Твоя наследница

Считаю, что лучше уж двигаться, чем сидеть на диване и нервно грызть ногти, накручивая себя все больше и больше. Вот уж когда неуемная фантазия — несомненный минус.

— Привет, — меняю привычную траекторию движения и приближаюсь к мужчине.

Глазами ощупываю его лицо и фигуру, убеждаюсь, что он всё тот же и не изменился. С момента прощания в торговом центре прошло всего двое суток, а мне кажется, словно минул как минимум месяц.

— Давид, ты… я…

Начинаю фразу, и сама себя обрываю, не зная, что сказать первым.

И о чем спросить.

— Иди сюда.

Улыбается он на мою нерешительность. Кстати, совершенно необидно. И приглашающе раскрывает объятия.

Топчусь лишь мгновение, а после делаю шаг вперед. Уж если надумала доверить ему собственную безопасность и безопасность дочери, то и бояться быть ближе не стоит.

Хотя и вопрос боязни неоднозначный.

Я не боюсь Давида, как мужчину, не боюсь его прикосновений. Скорее опасаюсь собственной реакции. Рядом с ним я боюсь потерять себя.

— Это тебе, сам выбирал.

Вручает мне небольшой букетик ромашек, перевязанных синей лентой с бантом (на нервах я его вначале даже не замечаю) и медленно прижимает к своей груди.

На секунду застываю, ощущая себя ледяной скульптурой, которую бережно стараются отогреть, но тут же проявляю самообладание, отключаю мысли, бешенной белкой скачущие в голове, и, беззвучно выдохнув, кладу голову на широкую грудь.

Как же хорошо.

Надежно.

И уютно в его объятиях.

Прикрываю глаза, прижимаю ромашки поближе к носу и вдыхаю их теплый травянистый запах.

— Тшш, просто расслабься и постарайся мне довериться. Я не дам в обиду ни тебя, ни нашу дочь, — произносит негромко Цикал, поглаживая спину. Поддаюсь и будто бы растворяюсь в бархатных нотках. — Ничего и никого не бойся. Это раньше ты была одна и тянула всё на себе. Теперь у вас есть я.

— Я не знаю. Не уверена, что…

— Зато я знаю. И даю тебе обещание, что больше никогда не подведу и не оставлю. Вы с дочерью — самое дорогое, что у меня есть.

— Давид…

Приподнимаю голову, желая попросить прекратить откровения. Не должен он делать признания лишь потому, что волнуется о дочери, и его вынуждают обстоятельства.

Не успеваю.

Стоит пересечься нашим взглядам, как мысли разбегаются. Темно-карие глаза завораживают и, словно магнит, тянут меня к себе.

Не могу не подчиниться.

— Ты такая красивая, — шепчет.

Чуть загрубевшими пальцами в почти невесомой ласке касается щеки, обводит подбородок… немного склоняет голову.

Забываю обо всем.

Есть только он и его колдовские глаза.

А еще губы, что медленно приближаются к моим.

— Я тебя догоню!

Звонкий голосок Амины заставляет вздрогнуть и очнуться от наваждения. Дергаюсь, чтобы увеличить расстояние между нами с Давидом, неловкость наваливается как ватное одеяло.

Вот только Цикал совершенно спокоен. Так и смотрит на меня, серьезно и жадно. И не отпускает, продолжая обнимать за талию.

— Не догонишь! Не догонишь! — хохочет Надюшка, обегая нашу застывшую посреди гостиной пару. — Я первая покажу. Тетя Юля, смотри, какие нам подарки привез дядя Давид.

Девчушка потягивает руку, демонстрируя ярко-красные часы на тоненьком запястье. И ее совершенно не волнует, что мы стоим с Цикалом очень близко.

— А у меня вот.

Дочка останавливается рядом и любовно поглаживает ремешок желто-оранжевого цвета. И эта красотка ничего особенно не замечает.

— А я зеленые выбрал.

Богдан не отстает от закадычных подружек. И часы его интересуют намного больше взрослых.

— Ничего себе, как вас балуют, — не скрываю удивления в голосе.

Перевожу взгляд на мужчину, но тот лишь пожимает плечами. Будто делать такие дорогие подарки для него в порядке вещей.

Ладно, разберемся. Но с веселой троицей непременно поговорю, чтобы были аккуратны и бережны.

— А "спасибо" сказать не забыли? — уточняю у пребывающих в восторге детей, не скрывая улыбки.

Они такие счастливые и веселые, что заряжают позитивом всех вокруг.

Три головенки тут же активно мотаются из стороны в сторону.

— Нет.

— Нет.

— Нет.

Отвечают практически хором.

— Молодцы, — хвалю всех и сразу за сообразительность и вежливость. — Перекусить не захотели?

— Нет.

— Нет.

— Нет.

Вновь повторяется слаженный ответ.

— Тогда бегите и встречайте дядю Пашу, он сейчас придет и покажет вам, что умеют делать хитрые часы, которые вы надели, — вступает в разговор Давид.

Он подмигивает ребятам и кивает в сторону холла, откуда слышится щелчок двери. Спустя минуту к нам заходит молодой человек в строгом костюме.

Кто-то новый, делаю вывод, так как лицо мужчины вижу впервые.

— Ты же не против? — уточняет Цикал, когда знакомит меня со своим программистом.

— Нет.

Не вижу причины для отказа. А удостоверившись, что Павел забрал ребятню с собой и нас не могут подслушать, поднимаю тему, которая не дает покоя.

— Давид, может, мне стоит поговорить с Владом?

— Зачем? — следует резкий вопрос.

— Чтобы все выяснить про его странный поступок. Мы же с ним встречались, он делал мне предложение… — хмурю брови. — Он не мог так со мной поступить.

— Мог, Юля. И мой ответ на твою просьбу — нет. Однозначное НЕТ, — обрубает все разговоры. — Самое лучшее, что ты можешь сделать, это дать мне и парням во всем разобраться. А этого убл… убогого я и близко к тебе не подпущу.

Открываю рот.

И закрываю.

Особо и возразить нечего.

Сердита ли на Цикала я из-за его резких слов?

Злюсь?

Нет.

Отчетливо понимаю, что нет. Нисколько.

Не мой это уровень возможностей — бодаться с бандитами. А Зубков явно им является. Не стал бы так Давид переживать и срываться, если бы было что-то рядовое.

Слава богу, что Цикал появился в моей жизни именно сейчас и готов помочь.

Одна бы я… ох, лучше даже не думать…

— А вообще, я жутко голодный, Юль. Одну чашку кофе с утра выпил и всё, — откровенно меняет тему разговора мой ярый защитник. — Может, покормишь?