Твоя игра, мои правила

— Спасибо, — прошипев сквозь стиснутые зубы, несусь наверх.

Черт бы побрал этих глупых баб. Мне кажется, что любая девка, даже самая адекватная, способна вляпаться по уши. Как же мне хочется назвать Лиску нормальной, да только язык не поворачивается. Она слишком взрывная, эмоциональная и до чертиков веселая девчонка. Она та, с кем мне хорошо. Она мое море.

— Пошел на хер! — орет пьяным голосом парень, чей голый зад я удостоен лицезреть, ворвавшись без стука в первую попавшуюся комнату.

Твою мать, вот где ее искать, и здесь ли она вообще? Психанув, хлопаю дверью и направляюсь на поиски дальше. Внутри бушует ураган из ревности и ненависти. Спрашивается, а возможно ли такое? Да хрен его знает.

Проверив несколько комнат и не найдя Лисы ни в одной, бьюсь головой о стену и жмурюсь, схватившись за волосы. Где искать, и, самое главное, в каком состоянии? Без лишних слов, но вечеринка — полное дерьмо. Никогда не знаешь, до чего додумаются богатенькие детишки. Сам когда-то был таким и на вечеринки такие ходил… даже устраивал. Уже в шестнадцать я знал, что такое рогипнол и GHB, и для чего их используют. В груди сжимается ком боли, он постепенно сужается, убивает. Становится тяжело дышать, как представляю ее под кем-то.

— Черт, — резко распахнув глаза, проверяю комнаты снова и снова.

Я никогда не прощу себе, если опоздаю, если случится худшее. Только не с ней! Она же такая чистая, такая живая. Ей дано улыбаться и быть счастливой, но никак не собирать себя по кусочкам.

— Алиса, — выдыхаю, видя голое тело в бессознательном состоянии.

Глава 30

Макс

— Алиса, — выдыхаю, видя голое тело в бессознательном состоянии.

— Ты кто такой? — голос, доносящийся со стороны ванной, привлекает внимание.

Мокрый парень, обмотанный по пояс одним лишь полотенцем, явно только что покинувший душ, разжигает внутри неконтролируемое пламя зла, вперемешку с желанием отомстить. Все здравые мысли летят к черту, когда моему взору предстает плотоядный оскал мерзавца, посмевшего тронуть МОЕ!

— Я? Муж, блять, — рявкаю и в один шаг приближаюсь к практически трупу.

Один взмах кулаком, один точный удар в солнечное сплетение — и парень, хватая ртом воздух, падает на колени. Замахнувшись, наношу удар точно в челюсть, со звериным оскалом наблюдая, как тот отхаркивается кровью и скулит. Но мне, черт возьми, мало. Разум требует мести, тело — физического контакта, и пофиг, что приходится махать кулаками. Наношу недоделанному мачо удар за ударом, пока он не теряет сознание.

— Сука, — сплевываю рядом и, посмотрев в последний раз на по-настоящему гнилого человека, направляюсь в Лисе.

Моя девочка, полностью обнаженная, лежит на спине и не двигается. Прикрываю веки и мысленно считаю до десяти, раньше это всегда помогало спасаться от гнева, что бушует внутри и не желает успокаиваться. Но, видимо, сейчас границы стерты, и успокоить выползающего наружу дьявола невозможно, потому что она… сломана. Тяжело вдох, делаю шаг к кровати, на которой, словно безвольная кукла, лежит МОЯ Лиса. Горькие слезы скатываются по щекам, веер красивых ресниц слипся, давая возможность рассмотреть красные глаза.

Ее взгляд пуст…

Я опоздал…

Сканирую голое тело девушки пристальным взглядом и нахожу то, чего так боялся. Сгусток спермы тонкой струйкой скатывается по левом боку, оставляя рубец. Она никогда не забудет этот день, просто не сможет. И никогда не простит меня за то, что опоздал.

Не успел.

Не смог.

Не вовремя слышу хрип за спиной и, недолго думая, с ноги вырубаю насильника. Тело, будто мешок картошки, с грохотом валится на пол, ударяясь головой о стенку. Я понимаю, что человек наполовину нежилец, и ему следует оказать помощь, но как? Как заставить себя ему помочь?

Стянув куртку, возвращаюсь в Лисе и, найдя взглядом ее платье и чистое полотенце, спешу ее обтереть и одеть. На плечи накидываю свою куртку и, взяв на руки, возвращаюсь в машину.

Дорога домой занимает от силы полчаса, которые я посвящаю ей. Точнее, мыслям о ней. На моем счету осталась кое-какая сумма, и я решаю нанять ей хорошего психолога или психотерапевта, черт знает, кто занимается такой проблемой. А еще меня разрывает на части от желания как можно скорее признаться ей в своих чувствах, покаяться в грехах. Я знаю, будет чертовски сложно заслужить ее доверие, ведь впереди еще столько дел. Среди которых маячит больница и анализы, заявление, которое, скорее всего, сразу же исчезнет. Так было раньше, я помню схожий случай, одна из девчонок решила на вечеринке охмурить друга, которому на тот момент было двадцать лет. Секс, внеплановая беременность, отказ от свадьбы, заявление на изнасилование, которое испарилось на следующий день.

Подъехав к дому, заранее достаю из ее сумочки ключи и только потом беру ее на руки, вдыхая аромат прекрасного тела. Она неподвижна, только хлопает ресницами и продолжает лить горькие слезы. И я молчу, не место и не время для сопливых признаний.

— Все будет хорошо, малышка, — шепчу на ушко и нежно целую в висок, направляясь к подъезду.

Поднявшись на одиннадцатый этаж, нахожу нужную квартиру и пытаюсь ее открыть, все так же держа на руках Лису. Я не могу ее отпустить и не могу смотреть в ее пустые глаза.

Внезапно замираю, услышав за дверью мужской голос и шаги, направляющиеся к двери. Отступаю и крепче сжимаю обмякшее тело.

— Где тебя черти носят, Лиска? — открывая дверь, рявкает мажор.

Темно-синий костюм, явно сшитый на заказ в каком-нибудь известном итальянском ателье, белая рубашка с расстегнутым верхом достаточно внятно дают понять, что мне здесь ловить нечего. Видя злой взгляд мажора, раздутые ноздри и сжатые в тонкую линию губы, невольно усмехаюсь и молча захожу в квартиру. Нахожу гостиную и аккуратно кладу на диван девушку, накрываю пледом и смотрю на нее в последний раз.

Хочу оставить в памяти о ней только лучшее. И вместо пустого взгляда представляю озорной, вместо искусанных в кровь губ — лучезарную улыбку.

— Расскажешь? — доносится из-за спины разгневанный голос, и я невольно вспоминаю, что нахожусь здесь не один.

— Может, ты расскажешь, как отпустил девушку на сомнительную вечеринку? — рычу, стискивая кулаки и мечтая разбить морду зажравшемуся мажору.

— Какую на хер вечеринку? — интересуется парень, пятерней взъерошивая волосы и смотря на меня с непониманием.

— Обыкновенную. Мажорскую, — устало вздыхаю и сажусь рядом с ней, убираю прядь волос с лица и поправляю плед.

Не знаю, как так получается, но на подсознательном уровне я верю мажору. Верю в то, что он даже не подозревал о планах своей девчонки.

— Она не ходит одна на вечеринки, — словно не веря, глухо произносит мажор. — Что она пила?

— Не знаю. Скорее наркотик какой-то подсыпали, — взглянув на нее в последний раз, произношу едва слышно: — Прости, что не успел.

Молча встаю и направляюсь на выход, расстояние в несколько шагов до двери преодолеваю в мертвой тишине. И только когда касаюсь металлической ручки, когда приоткрываю дверь, слышу встревоженный голос мажора: