Твоя случайная измена

— Понимаю, — бросаю с улыбкой, — Вероятно, через вас проходит слишком много… машин.

«А точнее, автолюбительниц», — думаю я про себя.

— Достаточно много, — соглашается Виктор. Он не расслышал иронии? Или опять сделал вид?

— Полагаю, что мой автомобиль не настолько приметный, — говорю с сожалением.

Он усмехается:

— Машина красивая, не отнять. Но капризная слишком, — бросает взгляд на дорогу, где припаркован мой маленький «джип».

— Это явное преувеличение! — возражаю ему, — То, что она не сажает за руль первых встречных, скорее плюс.

— Что ж, — вздыхает забывчивый слесарь, — К каждой машине нужно найти свой подход.

— Очень верно подмечено, — спешу я заметить.

И в этот момент его окликают коллеги по цеху.

— Простите, мне нужно идти, — извиняется Виктор.

Его непредвзятость так искренне выглядит, что я на мгновение думаю: «А может, и правда, забыл?». Вдруг у него амнезия? Как в фильме, когда каждый день начинаешь с нуля.

— Вот, возьмите визитку, — вынимает бумажный квадратик и даёт его мне, — Если будут проблемы с машиной, обращайтесь.

— Хорошо, — отвечаю растерянно.

Беру перепачканный маслом кусочек картона. На нём телефон мастерской. Ни намёка на большее!

— Осторожнее на дорогах, — советует он напоследок и уходит к своим «подопечным».

Вернувшись за руль, я бросаю визитку в проём меж сидений. Меня раздирают сомнения! Одна часть меня хочет тут же вернуться назад. Возмутиться и выяснить, что это было? Сначала облапать, а после забыть? Будто то, что он даже не вспомнил, оскорбило сильнее, чем то, что он делал со мной в прошлый раз. Другая же, более умная часть… Вынуждает смириться! И моё уязвлённое женское эго зудит, как укус комара.

Тем не менее, я завожусь. И покидаю злосчастное место. Где меня опозорили дважды!

На одной из радиостанций. Вероятно, на той, что предназначена для дальнобойщиков. Играет та самая песня! Будто судьба решила подбросить дровишек в огонь:

Он далеко от людей,

Словно звёзды, что летят за ним в вышине.

И нежный голос во тьме

Так легко ему поёт о его мечте.

Поёт ему о судьбах разных людей,

О женской ласке и о счастье,

— поёт Овсиенко.

И мне становится горько. До слёз! И я без стеснения плачу. Мой красный Фиат обгоняют другие машины. И цифра семь в череде номеров уже не сулит ничего, кроме одной бесконечной утраты.

Глава 28

Илья заказал еду в ресторане, а я накрываю на стол. И гадаю, что означает весь этот фарс. Этот ужин со мной. Он прощальный? Или «прощательный»? Неужто Самойлов решил заручиться значительной датой. Повиниться! В надежде, что я не смогу отказать в этот день.

Как бы там ни было, стол накрыт. Сегодня в меню ресторана: колбаски, шашлык, и свиной и куриный. Для меня — овощные закуски, шампиньоны и рис. Для Самойлова — много картошки и хлеб.

Соус я налила порционно, и достала «парадный сервиз». Его нам дарили на свадьбу! Набор позолоченных вилок также — презент. Здесь даже есть гравировка: «На добрую память, на долгую жизнь».

Сам он спускается, как именинник, при полном параде. В рубашке, заправленной в брюки. Разве что галстука нет.

Я удивляюсь:

— Ого! — хотя и сама нарядилась не меньше.

В платье «Шанель», которое он так любил. В груди неосознанный трепет, какой-то мандраж. Я не знаю, чем кончится вечер! Но уже понимаю, сегодня он хочет расставить все точки над «й».

Садимся. Илья разливает напитки. Мне — вина, а себе — коньяка.

— За тебя! — говорю я короткое.

И никаких пожеланий. Хотя, очень хочется что-нибудь пожелать! Только боюсь, что начав, не смогу удержаться. И наш праздничный ужин превратится в скандал.

Едим, выражая восторги по поводу блюд. Еда и впрямь очень вкусная! Но слова помогают заполнить пустоты. В промежутках молчим. Избегаем смотреть друг на друга. Помню, раньше болтали часами, без умолку! А теперь нам нечего больше сказать…

— Очень вкусно!

— Баклажаны пробовал?

— Тебе положить?

Намеренно тянем. Едим по чуть-чуть. Чтобы еда не закончилась! Жуём очень долго и тщательно. Не потому, что так надо. А чтобы занять свои рты.

— Денис не забыл? — вопрошаю, внезапно припомнив, что не успела отправить ему сообщение.

Сын забывчив! И вечно теряется в датах. Зато свой день рождения помнит всегда.

— Да, — кивает Илья, — Прислал мне открытку и фото.

— Надо же! — я удивляюсь, — А Дина?

Илья усмехается, пряча глаза, пронзая картофельный ломтик ножом.

— Она ещё ночью поздравила, ровно в полночь.

Улыбаюсь. Бесстыдница! Мама за ней не следит. Никакого режима, ложится как зря. Кто будет в школу вставать, неизвестно…

Это так странно сейчас, вспоминать про детей. После всего, что он сделал.

— За всё хорошее, — произносит Самойлов и смотрит мне прямо в глаза, — Оно ведь было у нас?

Я держусь! Заставляю себя улыбнуться:

— Оно и сейчас у нас есть. Сын и дочь, разве этого мало?

Он кивает. Я вижу, как боль искажает лицо. Он быстро берёт себя в руки.

— Тогда за детей, — говорит. Звонко стукнув о винный бокал своей стопкой, пьёт до дна.

Я цежу по глотку. Наблюдаю украдкой. Гематома почти рассосалась. Лёгкий шрамик заметен над бровью. И засохшая ранка над верхней губой.

Вино расслабляет меня понемногу, но что-то витает вокруг. Недосказанность! Страх новой жизни. А она непременно начнётся. Стоит лишь захотеть.

— А помнишь, — внезапно бросает Самойлов, — Мой день рождения тот, самый первый?

— На квартире Олежки? — смеюсь.

В тот раз мы все были пьяные. А всё по причине игры! Начиналась она безобиднейшей фразой. «Я никогда не…», — дальше тостующий произносил утверждение, чего он не делал.

К примеру: «Я никогда не пИсал в бассейн». Этим начал Олежа! Нас было семеро. И остальные, кто делал подобное — пили. Конечно, не выпил никто. Но это было только начало…

После «разминки» пошли признания посерьёзнее.

— Я никогда не целовалась с девчонкой, — смущённо произнесла я.

Наблюдая, как парни пьют. И не только они, но и Машка! Чем вызвала бурный восторг. Цель этой странной игры — напоить собеседника, называя вещи, которые он, наверняка, уже пробовал.

— Я никогда не носил лифчик! — проговорил Костик, ещё один наш приятель. Который потом переехал, и мы потеряли с ним связь.

— Так не честно! — взвилась Машка. И её поддержала вся женская часть.