Тряпичная ведьма

Пол сонно кивнул, уже не вникая в то, что предложил Квигин.

«Квигину порой приходят в голову дельные идеи», — подумал он, проваливаясь в сон.

Несмотря на усталость, проснулся он довольно скоро — от того, что в костре что-то с грохотом взорвалось. Он устало приподнялся на локте, не обращая внимания ни на одеяло, сползшее с одной стороны, ни на Квигина, спящего рядом в обнимку с Лизеллой. Все это он едва отметил, поскольку и без того было на что посмотреть, хотя густой белый дым застилал все вокруг.

Теперь уже шесть или семь пирамид яростно полыхали. Пол чувствовал, что от них пышет жаром, как от порядочного обогревателя. Света тоже было предостаточно… и теней — они колыхались и плясали в такт с языками пламени.

Пол смотрел на танец огня и теней, прислушивался к треску взрывающихся кусков угля и к привычному сопению Квигина, который, кажется, простудился. Все вместе это сливалось в некую примитивную музыку в ритме дыхания.

Сначала лениво, а потом все энергичнее Пол стал постукивать прутиками в такт музыке. Странное это было зрелище — маленькая взъерошенная фигурка в накинутом на плечи одеяле отбивает ритм, сидя в дымовой завесе, в кольце из семи костров.

Огонь разгорался все жарче, и у Пола уже выступил пот на лбу. Но пламя трещало и ревело, и его дыхание все учащалось в разогретом воздухе. Пол все стучал и стучал, а когда прутики сломались, стал хлопать в ладоши. Даже на фоне треска взрывающегося угля и рева пламени этот звук казался резким и высоким.

Потом один из костров — самый ближний — взвился ввысь и распался на два столба, на огонь и свет. Меж столбов появилась фигура. С вытянутыми вперед руками она шагнула из костра.

Это была женщина, сотканная из пламени — высокая, стройная, в платье из зеленоватых языков огня. Кожа ее светилась золотом, а волосы, волнами спадавшие на плечи, горели ярко-красным. В черных, глубоких глазах полыхал жар, а когда она заговорила, изо рта у нее повалил белый дым.

— Я — Королева Огня! — сказала она. Голос ее свистел и гудел, как рвущееся наружу пламя.

Пол перестал хлопать. Он сидел в своем одеяле и думал, что лучше было бы не просыпаться. По легкому шевелению сбоку он понял, что Лизелла тоже проснулась. А вот Квигин, судя по ровному дыханию, все так же безмятежно спал.

— Ты даже не поздороваешься со мной? — спросила Королева Огня. Она шагнула подальше от костра, и трава у нее под ногами мгновенно вспыхнула.

— Здрасьте, — пролепетал Пол, выпутываясь из одеяла и поднимаясь. — То есть добрый вечер, ваша… светлость.

— Огненность, — поправила его Королева, подув на зеленые язычки пламени, плясавшие у нее на кончиках пальцев. — Правильная форма обращения ко мне — ваша огненность.

— О, простите, ваша огненность, — сказал Пол, не сводя глаз с горящих пальцев. Он еще не забыл внезапной вспышки гнева Повелителя Воды.

— Извинения приняты, — ответила Королева. Она наконец обратила свой горящий взгляд на Пола, и тот отступил, прикрыв лицо руками.

— Ну, так зачем ты вызвал меня этими, можно сказать, милыми маленькими огоньками?

— Я не… — начал было Пол, но потом сообразил, что в какой-то мере он действительно вызвал ее. Во всяком случае, обязательно вызвал бы, если б знал, как. А может, он и знал, где-то на подсознательном уровне, после общения с двумя другими Стихиями.

— То есть я очень надеялся встретиться с вами, ваша огненность. Меня зовут Пол… и я хотел просить вашей помощи.

— Моей помощи? — безразлично спросила Королева Огня. Пол почувствовал, что жар ее взгляда сместился в сторону, а маленький кустик вспыхнул фиолетовым пламенем и выбросил сноп серебристых искр. — Моей помощи? Зачем?

— Чтобы сразиться с Тряпичной ведьмой… — начал Пол, но Королева перебила его.

— А, так ты тот самый Пол? — сказала она, словно читала о нем в вечерней газете. — Хозяин Воздуха все рассказал мне о тебе и о твоем визите к нему и к этому бесноватому Повелителю Воды.

— Правда? — удивился Пол. — Так значит, вы поможете мне?

— Не обязательно, — ответила Королева. Пол глянул на нее и увидел, что она улыбается. Из ее ноздрей вырвались клубы разноцветного дыма, когда она добавила: — Что ты сделаешь для меня?

Пол открыл рот, но тут же закрыл. Он поймал себя на том, что чуть не ляпнул: «Что угодно». Вряд ли можно предложить ей помочь в саду или вынести ведро с мусором. Сказав «что угодно», можно навлечь на себя большую опасность…

Он обдумывал свой ответ несколько секунд, а Королева тем временем развлекала себя, кувыркаясь в трех кострах и раскидывая их угли так, что они ровным светящимся ковром покрыли все пространство между остальными пирамидами.

— Я сделаю все что угодно, — неожиданно ответил Пол, когда Королева остановилась посреди углей. Она вскинула голову, выслушала его, сделала еще один пируэт и поманила мальчика к себе.

— Отлично, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты танцевал.

— Танцевал? — Пол представил, как он крутится, дергая руками и ногами, изображая звезду диско. Однако заметив ее протянутую руку, понял, что Королева Огня хочет, чтобы он танцевал с ней — танцевал на раскаленных углях с существом из чистого огня.

Она снова поманила Пола, но он колебался. Ведь это будет больно! Однажды он опрокинул чашку с кипятком себе на ногу — этого хватило, чтобы запомнить боль от ожога на всю жизнь.

Королева Огня топнула ножкой, от чего в воздух взвились искры, а из носа у нее повалил черный дым.

— Это невежливо — заставлять меня ждать!

— Я… я не могу, — прошептал Пол. — Я обожгусь.

— Неужели ты думаешь, что я дам тебе обгореть, когда мне хочется, чтобы ты потанцевал, глупый мальчишка? — раздраженно ответила Королева, царственно приближаясь к нему. — Ничто не может загореться, пока я не разрешу!

— О, — только и сказал Пол. Она подошла совсем близко, но он уже не чувствовал такого нестерпимого жара, как прежде. Хотя было очень, очень тепло.

— Возьми меня за руку. Попробуем для начала… фламенко!

Она протянула руку, и Пол медленно, словно зачарованный, взял ее. Зелено-голубые огоньки, словно капли воды, стекли по ее золотистой руке и упали в угли. Она сжала его руку, и Пол невольно вздрогнул.

Однако боли не было, не было даже ощущения тепла. Рука Королевы оказалась довольно странной на ощупь, чуть ли не скользкой, но уж точно не горячей. И когда она увлекла его за собой, на угли, он не почувствовал жара сквозь подошвы ботинок.