Трудности работы авантюристом

Клирик встал изо стола и попросила Брика предоставить ему кровать на ночь. Брик не раздумывал долго, и отвёл гостя в свою комнату, пустил в собственный закуток. Клирик Ренуил кивнул, и Брик отошёл, позволяя гостю устроиться и отдохнуть после долгого и тяжёлого дня.

Брик вышел из тесного общего Барака, в котором пока было пустовато, но люди постепенно наполняли его. Близилась ночь. И когда Брик вышел на улицу, ветер морозным ветром хлестнул его по лицу. Он тут же спрятал продрогшие пальцы в подмышки, и зашагал по поселению в сторону дозорной башни. Почему Брик пошёл к Джорджи он и сам не понял. Может потому, что… идти ему больше было некуда. Люди смотрели на Брика волком, и доверять им староста боялся.

Джорджи нашёлся под вышкой, не на посту. И сначала Брик сильно удивился. Джорджи никогда не позволял себе самоуправства, исполняя обязанности честно. Но сейчас дозорный сидел под башней, на корточках. И Брик понял в чём тут дело лишь приблизившись к Джорджи, и рассмотрев лежащую перед ногами дозорного, собаку.

— Что ты делаешь? — голос у Брика оказался нервным, и это самого старика удивило. Он не знал, что чувствует после всего, что случилось в этот долгий день. Но голос не обманешь, а он дрожит.

— Да вот… — Джорджи поднял на Брика лицо, и в вечерней темноте, староста едва смог различить на лице дозорного виноватую улыбку. — Старушка Сара умерла. Думаю, как бы похоронить её, что ли.

Брик чуть не засмеялся. У них в поселении такие ужасы происходит, а дозорный, который должен быть на посту, вместо этого сидит под вышкой и думает, как бы похоронить старую беспризорную псину.

— Сожги её, — предложил Брик, на этот раз голос его был слегка весел.

— Ну… — Джорджи замялся. — А вы разрешите взять немного хвороста для савана?

Брик уже в открытую улыбался. Этот дурак собрался хоронить псину по всем почестям, как бы ещё священника для отпевания не позвал.

Однако, Брик почему-то кивнул.

— Неси, разрешаю.

Джорджи тут же умчался в сторону амбаров за хворостом. И Брик остался один, с трупом беспризорной собаки. Он посмотрел на неё пару мгновений. Обычная гончая. Язык вывалился. Зубы с чёрными дёснами виднеются из приоткрытой пасти. Глаза затянула белёсая плёнка. А брюхо с выпуклыми сосками выпало наружу. Хвост лежит недвижимый. Она не шевелится и не дышит.

Брик поднял голову к небу, и на его лицо сразу упало пара колючих снежинок. Он искал на небе звёзды и луну, но не нашёл ничего, кроме кружащихся хлопьев снега.

— Знаешь, старая Сара… я, как и ты, уже никому не нужен, кроме разве что… одного дурачка. И скоро, как и ты, подохну.

Рядом стукнули полешки. И раздался недовольный голос Джорджи:

— Никакой я не дурак! И что вы вообще такое говорите про…

— Принёс? — прервал возмущённый голос Джорджи староста Брик.

— Принёс! —недовольно пропыхтел дозорный, садясь на колени перед умершей собакой и выкладывая вокруг неё костёр.

— Вот и займись делом!

— Так я уже!

Тишина. Брик смотрит как работает Джорджи, а тот умело, по всем правилам, выкладывает на земле охотничий костерок. Под низ втыкает пучок соломы и бересты, и пощёлкивая кресалом выбивает сноп искр, которые тут же тухнут. Огонь загорается с третье попытки, Джорджи наклоняется поближе к костру и раздувает пламя.

Дозорный поднялся с колен. Встал рядом с Бриком. Они молча смотрят на пламя, от которого идёт едкий дымок, и исходит немного тепла. Огонь разгорается неохотно, но потухать не намерен. Джорджи сложил костерок как надо.

— Сара была хорошей девочкой, — не громко заговорил дозорный. — Она исправно несла службу, отгоняла от поселения диких зверей. Мы с Сарой хорошо ладили. Она часто приходило ко мне вечерами, и я всегда держал для неё кусочек хлеба.

Брик лишь покачал головой. Этот дурак хоронил блохастую псину как старого друга, мало того он ещё и хлеб ей свой отдавал, запас которого в поселении, между прочим, был совсем не велик. Но вслух Брик ничего не сказал. Почему-то эти тихие похороны растрогали и его.

Огонь разгорался всё сильнее.

Среди треска поленьев, и шипящих искр, раздался скулёж.

Брик с Джорджи перегнулись. Не послышалось ли?

Скулёж повторился и костерок зашевелился. Джорджи тут же нагнулся и сунул руки в огонь. Всё произошло так быстро, что Брик не успел остановить дурака. А он уже отпрянул от костра и откатился в сторону. Подвернул под себя руки, и улёгся на живот.

— Что же ты творишь? — вопрос Брика затих, не получив ответа.

Староста обернулся, окинул взглядом растормошённый костёр. Тот здорово покосился, но продолжал гореть. Брик посмотрел на Джорджи. Дозорный поднимался с земли, к груди прижимая что-то руками.

Брик подошёл поближе и вновь услышал, как жалобно скулит кто-то, но на этот раз звук шёл из рук Джорджи. А дозорный широко улыбался, в этот миг очень сильно напоминая дурака, которым его все и считали.

— Смотрите.

Брик заглянул в руки дозорного, которые слегка приоткрылись. И между его пальцев увидел тёмный комочек, который пищал и пытался укусить дозорного за палец опалённой перчатки.

— Похоже Сара оставила нам прощальный подарок, — голос Джорджи лучился теплом. Он прижал комочек к лицу, потёрся щекой о крошечную голову, и спрятал щенка за ворот мехового тулупа.

Брик лишь покачал головой.

— Какой же ты всё-таки дурак, Джорджи.

Но при этом губы старосты улыбались.

***

Брик проспал всю ночь в башне дозорного. Там он ощущал себя спокойно. У небольшого очага ему было тепло. Джорджи не докучал старосте вопросами, и вообще не говорил с ним. Установилась тишина. И Брик уснул. Ночь прошла спокойно. И когда Брик открыл глаза, поднялся, чуть зевнул, то обнаружил, что под башней дозорного разыгралась настоящая драма. Он услышал часть разговора, идущего на повышенных тонах.

— Ты обещал остаться! — кричал женский голос.

— Когда ты ночью голой явилась в мой закуток, я мог бы и не такое тебе пообещать, — отвечал несколько разозлённый голос, который показался Брику знакомым. Поэтому он привстал с лавки у очага, и выглянул за край башни, вниз. Тут же разглядел клирика Ренуила, который уже забрался на свою лошадь и ждал, пока Джорджи, и ещё несколько мужчин, снимут с ворот засов. Причём из всех троих торопился открыть ворота лишь Джорджи, и он недовольно смотрел на двоих мужиков, что в открытую глазели на склоку клирика и местной девицы. Девушку звали Кира, она была Брику хорошо известна тем, что вроде как была у девушек за главную, а ещё сама Кира нередко грела Брику постель, он воспринимал это спокойно, Кира не требовала от старосты многого, лишь выслушивать её пожелания, касательно обустройства женщин в поселении.