Твоя игра, мои правила

Возвращаюсь к упругой груди, перекатываю соски между пальцев, целую шею, ключицу. И все это под аккомпанемент стонов. Из меня вырывается что-то наподобие звериного рыка, до того прекрасны ее стоны.

Она дрожит всем телом, руками вцепившись в мою шею. Я же продолжаю сладкую муку, сводящую с ума нас обоих. Уносящую в сказку под сладким название «любовь».

Оторвавшись от нее на миг, буквально чтобы раздеться самому, замечаю, как она сексуально облизывает пересохшие губы, наблюдая за мной. Неторопливо, будто в замедленной съемке, возвращаюсь обратно. И делаю то, чего никогда не позволял себе ни с одной девушкой.

— Я весь твой, и тебе не стоит закрываться от своих желаний. Можешь трогать меня везде, где хочешь, — произношу хриплым голосом и, взяв Мари за руку, кладу ее себе на плечо.

Несколько раз моргнув, она делает глубокий вдох и слушается. Изучает мои напряженные мышцы, плавно скользя ладошкой к локтю и возвращаясь обратно, трогает ключицы, мускулистую грудь, упругий живот и кончиками пальцев задевает дорожку, ведущую к паху. Стиснув челюсть, стараюсь расслабиться. Хреново получается, честное слово.

Немного осмелев, она заводит руки за мою шею и тянет на себя. Подчиняюсь. Мари уворачивается от поцелуя, заставляя меня рычать. Кончиком языка касается шеи, медленно ведет влажную дорожку к ключице, кусает. Из меня вырывается что-то нечленораздельное. До того охренительные эмоции она вызывает во мне.

Фиксирую ее лицо за подбородок, тянусь, чтобы поцеловать. Снова ощутить манящий вкус ее сладких губ. Целую требовательно, уничтожая в голове все мысли. Дотрагиваюсь до внутренней стороны бедер, но не тороплюсь подниматься выше. Рано, слишком рано еще. Утыкаюсь носом в шею, понимая, что никогда такого не испытывал. Я еще ни разу не был в ней, но уже безумно счастлив. Мари начинает двигать бедрами, всхлипывать, задыхаться от переполняющих эмоций. Медленно, словно тягучий мед, скольжу выше. Ребром ладони касаюсь мокрых складочек и чуть ли не задыхаюсь. Охренеть как круто.

— Я люблю тебя, — шепчу, прикусывая мочку уха и обводя языком ушную раковину.

Ответом мне становится всхлип и руки, намертво вцепившиеся в плечи. Она обнимает меня, прижимает к себе, и я чувствую, как вдыхает древесный аромат моего парфюма. Словно в тумане покрываю поцелуями ее лицо, особое внимание уделяя губам. Не предупреждая, боясь, что она испугается, резко вхожу в ее. Ногти до боли царапают лопатки, всхлип, наполненный болью, вырывается из ее рта. Впиваюсь в губы, пытаясь перенять всю боль. Покрываю поцелуями лицо, губами стирая слезы.

Начинаю двигаться медленно, стараясь не причинять слишком много боли. Я догадывался, что в первый раз ей будет неприятно. Единственное, о чем я не думал, так это оргазм. Настоящий, чувственный.

И зря…

Когда я почти на грани реальности, Мари впивается ногтями в мои плечи еще сильнее, откидывает голову назад и протяжно стонет. Я, словно безумец, залипаю на девушку. До чего охеренно она выглядит во время оргазма. Ее стон, разносящийся по комнате, срывает к чертям все предохранители, и я начинаю двигаться быстрее. Сильнее. Жадно впитывать ее оргазм.

Она крутит головой, запускает руки в свои волосы, которые разметались по подушке словно водопад, чертовски сексуально выгибает спину, предоставляя моему взору упругую грудь с торчащими сосками, и протяжно стонет. Очуметь.

Все, что я успеваю, так это вовремя выйти из нее и излиться на плоский живот, подрагивающий от удовольствия. В ушах грохотом отдается собственное сердцебиение, колени подкашиваются, и я падаю рядом.

Молча беру в руку ее ладонь, подношу к губам и целую.

Глава 40

Арсений

Свет пробивается в окно, полоской ложась на кровать. От солнечных зайчиков, что согревают лицо и заставляют жмуриться, перекатываюсь на другую сторону. Там, где тень.

Утро в Африке встречаю с широкой улыбкой на лице. И дело даже не в прошлой ночи, которую мы, не соврать, провели великолепно. Просто она меня простила, приняла таким, каков я есть на самом деле.

А я всего лишь по уши влюбленный мажор.

Еще до конца не разлепив глаза, рыскаю по кровати рукой в поиске беглянки, которой нет под боком, как это было ночью. Улыбка моментально сползает с лица, когда приходит понимание, что на огромном матрасе я нахожусь один. И появляется снова, когда, приподнявшись на локтях, нахожу ее взглядом на лоджии.

Она стоит по колено в бассейне, руками тревожит водную гладь и чему-то смеется. Я не знаю, что творится в ее красивой голове, но осознаю, что ей идет моя рубашка. Именно так. Надетая на голое тело. В ней она выглядит изящно.

Тихо выбравшись из постели, направлюсь к ней, мечтая окунуться в прохладную воду. Она замечает меня сразу. Стеснительно улыбается и, опустив голову, прячет за распущенными волосами лицо. Смущается.

Захожу в воду, руками касаюсь ее плеч, целую обнаженный участок шеи. Она вздрагивает, но не отстраняется. Наоборот, опирается на меня, позволяет себя обнять.

— Поплаваем? — шепчу на ухо, когда понимаю, что долго так не смогу стоять, а ей… еще рано.

Она кивает и шагает вперед, затем, разомкнув мои руки, уходит под воду. Недолго думая, следую за ней. Под водой хватаю ее за щиколотку, тяну на себя и, крепко обняв, целую. Вы когда-нибудь целовались под водой? Нет? Я тоже. Могу сказать одно, это охренено. Особенно если с любимой.

Накупавшись, посмеявшись, покидаем бассейн. Я выхожу первым и не то что проглатываю язык, я забываю, как двигаться. Мокрая. Абсолютно мокрая, она выходит следом. Белая рубашка прилипает к ее стройному телу, очерчивает все прелести женской фигуры, включая торчащие соски темно-бордового цвета.

«Все хорошо?» — показывает на языке жестов, отчего кажется еще сексуальней.

— Да, конечно. — Силой заставляю себя отвести взгляд и не смущать ее лишний раз. Все будет. Со временем.

«Какие планы на сегодня?» — мило улыбаясь и делая глоток свежевыжатого апельсинового сока, интересуется Мари.

Оказывает, пока я спал, она заказала завтрак, и теперь с огромным аппетитом ест тост с авокадо и помидорами черри. Вкус на любителя. И что-то мне подсказывает, что без сестренки здесь не обошлось.

— Знаешь, есть у меня одно дело, которое я не успел завершить вчера, — произношу, лукаво улыбаясь и рыская рукой за спиной. Точно помню, что, когда ночью пошел к ней, спрятал под подушку, которая занимает свое место на плетеном кресле.

«Я слушаю». — Ее глаза полны любовью, она готова слушать меня вечно.