Твоя игра, мои правила

«На сайте города есть конкурс “Девушка-осень”, победитель поедет в Париж на выставку известного фотографа Стефано Де Луиджи. А также получит бонусом мастер-класс и возможность пройти кастинг в одно из лучших международных изданий. Я люблю фотографии и хочу посвятить им свою жизнь. Они понимают без слов». — Последние строки набатом бьют в голове, то и дело повторяя, что она немая.

Но в этом ли проблема? Она умная, безумно красивая и талантливая. Я видел ее работы, и они потрясающие.

«У тебя уже все готово? Идея, студия, модель?» — отправляю сообщение и внимательно наблюдаю за ее реакцией.

«Почти, нет только модели. Хотя есть подходящая девушка, но я боюсь к ней подойти. С ней всегда ходит парень, а я даже не знаю, что их связывает», — получаю ответ и замираю.

При чем здесь парень, если ей нужна девушка?

«Я могу тебе помочь?» — набирая простое предложение, состоящие из четырех слов, я понимаю, что нервничаю.

«Нет, что ты. Просто тот парень мне нравится, а девушку я не знаю», — буквы перед глазами расплываются, и мгновенно просыпается злость. Нервничаю? Да я бл*ть ревную!

«Как зовут девушку?» — решаюсь на отчаянный шаг, чтобы узнать имя парня. Должен же я услышать, кому морду бить буду.

«Новенькая, Алиса Арестова. Слышал про такую? Третий курс экономического».

Парабамбам! Вот это новость. То есть, получается, тот парень, который рядом с ней трется — это я? Это себе я, что ли, должен морду набить?

«Предложи ей съемку. Я уверен, что она согласится», — отправляя сообщение, начинаю придумывать, чем можно купить сестренку.

Эта стерва просто так не согласится. Сто баксов, что не согласится. Хотя нет… Тысяча. И она, возможно, подумает.

«Завтра собиралась попробовать это сделать. Спасибо за поддержку. Я бы хотела с тобой еще переписываться, но мне пора. Спокойной ночи».

«Спокойной ночи, Ангел».

Прежде чем попасть домой, делаю круг по городу. Не знаю как, но я упустил счет времени, любуясь огнями. Домой попадаю только на рассвете и, не раздеваясь, падаю на диван, сразу проваливаясь в глубокий сон.

И, конечно же, мне снится мой молчаливый ангел.

Глава 20

Алиса

— Куда бы ты хотела? — вкрадчиво интересуется Макс, одаривая меня теплым взглядом.

— Не знаю. Я недавно в этом городе и практически ничего о нем не знаю, — произношу тихо, наблюдая, как за окном сияют огни.

И ведь на самом деле так оно есть. За полтора месяца, которые я живу здесь с братом, мы даже не гуляли по городу. Обычно мы всегда делаем это вместе, любуемся достопримечательностями, изучаем легенды, делимся впечатлениями. Иногда рассказываем друг другу ужасающие байки про Дракулу и его жестокость к подданным, о том, что у графа был реальный прототип, Влад III Цепеш, который прославился своей необыкновенной жестокостью по отношению к плененным людям и подданным. Замок находится в маленьком городке Бран, быть может, он так и остался бы неизвестным, как один из многих ничем не примечательных городов Румынии. Но в XIX веке вышел роман Брэма Стокера «Дракула». Писатель прославил город, на некоторых особо впечатлительных туристов там до сих пор накатывает ужас.

Можно сказать, мы заядлые путешественники, потому что невозможно сосчитать города и страны, где мы успели побывать. Больше всего мне запомнилась «Янтарная пирамида». Кёнигсберг, он же Калининград, по легенде имеет обширную подземную сеть тоннелей, оставшуюся еще с немецких времён. В список сооружений входят бункеры, убежища, транспортные коридоры, хранилища, военные заводы и даже аэродром. Во время штурма города советскими войсками немцы забаррикадировали входы в подземный город и частично затопили его. Там спрятаны многие ценности, в том числе и знаменитая «Янтарная комната». Обнаружены довольно обширные подземные постройки. В том числе и Земельный суд, связанный с тюремными КПЗ подземным тоннелем. Он был построен ещё при немцах и использовался, чтобы не шокировать горожан при перемещении заключенных. Калининград даже в настоящее время хранит немецкую историю. Стоит только взглянуть на старые ворота, коих в городе насчитывается восемь штук. Для нас каждое новое место как новая жизнь, новая история. А здесь все пошло не так. Каждый из нас сам по себе. И никто ни разу не заикнулся о том, чтобы изучить Воронеж вдоль и поперек.

— На Адмиралтейской набережной была?

— Нет, — отрицательно качаю головой, наслаждаясь его искренней улыбкой и жалея, что не вытащила Арса на прогулку.

— Тогда едем туда.

Набережная оказывается по настоящему красивой, даже несмотря на осенний ветер. Правда, зона прогулок и отдыха совсем короткая, ее центральную часть занимает полукруглое свободное пространство, от которого вразнобой расходятся несколько пешеходных дорожек, переплетенных между собой. Одна из них идет полукругом, около одной из сторон в ряд выстроены пушки. По правую сторону от них вход на набережную. Выглядит он довольно просто, но имеет свою маленькую историю. Три белоснежные арки, от которых в обе стороны тянутся ряды невысоких колонн, соединенных цепями. По словам Макса, композиция символизирует выход Российской Империи в море.

— Ты любишь воду, — довольно улыбаясь, констатирую факт.

За те полчаса, что мы гуляем по набережной, я заметила, что он расслабился. Отпустил своих демонов, стал на какое-то время настоящим, живым. С его лица не сходит довольная улыбка.

— Да, — крепче сжав мою руку, продолжает: — В этом году будет ровно четыре года, как хожу в море.

— Серьезно? — взираю на него удивленно и даже торможу. — Но почему тогда работаешь барменом? Моряки, они же вроде хорошо зарабатывают.

— Мне скучно сидеть несколько месяцев без дела. Ну а поскольку я кофеман, то с удовольствием согласился поработать.

Улыбнувшись со сжатыми губами, он замолкает и отворачивается к воде. Словно там его спокойствие, его стихия. Не знаю, что я успела сделать не так, но он расстроился. Из-за меня.

— Расскажи мне о море, — интересуюсь тихо, большим пальцем поглаживая его руку, словно успокаивая.

Только вот кого? Себя или его.

— Море — это прекрасная непредсказуемая стихия, оно особенно и неповторимо. Иногда бывает ласковым и тихим или, наоборот, бушующим. Находясь на судне, я люблю выходить на палубу в ясную погоду, когда легкий ветерок создает маленькие искрящиеся под лучами солнца волны. Мне нравится наблюдать за ними, за их буйством. В этом есть своя романтика, непонятная многим. Кого-то привлекают бескрайние морские просторы, красивые закаты и рассветы, общение с иностранными членами команды, а кого-то, наоборот, тяготит вся эта рутина. Ты только представь, какого это, находиться семь месяцев в море без семьи, без нормального общения. Да даже кок, и тот мужик*.

— Извини, но мне кажется, что это ужасно, — грустно усмехнувшись, сворачиваю с чугунному забору.

— Тебе не кажется, это так и есть, — обняв меня со спины, крепко прижимает к себе. — Порой хочется все бросить.

— Что тебя останавливает? — тихо спросив, кладу ладони на его холодные руки, покоящиеся на моем животе.

— Не знаю… наверное, я пока не готов. — Горячее дыхание обжигает мочку уха, легкий поцелуй будоражит сознание.

Медленно поворачиваюсь в оковах крепких рук. Поднимаю голову и заглядываю в родные глаза, в которых бушует океан страсти. Он готов поглотить в любой момент, утащить на дно и лишить жизни. Напрочь потеряв последние крупицы рассудка, тянусь к его губам. Мне до дрожи хочется снова попробовать их на вкус, ощутить мягкость. Почувствовать их власть. И я пробую, забывая обо всем.

Поцелуй получается нежным, трепетным. Кажется, что мои губы ласкают крылья бабочки. До того нежно он меня касается. Руки, плавно скользящие по спине и путающиеся в волосах, присваивают мое тело. Я полностью в его власти. Плавлюсь от его нежных прикосновений, как шоколад на солнце.

— Когда тебе в рейс? — отстранившись, выдыхаю ему в губы.

— Через два месяца, — большим пальцем скользит по скуле, касается губ. — И я не знаю, хочу ли туда возвращаться.

Склонившись, он снова меня целует. Снова подчиняет своей власти. Именно в этот момент, танцуя с его языком страстный танец любви, я понимаю многое. Понимаю, что страх — это всего лишь страх. Его можно и нужно побороть, как многие другие вещи, которые мешают быть счастливыми. Понимаю, что я хочу этого мужчину. Такого сильного, властного и настоящего. Я хочу быть его и хочу, чтобы он был моим.