрные волосы на лбу каждой удерживаются верёвочками.

Их и правда по людскими меркам сложно назвать красавицами, но они весьма милы и очаровательны… были бы, если бы не пялились на дозорного с явной агрессией, в отличие от Лапоуха, на его сутулую спину они смотрели с некоторой нежностью и мягкостью.

До Джорджи вдруг дошло, что это будущие невесты Лапоуха, его же включили в этот племенной союз. И не то чтобы Генти противился. Он уже сейчас, спустя несколько дней в Пашмире, стоит и рассказывает про угнетение гоблинов, и про то, что чужакам необходимо вести себя в гоблинской столице как можно более культурно! Подумать только, а на словах Генти – чужаком теперь являлся только Джорджи, себя же Лапоух к таким больше не относил.

Более того, одет Лапоух был в ячеистую бронированную юбку, и в жилетку из чёрной кожи, на ногах сандалии, волосы тщательны вымыты и прочёсаны гребнем, и пахнет от Генти цветами, а не застаревшим потом, как должно быть воняет от самого дозорного.

Вскоре Джорджи для себя всё решил, и замахнувшись… опустил руку на плечо Лапоуха, тот аж вздрогнул, ожидая удара, и тем сильнее было его удивление, когда дозорный просто кивнул, соглашаясь со всей его речью и доводами, да молвил тихо и вкрадчиво:

— Я всё понимаю, удачи тебе здесь, Лапоух!

Затем дозорный повернулся к ожидающему его в проходе деду Клавдию, и они оба покинули одну из жилых башней Пашмира. На улице их поджидала боевая двадцатка, представляющая из себя идеальное боевое подразделение гоблинов, состоящие из десятки копьеносцев со щитами, четвёрки мечников и шестёрки лучников. Этот боевой эскорт сопроводил чужаков до границы, и немного дальше, пока они окончательно не покинули город гоблинов.

В то же время, Джорджи сотрясала зависть. Ему не досталось трое жён гоблинш для разведения потомства! Его не приняли в новый дом, не подарили семью и любовниц, с единственным обязательством – окультуривать племя! Он оказался слишком страшненьким для этого, и на душе дозорного возник чёрный ком зависти и злобы.