Тварный град

— Оу-у-у, нам конец! Наши мальчики умрут, а нас самих кастрируют и ошкурят! — И заплакала, растирая грязь по лицу.

— Ну не надо, Мил. — Полина встала, чтобы её обнять, и сама расплакалась у бока собаки. Даже сдержаться не смогла. Дина раздражённо зарычала. Нехотя поднялась с ящика и доковыляла до плакс.

— Тоже мне трубадур с овчаркой! Будьте стойкими, будьте спортсменами! И если вы действительно хотите наружу, лучше бы вам собраться! Нюни распускать точно не вариант.

— Это да-а-а, — проплакала Милана.

— А что дела-а-ать, — вторила ей Полина.

— Давайте подумаем, что у нас есть! — Дина оглядела полностью бесперспективно обставленную комнату. — Любая фигня может нас выручить. Ломать ящики не вариант. Можно поджечь тут всё моей зажигалкой и умереть красиво.

— Ой, — девчонки вжались друг в дружку.

— Но мы этого, конечно же, делать не станем, — тут же успокоила Дина.

— По-годи, что это у тебя так давит? — Милана отстранилась от рыжей. — В кармане, такая п-плотная штука, аж больно.

Та полезла внутрь камуфляжки, которую не меняла с музея, и, нащупав, ахнула.

— Это…

— Что?

— Безоаровый камень! — Полина выцепила его двумя пальцами: плотный, серый, невкусный.

— Ого! Настоящий? — взбодрилась Милана. — Это Юра тебе дал?

— Ага. Он говорил, что колдун может задумать животное, прикусить камень, сказать…

— «Мутабор». — Дина, разумеется, знала этот прикол.

— Да. И стать чем хочешь!

— Мухой! Стань мухой! — Милана схватила её за руки прежде, чем Полина подумала о том же.

— Только надо слово не забыть после превращения!

— Ну мы-то ей подскажем! — рассудила Дина. Полина ощутила шаткость в ногах, но делать было нечего. Она отгрызла кусочек камня и прошептала:

— Мутабор!

В точности как с крысой мир мгновенно, раз в тысячу увеличился в размерах. Полина распластала крылья на бетоне, потом зажужжала — оказывается, мухи делали это не ртом, а маленькими отростками около крыльев — поползала-поползала немного, привыкая…

— У нас нет времени! — раздался грохот голоса Миланы. Полину схватили в капкан ладоней и выпустили прямиком в замочную скважину. Она еле удержалась лапками за движки и поползла наружу, в пространство коридора. Вытянула волосистое толстое тельце через щель и зажужжала от радости — она и впрямь оказалась на свободе.

— Мутабор! — дунули попеременно два дыхания из замочной скважины. — Мутабор!

— Вж-ж-ж… Бор! — метаморфоза оказалась настолько быстрой, что Полина не удержалась на ногах и плюхнулась перед дверью. Вскочила. Нащупала ржавую коробку и под ней — престо! — ключи! Почти не попадая в дырку, запихала ключ и прокрутила в личинке! Отодвинула преграду и поймала визгливые объятья Миланы.

— Свобода! Мушка ты моя, подружка! Мы на свободе!

— Никто не может ставить малышек в угол! — провозгласила Полина. Дина, хромая, побежала на выход. Её неровные шаги хорошо слышались в темени форта.

— Скорее, глупые! Поль, ты гобой не забыла?

— Ой, момент!

Конечно, она на радостях чуть не сбежала без инструмента.

Забег по дамбе с двумя собаками дался ей нелегко, но мысленно пыхтящая Полина поблагодарила Динины тренировки. Та бежала впереди, и казалось, нога её больше не беспокоила. Но Полина догадывалась, что это просто спортивная выдержка. Милана рысила следом за сестрой, таща Полину за руку.

— Быстрее, девочки, быстрее! — Дина подбадривала их. — Чумные крысы уже в городе!

Извечное июньское солнце било в глаза, и по-прежнему мерещилось, что возвышающийся над заливом город благословенен и неприкасаем, но это было не так. Скверна уже просочилась внутрь его жил, защитники вели битву в подземельях. Где-то там сражался и любимый упрямец, без которого теперь отказывалось биться Полинино сердце…

— Ох! — Дина внезапно согнулась в три погибели, Милана наскочила на сестру и чуть не улетела на трассу.

— Ты что?

Дина полуобернулась к ним и, кривясь от боли, помотала головой.

— Не могу. Нога отламывается. Щеночка, обещай, если мы выберемся, заведём черепаш… — Её суженные глаза вновь расширились и она, глядя за спины подруг, коротко шепнула:

— Велосипедисты.

Полина обернулась. По дамбе и правда неслась стайка спортсменов.

— Мне очень стыдно, щенка, папе не говори, — проворчала Дина, выпрямляясь и выдвигая длинные собачьи клыки.

— Поняла! Я с тобой!

Полина прыснула от неожиданности, когда девушки-оборотни выскочили перед спортсменами на трассу и с ужасающим рыком замахали перед ними когтистыми лапами.

— Сожрём! Кишки выпустим! У-у-у!

— Ай! Ой! Монстры! — заголосили спортсменки и посыпались с велосипедов. Сопровождавшая их машина резко срулила к краю дороги, чирканув по ограждению. Водитель издал возмущенное бибиканье, но Полина, Дина и Милана уже завладели тремя гоночными велосипедами.

Размышлять о содеянном было не к месту. Им стоило спешить со всех колёс. Оборотни махнули опешившим спортсменам пышными собачьими хвостами и умотали с тройной скоростью. Полине всё казалось, сейчас их догонят и сдадут в полицию за кражу, поэтому она вертела педали на удесятиренной частоте. Но за ними никто не погнался. Испугались, наверное.

— Это ужасно стыдно, ты права! — перекричала ветер Милана.

— Заткнись и работай! — лязгнула Дина челюстями.

Полина тоже решила от греха не выступать, тем более, что с непривычной нагрузки у неё жгло бёдра, а перед глазами плясали красные черти. Но Юра! Город! Отец! Работать, работать, быстрее! Чтобы спасти их. Футляр с гобоем настойчиво бил по рулю.

— И куда нам? — Они шуровали мимо башни «ГосПара», гигантской серебристой кукурузины, подпирающей небо над заливом.

— В центр!

— А потом?

— А потом будет потом!

Полина не представляла, как они найдут врага, и как вообще сложится их путешествие, но вертела педали по набережной, зажатая спереди и сзади велосипедами собак. Они обогнули парк отдыха и Гранитный остров. Река уже вновь слилась в одну протоку, и впереди серел стоящий на вечном приколе крейсер. При подъезде к нему Милана отчаянно крикнула:

— Крысы!

Полина решила не оборачиваться, чтобы не грохнуться, но сообразила, что это вряд ли свои.