Творец слез

– Это зачем? – спросил он недовольно.

Я заставила себя улыбнуться, чувствуя, что мой подарок кажется ему неуместным и уродливым.

– Он тебе не нравится?

По тому, как скептически он посмотрел на горшочек, я поняла, что ответ меня не порадует.

– Боюсь, я не смогу за ним ухаживать, – ответил он, уходя от однозначного ответа. – Загнется.

– Ничего с ним не случится, поверь мне, – заверила я Ригеля с улыбкой и подошла к нему с заговорщицким видом. – А теперь закрой глаза!

Ригель наклонил голову и с любопытством посмотрел на меня, внимательно следя за каждым моим движением. Он не ожидал такой просьбы, а выполнить ее сразу ему мешал его независимый характер. Однако, когда я остановилась перед ним, он все-таки решил подчиниться. Я взяла его руку и положила ему на ладонь маленький блестящий предмет. Пришла моя очередь интриговать.

– А теперь можешь посмотреть.

Ригель посмотрел на маленького волка, вырезанного из блестящего черного материала, похожего на обсидиан. Многогранная фигурка переливалась на свету, как драгоценность. Эта изящная вещица мне понравилась, как только я ее увидела.

– Брелок. Как раз для ключа от твоей квартиры, – просветила его я.

– Волк?

Было непонятно, понравился ли он Ригелю.

– Он дикий, одинокий, любит ночь. Прекрасен своей таинственной силой. Я сразу подумала о тебе, когда его увидела.

Ригель внимательно на меня посмотрел. Не переборщила ли я, искренняя и наивная девочка из сказки, с этими эпитетами, подумала я. Мне так хотелось, чтобы Ригель понял, что, даже если он и полон противоречий, даже если в нем и есть что-то от волка, мне нравились его повадки.

Смущаясь, я вынула из пакета фотографию в рамке: мы двое, в мантиях и шапочках.

На фотографии я обнимала его с сияющей улыбкой и блестящими от радости глазами. Я застала его врасплох, потому что он, вместо того чтобы смотреть в камеру, опустил глаза на меня. Мне так понравился этот снимок, что я вставила его в рамку.

– Моя любимая, – пробормотала я, залившись детским румянцем. – Но тебе необязательно ставить ее, если не нравится. Я дарю ее на случай, если тебе захочется когда-нибудь на нас посмотреть…

– Останься на ночь!

Ригель вторгся в мое пространство, опьяняя меня своим запахом. Я подняла глаза и увидела его, завораживающе красивого, совсем рядом.

– Останься со мной, – прошептал он глухо, – наполни мои простыни своим ароматом. Разложи повсюду свои вещи. Поставь свой гель для душа в ванной. Я хочу найти тебя там, когда проснусь…

Я задохнулась, когда он положил руки на подоконник по бокам от меня, запирая меня в кольце. За три года я еще не успела к нему привыкнуть. У природы, казалось, было четкое намерение сделать из этого темного нездешнего ангела вполне себе земного, но неприступного короля красоты. Иногда мне хотелось, чтобы она отказалась от своего плана, ведь чем ярче расцветала красота Ригеля, тем больше проявлялись самоуверенность и превосходство, которые так прельщают женщин.

– Я обещала Анне, что вернусь домой к ужину, – прошептала я, когда Ригель стал медленно покусывать мой подбородок.

Я вздохнула, забыв о том, что говорила, а Ригель уже целовал меня в шею.

Конечно, я не против побыть с ним наедине в его квартире, но вредоносное влияние Ригеля мешало мне сдержать данное родителям обещание.

– Ригель!

Я сжала губы, когда он снова приник ко мне губами, медленно и жарко целуя за ухом и запустив пальцы в волосы, подчиняя меня своей воле.

В этом он мастер. Ригель обладал силой убеждения, проявляя ее как в жестах, так и в голосе… на мою беду.

Вдруг зазвонил мой мобильник, и я положила руки ему на грудь, останавливая. Ригель подавил раздраженный стон. Ему не нравилось, когда кто-то отрывал его от медленного пожирания меня.

– Я принесу свои вещи, – мягко заверила я его, погладив по щеке, – дай мне немного времени.

Я побежала отвечать на настойчивый звонок. Ригель проследил за мной взглядом, а затем, нахмурившись, стал рассматривать снимок. К тому времени, как я, порывшись в сумочке, нашла мобильник, он умолк.

Звонила Аделина, причем целых три раза. Странная настойчивость, это на нее непохоже. Я проверила сообщения, но от нее ничего не приходило, поэтому я решила перезвонить. Нажав на ее контакт, я поднесла мобильник к уху, но не успела услышать даже первого гудка, потому что в комнате вдруг раздался громкий шум, от которого мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я страшно испугалась. Бросив мобильник, я побежала в комнату, где оставила Ригеля.

Он привалился к стене у окна, сотрясаясь всем телом от дрожи. У его ног лежал опрокинутый стул. Ригель оскалил стиснутые зубы, а его руки, пронизанные неконтролируемой дрожью, представляли собой сгусток нервов, готовых взорваться. Я смотрела на него, окаменев от ужаса.

– Что… – я не договорила, увидев, как его пальцы конвульсивно сжимают рамку.

У Ригеля был приступ. Он зажмурил глаза, содрогаясь от боли, которая доводила его до полуобморочного состояния. Упал на колени, стекло рамки разбилось в его руке, на пальцах выступила кровь. Ригель схватился за голову, судорожно впиваясь в волосы. Я сжалась, глядя на него.

– Ригель…

– Не подходи ко мне! – проревел он свирепо.

Я смотрела на него с болью в сердце, ошеломленная такой реакцией. У Ригеля расширились зрачки, черты лица исказились до неузнаваемости. Он не хотел, чтобы я видела его в таком состоянии, не хотел, чтобы его вообще кто-либо сейчас видел, но я не оставлю его одного. Я шагнула к нему, но он снова прорычал по-звериному:

– Я велел тебе держаться подальше!

– Ригель, – прошептала я миролюбивым и ласковым голосом, – ты не причинишь мне вреда.

Его дикие глаза смотрели на меня из-под взлохмаченных волос. В грубости Ригеля я слышала страдальческий крик, который рвал мое сердце на части. Я знала, что во время таких приступов он может быть опасен для окружающих, однако за себя не боялась. Я медленно пошла к Ригелю, стараясь казаться спокойной и беззащитной, а он смотрел на меня, тяжело дыша. Я боялась напугать его, вызвать в нем еще более бурную реакцию, но дрожь в его теле постепенно ослабевала, а это значило, что приступ отступал.

Подойдя к Ригелю, я села рядом с ним на пол. Он отвернул от меня лицо, но я видела, что он сцепил зубы, на виске вздулась вена. Я скользнула рукой по его груди и легонько его обняла. Сердце Ригеля билось как сумасшедшее, он все еще дрожал.

– Все хорошо. Я здесь, – прошептала я как можно мягче, так как знала, что мой голос поможет ему успокоиться.

Ригель впился ногтями в ладони. Я боялась, что он поранил голову, но не шевельнулась, чтобы проверить: пока рано. Сейчас ему нужны спокойствие и тишина.