Твоя жертва

«Да, тварь, и клянусь, она будет на твою жизнь. Интересно, какую ставку надо сделать, чтобы ты сыграл в такую игру? Твоя жена стоит машину, а сколько стоишь ты сам?»

Я смотрел ему в глаза, мысленно проговаривая каждую букву, но он явно видел что-то иное.

– Что? Ты что вообще не говоришь? Она тебе не понравилась?

Он начинал говорить со мной как с умственно отсталым, точно таким же тоном богатые женщины в кругу Коршунова говорят со своими собачками.

– Мне нужно работать, - сказал я, напрягая глотку так, чтобы голос стал ниже и невнятней, чтобы только не узнали.

– Андрей Витальевич уехал…

Я кивнул. Конечно, я знал, что Андрей уедет, делать ему нечего - на эту мерзость смотреть. Он вообще тут только ради меня роль Коршуна примерял, наследник вора в законе, человек, способный воосстановить производство оружия в нашем округе. В эту чушь мог поверить только ничего не знающий идиот. К счастью, в Кукловоде я не ошибся…

Мысли о незавершенных делах, понятных и ясных, немного отрезвляют меня, но я понимаю что от этого только хуже. Руки отпускают ремень и я только теперь осознаю, что они болят от напряжения, что ноет бок после боя на ринге, а в штанах все равно тесно, потому что разум помнит ее голос, её слова и её губы.

Хреновый из меня выходит мститель. Сломал шею мелкому стукачу, а главную предательницу, ту из-за которой меня как Игоря Копылова больше нет, хочу вернуть всю себе назад. Навсегда.

И если и убивать ее мужа, то только затем, чтобы не нужно было ждать развода.

Глава 8. Брачный договор

Анна

Слезы сами лились по щекам. Я сидела на кровати, а они застилали мне глаза, а потом текли по лицу. Я пыталась их вытереть, но только размазывала косметику.

Внизу живота было приятное тепло, но от осознания произошедшего становилось мерзко. Хорошо, что я пью таблетки, пусть Кукловод и не прикасается ко мне больше двух лет, но я всегда знала, что он может вытворять что угодно, правда до такой мерзости не додумалась бы.

Это было просто больно. Завязанные глаза и эти руки. Я все же поверила в них на миг, поверила, что это может быть он и ощутила себя счастливой.

Игорь, когда мы жили вместе, часто любил меня в темноте. Его заводило то, как меня волнует полная темнота. Маленькой я ее боялась. Потом просто не любила, пока он не прижал меня к стене темного подъезда и не поцеловал. Я со страху даже бить его пыталась, а потом чуть не умерла от счастья.

«Этого не может быть», - думала я тогда как безнадежно влюбленная, а теперь я дрожала от этой же мысли.

Этого просто не могло быть. Я видела Игоря мертвым. Видела, как его тело заносили в квартиру. Видела рану в его груди.

Его больше нет и все, что от него осталось, это наш сын, а это… Это просто какая-то пытка.

Дверь открылась и я, давясь слезами, отползла от края кровати, спешно пытаясь натянуть на обнаженные бедра платье.

Один чулок все еще был на мне. Второй куда-то подевался. Остатки моих трусиков черной полоской цеплялись за ногу. Я даже не заметила, когда он их порвал, а из-за слез и стыда не могла не уползать, прикрываясь подушкой.

– Он тебя отстегнул?
–  спросил Кукловод и рассмеялся.
–  А у Коршуна-младшего отличный мокрушник. Хочу себе такого. Жаль, он наверняка стоит больше десятка моих парней. Сука, хватит выть!
–  буквально приказал он мне, и я постаралась если не перестать плакать, то хотя бы не издавать при этом никаких звуков.

За короткий миг я вернулась в счастливое прошлое и была выброшена обратно в самый страшный кошмар. После такого хоть в петлю, но я не могу оставить Игорешу.

Мой муж схватил меня за подбородок и посмотрел в мои глаза.

– Что, тебе не понравилось быть по-настоящему выебанной? Это я еще своим парням тебя не давал, а ведь, помнишь, обещал…

Он улыбнулся самодовольно, а я вспомнила тот день, когда меня приволокли к нему в день боев, а я даже дышать не могла, все еще видя как наяву лицо мертвого Игоря.

Я умоляла его не лезть во все это, не трогать Кукловода и уж тем более кого-то там еще покруче.

– Мы с тобой можем просто быть счастливыми, - говорила ему я.
–  Не ввязывайся.

– А потом эти твари убьют чьих-то родителей, как убили твоих?
–  спросил он у меня и уговоры закончились.

Мне было девять, когда родителей не стало. Их именно убили, и я оказалась в том же детском доме, где Игорь был всегда. Он своих родителей не знал, потому такие разговоры задевали нас обоих, но и возразить я ему не могла, а теперь едва не выла от боли, понимая, что оказалась в руках того, кто его убил, сама пришла, как он и предрекал.

– Надеюсь, он не трахал твой рот, - продолжал мой муж, явно наслаждаясь моими слезами, - а то мне на людях, может быть, придется еще целовать твои губы.

– Отпусти меня, - попросила я жалобно.

Вместо ответа он сильнее сжал мой подбородок, так что я едва не вскрикнула от боли, а он улыбнулся.

– Умоляю, отпусти, совсем, - простонала я.

Он внезапно изменился в лице и оттолкнул меня.

– Я же не нужна тебе. Дай мне развод. Я верну все деньги, я заработаю и ты не увидишь меня никогда… Я ведь больше не нужна. Прошу тебя, Сережа…

Называть его по имени явно не стоило, потому что он тут же взбесился, вцепился мне в шею и вмял в кровать, сжимая так, что я начала задыхаться.

– Не тебе, сука, решать, что мне нужно! – прорычал он и запихнул в меня свои пальцы. – Да я смотрю, ты тут наслаждалась процессом, дрянь.

Я пыталась только вырваться, хоть как-то вздохнуть, но он меня отпустил и тут же влепил мне пощечину такой силы, что я на миг оглохла от боли.

Он вытер руку о мое платье и встал.

– Можешь убираться назад и помни, ты ничего не решаешь, подписала договор - все, до совершеннолетия своего щенка никуда ты от меня не денешься. Я сказал «не вой», а проваливай, я еще хочу трахнуть тут любовницу. Живо!

Я, конечно, всегда была его вещью, иначе он ко мне и не относился с тех пор, как я приползла к нему за помощью. Больше вариантов у меня не осталось, но таким злым я его еще не видела, выбежала из комнаты, даже не обувшись, и разрыдалась еще сильнее. Еще сегодня утром мне казалось, что я могу вынести все, но вот меня коснулся призрак счастья и я уже ничего не могу.

– Толик! Отвези эту дуру домой! – все же приказал мой муж и меня буквально подхватили сильные руки и унесли к машине.

Там я упала на заднее сидение и пролежала так до утра, потому что Толику хватило ума довести меня до дома и исчезнуть, оставив наедине с моим горем. Хороша бы я была, если бы вот такая появилась перед сыном…