Твоя случайная жертва и бонус

– Это самая ничтожная часть из всего, что я могу с тобой сделать, доктор Логинов. И это самая ничтожная часть из того, что ТЫ хочешь, чтоб я с тобой сделал.

Он развернулся и ушел вглубь залы, оставив меня одну задыхаться там у стены, поправлять корсет, одергивать юбку и чуть пошатываясь идти к выходу, чувствуя, как моя плоть все еще саднит после того как внутри побывали его наглые и умелые пальцы.

Мне повезло, с черного хода стояло несколько такси, я поймала одно из них и юркнула на заднее сидение. Только отъехав от клуба, я перестала дрожать. Господи, он отымел меня прямо там, в коридоре, как шлюху. Просто оттрахал пальцами, а потом развернулся и ушел. Даже не взяв. Слишком много чести? Или это способ унизить и показать мне, насколько я слаба перед ним, как и другие женщины, которых рядом с этим дьяволом настолько много, что, наверное, для него мы все на одно лицо. Внутри стало пусто и больно. А что теперь?

Он позвонит? Приедет? Есть ли у этого продолжение? Я жадно и наивно хотела, чтобы оно было. Иван Волин потек по моим венам, как яд. Он вызвал мгновенную зависимость. Боже, я никогда в жизни не кончала так быстро и так мощно. Я на крючке. Сижу по самое мясо. Его добыча. Поймалась.

***

Утром, когда я с трудом разомкнула тяжелые веки, чувствуя, как начинается тяжелое похмелье после текилы, то первым делом, что я увидела по телевизору, морщась от головной боли и запивая аспирин стаканом минеральной воды – это репортаж новостей. В кадре карета скорой помощи и санитары выносят на носилках накрытый белой простыней труп, ткань насквозь пропиталась кровью, а внизу бегущая строка.

"Сегодня утром в центральном парке найдена мертвая школьница. Несовершеннолетняя Елена Скворцова. Единственная дочь в семье русских эмигрантов......". В квадратике улыбающееся личико той самой девушки, которая, стоя на коленях в туалете, вдыхала кокаиновые дорожки...В клубе Иван Волин. Следующим кадром крупным планом показана свисающая из–под простыни синеватая рука с длинным, бордовым порезом на запястье. Я выронила стакан и тот разлетелся в вдребезги.

ГЛАВА 13

Участок напоминал пчелиный улей. Трещали рации, телефоны, мобильники. Привычный шум утра понедельника. Шум. Как сильно он иногда бесит, просачивается сквозь поры в сознание и заставляет мозг закипеть от раздражения. А в его кабинете тишина. Притом гробовая. Фэрни и Стеф молча ждут, когда он скажет хоть что–то, а он молчит, нервно трет подбородок и смотрит в одну точку.

– Здесь что–то не так. Какой–то сбой, – наконец–то доносится его севший от бесчисленного количества сигарет и кофе, голос.

– Что именно?

– Когда будут заключения экспертизы?

– Берн сказал максимум через час.

– Долго, мать его. Долго!

Алекс ударил кулаком по столу и все вздрогнули. Заславский посмотрел на Ферни.

– Короткий промежуток и все как–то не так…Не так.

– Что не так? – спросила Стеф и отпила горячий черный кофе из пластикового стакана, обожглась и поморщилась.

– Все не так. Он убил ее в другом месте и принес в парк. А раньше он убивал прямо там. Это была его личная фишка. Кроме того, он сделал это быстро, а не продержал несколько дней где–то в своем убежище ублюдка–садиста–долбанного психопата.

– Думаешь появился подражатель?

Алекс посмотрел на Ферни.

– Не знаю. Или он изменил правила игры, учуяв, что мы все знаем. После того как усилены патрули во всех парках, на трасах, ведущих к ним. Пресса пока молчит?

– Уже не молчат. В утренних новостях сообщили. Дальше скрывать нет возможности. Так что там с «или»?

– Или это не он.

Алекс встал с кресла.

– Маньяки, они не меняют свой ритуал. Почти никогда. У нас все сходится, кроме места убийства. Кстати, ты отследил ее передвижения в этот день?

– Да. Она не была в школе, но провела почти все утро у себя в комнате. Потом выходила купить сигареты. Снова оставалась дома. Её мать это подтвердила. Ближе к обеду она повздорила с отцом и ушла. Около четырех вечера её видели в районе большого старого кинотеатра.

– Там сходка нариков. Она взяла дозу. Нашел барыгу?

– Да, вычислили его сразу – это Старки. Он, конечно, все отрицал, но я его прищучил, и он сознался, что продал ей пакетик дряни. Кокаин, между прочим. Сказал, что она плотно на нем сидела.

– Ого! – офицер присвистнул.

– Вот именно. Ого.

– И где семнадцатилетняя школьница нашла бабки на это дерьмо?

– Понятия не имею, карманные собирала, – усмехнулся Ферни.

– Вот именно. Смешно, – Ферни тут же перестал смеяться, – что там с ее соседями, друзьями, мальчиками? Что–то выяснили?

– Всё чисто. Железное алиби у всех.

– У всех? – Алекс с недоверием вздернул бровь и посмотрел на наарника, – разве ее отец не прогуливался ночью по побережью, где его никто не видел и не может подтвердить, что он находился именно там? Кстати, всего в нескольких километрах от центрального парка. На машине пять минут, если я не ошибаюсь.

Ферни сильно затянулся сигаретой и выпустил густой дым в потолок, с лампочкой в белом плафоне, которая раскачивалась от сквозняка.

– Он сказал, что видел там влюбленную парочку и деда с собакой.

– И естественно мы ни за что не найдем их сейчас. Где он? Его задержали?

– Пока нет.

– Почему?

– Нет приказа, нет ордера на арест.

– Ордер дадут. Можно его брать, а потом разберемся.

– Заславский, мать твою, ты бы видел, как он рыдал…на опознании. Как тряслись его руки и …

– Ферни, я хренею от тебя! Ты сколько лет в полиции работаешь? Лили Салимова задушила своих маленьких двоих детей, потому что они мешали ей трахаться с любовником и постоянно ныли, а потом рыдала над каждым трупиком крокодильими слезами, а до этого рассказывала, что их похитили и настаивала на этой версии еще несколько дней, уже после того, как мы точно знали, что она убийца. Десятки полицейских и отряд волонтеров искали ее детей в тот момент, когда их тела разлагались в подвале дома ее тетушки, куда она привезла их на своем пикапе в дешевых полиэтиленовых мешках для мусора. Ты мне говоришь сейчас о слезах? Маленькую сучку наркоманку убил ее же папаша, который не в ладах с алкоголем и периодически поколачивал затюканную толстуху жену. Разве не правдоподобно, а? Я спрашиваю – не правдоподобно?

Алекс опрокинул стул и взъерошил волосы.

– Еще как правдоподобно…только это не он. Это наш мистер Бесконечность. Одного не пойму, почему так быстро…почему все же не привычным способом? Что он хотел нам этим сказать, а Ферни?

Напарник невозмутимо допил кофе и смял пальцами пластиковый стакан.

– Не знаю, я не психиатр.

Алекс нахмурился и его брови сошлись на переносице.

– Мы топчемся на месте чертовую тучу времени. А он продолжает убивать. Что там дальше с ее передвижениями?